– Ожидает за углом. Похоже, что твои пожитки уже сгрузили на берег. – Китт указал на причалившую лодку-челнок.

Рену придется повременить с вопросами до тех пор, пока сундуки не окажутся в повозке. Он все больше нервничал. Что натворил кузен Мерримор? Что не так с «Сахарной землей»? Рен, конечно, ожидал трудностей. В конце концов, кузен Мерримор скончался четыре месяца назад, но Рен верил, что инвесторы сумели справиться с управлением.

Строго говоря, он считал, что трудностей особых возникнуть не должно, ведь большинство владельцев плантаций – английские помещики, нанимающие управляющих из местных жителей.

Оттого, что никто с ним не связался, пока он был на родине, Рен заключил, что землевладельцы живут на Барбадосе. Но управляющий должен исправно выполнять привычную работу, невзирая на присутствие или отсутствие кузена и акционеров. Рен сунул палец за воротничок. Из-за жары одежда вдруг показалась ему ужасно неудобной. Он завистливо посмотрел на Китта.

– Сними ты свой треклятый сюртук, Рен. Мы же не в Англии, – видя его мучения, рассмеялся Китт. – Тут даже жара другая, но ты привыкнешь. – Он подмигнул. – Если ты хоть немного похож на меня, то тебе здесь понравится.

Усмехнувшись, Рен стянул сюртук.

– Я люблю жару, а в Лондоне ни разу не видел такого голубого неба. Здесь рай на земле. – Он сошел на берег всего несколько минут назад, но уже радовался открывающимся новым возможностям. Все здесь иное: небо, погода, фрукты, люди.

Слухи о духах и ведьмах его нисколько не беспокоили бы, если б не то обстоятельство, что они связаны с его плантацией. Чтобы приехать сюда, он рискнул всем. Черт подери, он бросил свое графство, препоручив заботы по его содержанию дворецкому и адвокатам. Он, конечно, доверяет этим людям, но на всякий случай попросил своего близкого друга Бенедикта Де Брида присмотреть за всем. В общем, жизнь идет своим чередом, но если враги решат действовать… О последствиях лучше не думать. Он заставит свой план заработать.

Рен уселся в повозку рядом с Киттом, решив, что пока лучше отложить разговоры на животрепещущие темы.

– Спасибо, что приехал за мной.

– Я с радостью, хотя, уверен, кто-нибудь с плантации сделал бы это вместо меня. – Китт искоса посмотрел на Рена. – Они ведь знают о твоем приезде, правда? – Видя, что Рен не отвечает, он верно истолковал его молчание и добавил: – Черт, они не знают.

– Вообще-то нет, – протянул Рен. – Я и не подозревал, что на плантации есть люди. Думал, кузен Мерримор жил один. – К тому времени, как он понял свою ошибку, посылать письмо было уже поздно.

Китт поерзал на сиденье, усилив охватившее Рена предчувствие беды.

– Давай начистоту, Китт. Расскажи мне, что происходит на плантации. Неужели там в самом деле обитают духи и ведьмы?

Рен рассеянно коснулся кораллового оберега под рубашкой. Бриджтаун, единственный на острове город, остался позади, и его не покидало ощущение изоляции, ведь он вырос в столице и привык получать развлечения, еду и все, что душе угодно, по первому требованию и в шаговой доступности. Здесь же на него вдруг нахлынуло осознание чудовищности собственной затеи. Ему придется полагаться только на самого себя, проверять на прочность свои силы и знания.

Китт покачал головой:

– Плохие дела творятся, но я, конечно, и половины не знаю. Я же большую часть времени в разъездах.

Рен не поверил ни одному слову, ведь Китт из тех людей, кто всегда в курсе событий.

– Не нужно приукрашивать действительность, – твердо произнес Рен. – Я хочу точно знать, во что ввязался.

Неужели он взвалил себе на плечи больше, чем сможет унести? Предположения – вещь опасная, а он именно строил предположения касательно собственности кузена Мерримора. Но у Рена не было выбора: либо жениться на непривлекательной, но богатой женщине, либо сделать ставку на плантацию.

Китт снова пожал плечами:

– Это все из-за ремесленной программы.

Рен понимающе кивнул:

– Да, наслышан.

Рабство на Британских Карибах отменили пару лет назад, заменив его ремесленной программой. В теории идея была хорошая: хозяева плантаций должны платить бывшим рабам за работу на земле, которую те прежде обрабатывали бесплатно. На практике ситуация мало чем отличалась от рабства.

– Найти рабочую силу непросто, – продолжил Китт. – Владельцы плантаций считали, что теряют слишком много денег, поэтому гоняли своих работников до седьмого пота, а частенько даже и до смерти. Как ты понимаешь, никто за мизерное жалованье трудиться не хочет, особенно зная, что это может закончиться смертью.

Значит, урожай гниет на корню, потому что никого невозможно нанять его убирать. Следующие слова Китта заставили Рена насторожиться:

– За исключением «Сахарной земли». Потому-то так взъелись соседи.

Рен попытался осмыслить услышанное, но не смог.

– Боюсь, тебе придется объяснить, что ты имеешь в виду.

Китт так и сделал.

– Хозяева всех плантаций, кроме «Сахарной земли», отказались платить бывшим рабам честное жалованье. Желающие возделывать землю искали безопасные условия труда и справедливую оплату. В результате «Сахарная земля» стала единственной на данный момент процветающей плантацией.

Это хорошая новость. Рен вздохнул было с облегчением, но Китт еще не закончил.

– Несколько месяцев назад, когда умер твой кузен, кто-то пустил слух, будто рабочих на «Сахарную землю» заманивают духи. Якобы женщина, управляющая плантацией, занимается черной магией, и именно поэтому ее дело столь успешно. Со временем слухи стали разрастаться: она-де прокляла посадки соседей, а на собственные наложила заклятие роста.

– Погоди-ка минутку. – Рен усваивал информацию маленькими порциями. Чары? Колдовство? Женщина?

Неверно истолковав причину потрясения Рена, Китт, сжалившись, пояснил:

– Понимаю, к самой идее черной магии нужно привыкнуть. Острова полны ею. Для нее здесь даже есть особые названия: вуду, обеа[1]. Это африканские веяния. Все предрассудки, призраки и чары оттуда.

Рен подумал о спрятанном под рубашкой амулете. Черная магия волновала его сейчас меньше всего.

– Нет, я не о том. Расскажи-ка мне лучше, что там за женщина на плантации? – В завещании кузена Мерримора больше ни о ком не упоминалось.

Китт кивнул и ответил очень серьезно:

– Ее зовут Эмма Уорд.

Рену вдруг сделалось нехорошо. Он догадался, что не существует никакого сообщества акционеров, живущих в Англии, которым придется писать ежемесячные отчеты. Иными словами, нет никаких «их», а есть лишь «она». Оставшиеся сорок девять процентов плантации находятся в собственности сумасшедшей женщины, которая, если верить слухам, насылает порчу на соседский урожай.

Рен и не подозревал, какой колоссальный сюрприз его здесь ждет. Он не шел ни в какое сравнение с планами самого Рена стать сюрпризом для других. Более осторожный человек на его месте остался бы в городе, отправив на плантацию уведомление о своем приезде. Но Рен был не из тех, кто уклоняется от брошенного ему вызова. Он всегда ныряет в самую гущу трудностей, даже если дело касается скандально известной женщины.

Рен откинулся на спинку сиденья повозки и подставил лицо солнечным лучам. Ах, Карибы, край рома, рискованных приключений и, похоже, легкого помешательства.

Глава 2

Ожидание сводит с ума! Эмма Уорд снова посмотрела на стоящие на краешке письменного стола часы. Мистер Пятьдесят Один Процент уже должен быть здесь, если вообще приедет. Эмма с отсутствующим видом перебирала лежащие перед ней документы, но сосредоточиться ни на чем не получалось. С тем же успехом они могли быть написаны на арабском языке. Встав из-за стола, Эмма принялась расхаживать из угла в угол, чтобы дать выход энергии. Все лучше, чем бесцельно перекладывать бумаги.

Да и ждет ли она его? Ожидание означает, что он приедет. Эмму интересовало, когда можно прекратить ждать и уверить себя, что он все же не появится?

Нервы ее были натянуты как струна, и так происходило каждый почтовый день с самой смерти Альберта Мерримора. Целых четыре месяца она живет в неведении. Может, именно сегодня получит письмо с сообщением о скором прибытии его кузена. Или, что еще хуже, он собственной персоной появится на ее пороге. С другой стороны, всякое может случиться. Корабль задержится в пути, или у него самого возникнут неотложные дела – в случае, если он все же решит приехать. Может, по дороге взял и передумал лично посещать плантацию, ведь его прибыль не зависит от того, видел он это место или нет. Большинство джентльменов предпочитают не утруждать себя понапрасну, особенно если дело сопряжено с некоторой долей риска. Кого она пытается обмануть? Не с некоторой долей, но с риском для жизни. Не стоит забывать об опасном плавании через океан. Даже современные корабли с паровыми двигателями время от времени идут ко дну.

Эмма отругала себя за эту мысль. Она вовсе не желала наследнику смерти, было бы вполне достаточно, чтобы после кораблекрушения он оказался на необитаемом острове, приплыв туда на перевернутом столе. В течение четырех месяцев ее уединение никем не нарушалось. Сколько еще пройдет времени, прежде чем она уверится, что так будет и впредь? Пусть мистер Пятьдесят Один Процент живет в каком-нибудь другом месте, но не здесь.

Кстати, нужно перестать его так называть. В завещании же черным по белому сказано: Ренфорд Драйден. Какое удушливое имя, имя старого человека. С кем еще, как не с пожилыми людьми, мог иметь дело дорогой старина Мерри? Ему самому ведь было хорошо за восемьдесят, следовательно, и кузен примерно того же возраста. Даже если он моложе лет на двадцать, все равно ему сейчас больше шестидесяти. Это соображение озадачивало еще сильнее: зачем человеку в летах пускаться в опасное плавание, которое разрушит и его, и ее жизнь тоже? Возможно, он вообще не приедет, и ей нечего волноваться.