«Дорогая Сорок вторая,

Я собираюсь перевозить уран — это проще.

Удачи! Она тебе пригодится.

Сорок первая».

* * *

В восемь часов вечера Билли разминала затёкшие плечи. Наступили сумерки, затем стемнело. Взошла луна, а она не могла перестать думать о записке, оставленной своей предшественницей. Она была права. Сейчас даже уран выглядел бы очаровательным. На самом деле, девушка была готова откапывать его голыми руками. Сказать, что у этого человека крыша поехала, было бы преуменьшением. Диетическая кола, которую она принесла из дома, стояла на столе, и были слышны грустно лопающиеся пузырьки газа. Желудок Билли протестовал против её завтрака — волшебной диетической таблетки, которая блокировала чувство голода, и она не принесла обед, так как не предполагала, что должна начать сегодня.

«Двенадцать недель», — сказала она себе. В принципе — это восемьдесят четыре дня. Она будет отмечать их, как потерпевший кораблекрушение, который ждёт спасения.

Она устала, но в хорошем смысле. Её мозг всё ещё работал, но тело едва держалось. Давненько она не работала, и поняла, как скучала по этому.

Волосы на затылке встали дыбом от ощущения…

Она посмотрела вверх, и встретилась с Мэйсоном взглядом, но так и не смогла понять его выражение лица.

Её желудок протестовал так громко, что она бы не удивилась, что его слышно в соседнем городе.

— Хорошо. В холодильнике пусто. Я не съела ничего кроме ломтика сыра и бутылки пива на ужин… Я сваливаю, — она взяла сумку, накинула пиджак, подошла к дверям и повернулась. Хотя её разум кричал заткнуться и уйти, она не смогла остановить те слова, которые вылетели из её рта. — Так что, ты идёшь?

Глава 2

Мэйсон открыл рот, чтобы запротестовать, что он мог бы жить на кофе и адреналине, но она заговорила первой:

— Здесь неподалеку есть отличное место с лучшей жареной рыбой и картофелем-фри. Люди приходят туда отовсюду. Мы могли бы там поужинать, перед тем как вернемся к захватывающим природоохранным разрешениям и весёлой прокладке электропроводки, — она посмотрела на часы, потом на его лицо перед тем, как повесить ремешок сумки на плечо. — Возможно, ты бы мог рассказать своему покупателю о некоторых окрестных местечках, которые посетил. И, возможно, он бы оценил такой персональный подход.

Индивидуальный подход. Интересно.

— Твоя идея заслуживает внимания.

Но жареная рыба и картофель-фри? Это было так давно. Обычно он заказывал суши, пока искал помощника, или ел что-то консервированное.

Билли положила руку на бедро.

— И, да, я ухожу. Либо это, либо отгрызи мою левую руку, — она порылась в сумке в поисках ключей. — Это так, на будущее. Я запрыгну в «СБ», и уеду до того, как ты поймёшь, что происходит. Но я буду прощать тебя по мере приближения к «Стилтону».

Он выглянул в окно.

— Что такое «СБ»?

— Моя машина. Досталась по наследству. Старый бастард. Вот что я кричу на него, когда мы из всех сил пытаемся взобраться на холм. Так я его подбадриваю.

Еб*нуться, я взял и принял на работу сумасшедшую.

Девушка склонила голову на бок.

— Ты никогда не даёшь имена вещам? У тебя нет тостера по имени Терри или пылесоса по имени Гораций?

Он проигнорировал комментарий и уставился на неё. Слишком плохо, что она ненормальная. Билли наверняка бы выглядела сногсшибательно со своими тёмными распущенными волосами, а не собранными в пучок на затылке. Чувак, у неё потрясающие глаза. Большие и карие. Безусловно, к её глазам подходили бежевый жакет с коричневой рубашкой, заправленной в того же цвета мешковатую юбку и невзрачная обувь без каблука. У него создалось впечатление, что она предпочитала прятаться, оставаться незамеченной. Мэйсон не был читателем «Вог», но с её волосами зачёсанными назад и полным отсутствием макияжа на лице, девушка выглядела старше своих двадцати шести лет. Если бы она не работала на него, то Мэйсон угостил бы её вином, ужином, и затащил бы в постель… А после, любезно послал бы ей коробочку «Картье», когда она начала бы думать о том, сколько это могло бы продлиться. Но Сорок вторая была нанята в качестве его помощника, что сделало её недосягаемой.

Его желудок заурчал, напомнив, что он сегодня только завтракал. Он просмотрел на экран ноутбука. Никаких новых электронных сообщений. Мэйсон мог бы позволить себе десятиминутный перерыв, и мысль о горячей еде в его желудке победила. Хорошая идея наладить личный контакт. Он мог бы поработать в этом направлении.

— Если оно вниз по дороге, мы возьмём мою машину.

Мужчина взял ключи и пошёл вслед за ней к двери, взгляд Мэйсона был прикован к слегка покачивающимся бёдрам в этой нелепо мешковатой юбке. Они прошли мимо старого красного хетчбэка «Хонда», и в не ярком свете луны, он прочитал надпись: «Помой меня» внутри сердечка, нарисованного на заднем стекле. Его «Лэнд Ровер» стоял в нескольких футах, недавно он был отремонтирован и до сих пор блестел, не смотря на сухую, пыльную летнюю погоду.

Через десять минут поездки, обозленный Мэйсон снова повернулся к женщине, которая сидела рядом с ним. Биллина смотрела в окно.

— Нам долго тащиться по этой чёртовой дороге? — он крепко, до боли в суставах, сжал руль.

Она завозилась с радио.

— Недалеко. Что со всеми этими грустными и одинокими людьми на радио, которые звонят, чтобы рассказать унылому ведущему, что мир отстойный?

Эта была единственная станция, которую он слушал, и ему не было грустно и одиноко. Желудок Мэйсона снова заурчал, и он не смог сдержать раздражения от потраченного впустую времени.

— Если мы не будем на месте через десять секунд, я развернусь к чёртовой матери, — сказал он.

Она положила ладонь на его предплечье. Аромат и тепло женского тела проникли под его кожу и мышцы и задержались там.

— Смотри, а вот и оно, — она наклонилась вперёд и отпустила его руку, указав на трейлер, который стоял в автопарке на обочине дороги. — И прекрати на меня ругаться.

Мужчина удивлённо посмотрел на неё.

— Я не ругаюсь. Если я это и делаю, то это не направлено на тебя. Я бы не стал оскорблять женщину.

Атмосфера в машине стала очень холодной.

— Действительно. Приятно осознавать, что я не женщина.

Он не собирался разбираться с этим последним комментарием. Мужчина взглянул на Билли. Она пристально смотрела на него, и её лицо было бледное, хотя на щеках горел румянец.

Мэйсон завернул на парковку.

— Послушай, мы здесь только ради работы, ничего более. Я никогда в жизни не стал бы ругаться на женщину.

— Ты только что это сделал! — она прищурилась. — Уверена, что ты даже не воспринимаешь меня как женщину.

Он мог поклясться, что она хотела завести его. Её тело источало жар, а пространство вокруг было заполнено её ароматом. Он не обратил внимание на то, что его сердце забилось в два раза чаще.

— Честно говоря, я вообще о тебе не думаю.

Что не совсем правда. Нужно быть безголовым, чтобы не заметить её, и тот удивительный внутренний стержень. Ни одна из его помощниц раньше не противостояла ему, и ни одна из них не вызывала у него физическую реакцию. Никогда.

Она открыла дверь, не посмотрев на него.

— Я сделаю нам заказ.

Прежде чем он смог возразить, она присоединилась к людям стоящим в очереди, и вскоре уже погрузилась в беседу с одним из них.

Он вышел из машины и осмотрелся. Пёс гонялся за кричащими на берегу чайками. Тихий шёпот волн, бьющихся о мокрый прибрежный песок, был умиротворяющим. Было много ночных насекомых, их напряжённое жужжание наполняло влажный воздух. Он снял пиджак, закинул его на плечо и подошел к пустому столику позади других деревянных столов, украшенных маленькими стеклянными фонариками. За одним из них сидела парочка с ребёнком, которая не отрывала друг от друга взгляда, словно не замечали свой остывающий ужин и нагревающееся вино. Маленькая девочка потянула в рот фаршированную булку. Она поймала взгляд Мэйсона и подняла пухлые ручки в знак приветствия. Господи. Она была бы примерно такого же возраста.

Его желудок сжался, и он почувствовал тупую, пульсирующую боль в голове.

Бл*дь.

Он вдохнул как последний раз в жизни и попытался прогнать боль. Мужчина плюхнулся на свободный стул, поставил локти на стол, и стал глядеть в пустоту. Он и его жена Моника должны были сидеть там, вместо идеальной парочки с ребёнком. Даже маленькая девочка казалась подходящей по возрасту. Руби было бы сейчас четыре.

Его плечи и спина застыли, он смотрел на море и думал об уединённых домах и зданиях, где были бы японские сады, песок, камни и деревья бонсай.

— Мэйсон, с тобой всё в порядке? — нежный голос Сорок второй звучал как из другого времени. Её брови были нахмурены.

— Да, — откашлялся мужчина, закопав воспоминания и боль. Он больше не будет вспоминать.

Девушка села напротив него, положив бумажные пакеты на деревянную столешницу.

— Я не знаю, что тебе нравится, поэтому Берт приготовил нам своё знаменитое дегустационное блюдо, — она положила подбородок на руки и посмотрела в сторону берега. — Мне здесь очень нравится. В этой части мира. Я не могу представить себя в другом месте.

Он быстро осмотрел бухту. Помимо ропота посетителей и волн, разбивающихся о берег с нежным вздохом, здесь было тихо. Слишком тихо. Проехала редкая машина, разрезав темноту фарами.

— Я думаю, у этого места есть потенциал стать отличным уголком для отдыха и спортивной рыбалкой.

Он обмозговал эту идею в голове и поместил её в раздел возможных.

У неё отвисла челюсть.

— Это всё, что ты видишь, Джимбо? Потенциал для улучшения твоих инвестиций? Ты не чувствуешь запах соли в воздухе, не хочешь ощутить песок под ногами и погрузиться в волны?