Доктор Нонна - Завидные женихи (сборник)

Захлопнув дверцу, Лика наконец-то перевела дыхание – ее доченька жива, лежит у нее на руках и кричит от голода. Девушка уступила водительское место Джорджу, а сама села кормить дочь из бутылочки, которую захватила с собой из дома. Рина поела и успокоилась, и только тогда разрыдалась Лика, освобождаясь от стресса, который испытала.

Джордж остановил машину и прижал рыдающую мать с малюткой к себе. Мужчина гладил рыжие волосы и напевал какую-то песенку, но не успокаивал женщину, он понимал, что эти слезы ей сейчас необходимы.

Весь следующий день Лика проспала. Ближе к вечеру спустившись вниз, она с удивлением увидела Джорджа, распивающего чай вместе с Марьей Владимировной. Ленечка рядом играл с конструктором, а Рина сидела на руках у американца и щипала его за большой нос. Картина была настолько мирной, что с трудом можно было представить, как вчера ночью они мотались по городу, пытаясь найти дочь.

– Вы любите детей, Джордж? – спросила Лика, присаживаясь к столу и наливая себе чаю. – А у вас есть дети?

– Я очень люблю детей, – ответил мужчина, – но, к сожалению, не могу их иметь. В юности я перенес операцию, результатом которой стало бесплодие. Тогда мне было все равно – лишь бы остаться в живых, а сейчас я, конечно, очень жалею об этом.

– Мне очень жаль, – произнесла Лика и сочувственно накрыла тяжелую мужскую руку своей ладошкой.

Утро началось с новой проблемы.

– Ликуся, я не могу больше работать у тебя, – со слезами на глазах сказала Марья Владимировна. – Я как вспомню, что по моей вине с Риной случилось такое, так у меня прям сердце останавливается. Я никогда себе не прощу этого.

– Марья Владимировна, ну что вы… – успокаивала Лика, – вашей вины в этом абсолютно нет. Это я виновата во всем, не надо было чужих пускать, да и вас с двумя детьми не надо было оставлять.

– Нет, Ликуся, – стояла на своем Марья Владимировна. – Не могу я простить себе этого. Тебе в глаза смотреть не могу, Ленечке, Риночке…

Домработница в этом вопросе оказалась непреклонна – работать на Лику она больше не может, – сломалась Марья Владимировна под грузом такой ответственности.

Лика и пожилая женщина договорились, что временно Марья Владимировна поживет отдельно, отдохнет, придет в себя, а через месяц или два они снова поговорят на эту тему, но приезжать в гости она может тогда, когда пожелает.

– И что мне делать? – спросила Лика Джорджа. Похоже, что за последние два дня этот мужчина постоянно решал проблемы семьи Теньковых. – Я не могу без домработницы, я просто не справлюсь – у меня институт, работа, дети. Как быть?

– Лика, может, тебе это покажется странным, но я предлагаю тебе такое решение – выходи за меня замуж. Я хочу взять на себя ответственность за тебя и твоих малышей, хочу усыновить их и стать отцом. Ты можешь мне подарить счастье быть мужем и папой. Ты согласна?

– Джордж, ты очень многого обо мне не знаешь, – начала Лика. Девушка искренне боялась причинить зло этому доброму человеку, который появился словно ангел в ее жизни и помогал ей во всех сложных ситуациях. Если с ним что-нибудь случится, она точно этого не переживет. – Я не так хороша, как кажется на первый взгляд.

– Лика, мне все равно, что было в твоем прошлом. Мне нравится твое настоящее, в котором есть ты и двое прекрасных детей. И я хочу, чтобы так было всегда.

Лика зажмурилась. Она слышала эти слова третий раз в жизни и помнила, чем закончились два предыдущих. Ей было очень-очень страшно делать еще один шаг в неизвестность и расставаться с московской жизнью, с таким трудом налаженной. У нее перед глазами промчались картины прошлого: вот Александр предлагает ей стать его женой, а она оборачивается на Рому в поисках поддержки; вот любимый Ромочка произносит те же слова, а ей все равно – штамп в паспорте ничего поменять в ее чувствах к этому человеку не может. И теперь она стоит перед совершенно чужим человеком, который искренне хочет ей помочь, а она не знает, что сказать.

Наконец Лика прошептала: «Да».

Джордж улыбнулся: «Спасибо, милая. Ты не пожалеешь».

Пока не были решены все формальности, Джордж оставался в России, хотя дела настойчиво требовали его присутствия в США. Но не мог мужчина бросить свое рыжеволосое счастье в одиночестве, поэтому старался решать проблемы посредством Интернета и телефона. Джордж и Лика расписались в обычном московском загсе, без гостей и свидетелей – присутствовали только Марья Владимировна и дети, а вечером дома устроили семейный ужин, тихий, добрый и очень душевный. Страдая от предстоящей разлуки, домработница, которую Леня называл бабушкой, снова перебралась в особняк и наслаждалась общением с малышами, полностью освободив Лику от забот.

После ужина настало время первой брачной ночи. Не сговариваясь, мужчина и женщина поднялись в спальню и остановились у кровати. Через мгновение горячая, неистовая Лика и уравновешенный, спокойный Джордж слились в поцелуе. Лика не ожидала, что Джордж окажется таким темпераментным мужчиной, и наслаждалась каждой минутой своего женского счастья. В тот миг, когда они вместе достигли высшей точки наслаждения, они стали по-настоящему мужем и женой.

Джордж официально усыновил детей Лики после долгих хождений по различным инстанциям, и началось оформление виз для выезда в Соединенные Штаты Америки. Времени до отлета оставалось все меньше и меньше. Лика взяла академический отпуск в вузе, пока не решив, что дальше делать с высшим образованием, передала все дела Ренату и Андрею. Теперь она прощалась с домом, где была счастлива, где жила мама, где они с Ромой любили друг друга, где родилась Риночка. Девушка не верила, что через несколько дней она уедет из этого дома и, может быть, никогда сюда больше не вернется. Лика решила не продавать дом – он слишком много для нее значил, поэтому она предложила Марье Владимировне пожить в нем, оставив ей довольно крупную сумму денег на его содержание. Кроме того, они открыли на имя женщины счет, чтобы можно было пересылать ей деньги из Америки.

Наконец, все дела были решены, вещи собраны – впереди ждала Америка.

«Пусть все плохое останется там, в России, – думала Лика, глядя в иллюминатор на желтые огни большого города, который не спал даже в четыре часа утра, когда их самолет пошел на посадку. – Хочется верить, что я искупила свой грех. И никто из моих близких больше не пострадает».

Лика с мужем и детьми поселились в большой квартире в самом центре Нью-Йорка. Первую неделю женщина и дети переходили на новое время, поэтому много спали, были вялыми и апатичными. Это дало возможность Джорджу почти безвылазно сидеть в офисе, решая проблемы, которые возникли за время его долгого отсутствия. Через неделю бывшие москвичи начали оживать, и теперь их интересовало все вокруг. Джордж много возил Лику и Ленечку по Нью-Йорку, оставляя Риночку с нанятой специально для нее няней. Семья смотрела достопримечательности города, посещала выставки, концерты, спектакли, ходила в дорогие магазины и рестораны, а по ночам муж с женой страстно занимались любовью, поэтому на сон времени ни мужчине, ни женщине не хватало. Все заботы, к которым Лика привыкла на родине, заботливый Джордж отодвинул, казалось, навсегда.

Прошло полгода, в течение которых вся семья была абсолютно счастлива: и Лика, и дети искренне полюбили Джорджа, а Ленечка даже стал называть его папой, уже довольно сносно говоря по-английски. И когда девушка полностью успокоилась и забыла все тревоги, по запросу российского Министерства внутренних дел она была задержана по обвинению в убийстве сестры, матери и отчима. Россия требовала экстрадиции.

– Это Александр… – прошептала Лика, когда ей назвали причину ее ареста. – Он меня так и не простил…

Джорджу сообщили о случившемся, и он тут же примчался на встречу с женой, но толком они ни о чем поговорить не могли.

– Береги детей, прошу тебя, – твердила девушка мужу. – Они – самое дорогое, что у меня есть. Не говори им правду, они не должны знать о том, как жесток бывает мир.

– Я помогу тебе, милая, – отвечал американский муж, уже планируя, как и кого он подключит к спасению своей любимой.

– Забудь обо мне, береги детей, прошу тебя, – не унималась Лика.

Слезы катились из глаз, так много слов не было сказано, столько всего оставалось в сердцах и голове, но разве можно рассказать обо всем, когда за спиной стоит надзиратель, а твоя жизнь рушится и ты не знаешь, что в первую очередь надо спасать?

Свидание закончилось. Лика села на жесткую кровать и обхватила голову руками: «Что делать? Что же делать? Только Александр знал правду об Арише, ну и его мать тоже… Значит, спасти меня может тоже только он… Боже, неужели мне придется снова обращаться к нему? Что ж, смертью близких я расплатилась за смерть сестры. Теперь разбитыми сердцами моей семьи я буду платить за разбитое сердце Александра. Логично… И даже справедливо по отношению ко мне… Но за что страдать им, тем, кто меня любит и кто во мне нуждается?»

После юридической процедуры передачи Лику отправили в Москву, а дети остались с новым папой в США.

Родина встретила девушку раскаленным асфальтом и духотой следственного изолятора. Здесь, в тюремной камере, наполненной смрадом и грязью, начинался новый российский этап в жизни юной девушки, на чью долю уже выпало столько испытаний.

Лика впала в состояние оцепенения: она ни с кем не разговаривала, ничего не ела, не спала. Даже соседки по камере не стали трогать «эту сумасшедшую», потому что просто не знали, как надо себя вести с юной красивой женщиной, которая сидит на нарах, обняв руками колени, и смотрит в одну точку. А эта юная красавица в это же самое время обдумывала свою дальнейшую жизнь: «Сможет ли Джордж спасти меня? Наверное, нет. Откуда у него связи в российских правоохранительных органах? Даже если он прилетит сюда со всеми своими деньгами, он ничего не добьется – он здесь никто. Лучше бы он оставался в Америке, с детьми. Им сейчас так будет нужен близкий человек. Кроме Джорджа, у них никого нет. Детки мои любимые! Простите, не уберегла я вас! Как же вы там без меня?» Мысли сбивались, перескакивали с одной на другую: «Если это Александр, то он точно знает, как меня отсюда вытащить. Он бы не стал глупо мстить. Уверена, что у него есть план. За свое спасение я буду должна ему заплатить. Да, точно. За спасение дочери я должна была расстаться с кольцом Ромочки, символом нашей с ним любви. За спасение себя я тоже буду должна отдать ему что-то, напоминающее ему о прошлом. Но что? Дом, где мы с Ромой были счастливы и зачали нашего ребенка? Я готова. Я отдам ему этот дом…»