— Собака — это метафора, которую использовал Туид, чтобы оскорбить честь нашей семьи.

— Метафора? — произнес Нед, пораженный скорее тем, что племянник знает слово «метафора», чем ее смыслом. К тому же он сильно сомневался в том, что Туид способен использовать метафоры.

— Да! — сердито сказал Гарри. — А у меня даже нет никакой собаки. И он назвал собаку Капитаном.

Нед расхохотался. Он уже не мог удержаться от смеха, хотя Гарри побагровел и так сжал губы, что они вообще исчезли из вида.

— Я рад, что тебя забавляет, когда тебя называют гермафродитом, — холодно произнес Гарри.

Усилием воли Нед заставил себя не смеяться.

— Извини. Но это действительно смешно, Гарри. Почему ты позволяешь с такой легкостью манипулировать собой?

Ему хотелось, чтобы парень понял, что дуэль эта ниже его достоинства. Но, глядя сейчас на своего племянника, он осознал, что ему удалось лишь оскорбить его.

— Ты не имеешь к этому отношения, Нед, — чопорно произнес Гарри. — И я был бы благодарен, если бы ты уехал отсюда до начала дуэли.

— Боюсь, что я не могу так поступить, Гарри. Твоя матушка снимет с плеч мою голову, если я, стоя рядом, допущу, чтобы с головы ее синеглазого мальчика упал хотя бы один волосок.

— Ну что ж, ты бессилен что-либо сделать. Я буду стреляться… — Эти слова вызвали новый приступ рвоты. — Проклятие!

Нед не стал с ним спорить. Наклонив голову, он отошел, оставив Гарри чистить другой сапог. Его раздражение постепенно сменилось гневом. Он начал думать, что парню пошло бы на пользу, если бы он описался, посмотрев в дуло дуэльного пистолета. Возможно, тогда он не позволил бы такому мерзавцу, как Туид, третировать себя, вовлекая в подобные ситуации.

Нед прищурил глаза. Объектом враждебности Туида был не Гарри, а он. Туид надеялся причинить боль ему через племянника, что, по меркам Неда, было значительно более серьезным оскорблением, чем обозвать его собакой или предположить, что он мошенничает за карточным столом.

Пип и секундант Туида смотрели на него с настороженностью. Игнорировав обоих секундантов, он жестом попросил Бортона следовать за ним. Человек Туида пошел следом, Пип тоже потянулся за ними. Нед оглянулся и взглядом остановил его.

— Если тебе дорога твоя шкура, Пип, ты останешься здесь и позаботишься о том, чтобы твой кузен по возможности дольше оставался по другую сторону экипажа, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, уже не скрывая гнева. — Я предлагаю тебе описать ему во всех ужасных подробностях раны, которых ты никогда не видел.

Пип покраснел, когда до него дошел смысл сказанного. Нед направился к тому месту, где стоял Туид, небрежно упершись кулаком одной руки в бедро и выпятив грудь.

— Доброе утро, Туид, — сказал тот этому здоровяку.

— Привет, Локтон, — сказал он в ответ, и его губы сложились в издевательскую ухмылку.

Нед улыбнулся.

— Предчувствую, что будет еще один холодный день. С этими заморозками и всем прочим трудно представить себе, что уже почти июль.

— Значит, Локтон решил отозвать свой вызов, не так ли? Меня это не очень удивляет. Хотя Хикстон-Таббс должен бы стать его эмиссаром…

— О нет, — сказал Нед совершенно спокойным тоном, — боюсь, что Гарри ничего не отзывает. Возможно, вы пожелаете принести извинения? Нет? Я так и думал. — Он печально вздохнул, снимая сюртук.

— Что вы делаете? — спросил Туид, сразу же убрав с физиономии издевательскую ухмылку.

— Готовлюсь к нашей дуэли, — ответил Нед и для разминки поиграл плечевой мускулатурой. Он передал сюртук удивленным сторонникам Туида: — Будьте любезны подержать это. Сюртук немного узок в спине.

— Я не намерен драться с вами на дуэли, — заявил Туид.

— Боюсь, что, если вы не желаете принести извинения, у вас нет выбора, — спокойно сказал Нед. — Заметьте, я делаю это, желая оказать вам любезность.

— Любезность? Мне? О чем вы, черт возьми, говорите, Локтон?

— Я говорю о Гарри, — ответил Нед, закатывая рукава сорочки. — Парнишке еще нет двадцати одного года, а стреляться на дуэли с человеком, не достигшим совершеннолетия, противозаконно. По правде говоря, ему даже двадцати еще нет.

— Драться на дуэли вообще противозаконно, — сказал один из людей Туида.

— Да, верно, — согласился Нед. — Но все мы знаем, что закон обычно закрывает глаза на дела джентльменов. Но если человека нельзя отнести к категории джентльменов, потому что он, например, стреляется на дуэли с мальчиком, то уж тут закон проявит свое неудовольствие в полной мере. Думаю, что дело дойдет до суда.

Туид уставился на него, лихорадочно придумывая способ спасти положение.

— А как же иначе? — сказал Нед, обращаясь к компаньонам Туида. — Стоит только дать поблажку, как школьные дворы Итона, Харроу и Рагби будут усеяны телами школьников, если будет дозволено решать проблемы с помощью пуль.

Бортон рассмеялся, а все остальные, кроме Туида, одобрительно заулыбались. Ярость исказила физиономию Туида. Нед ловко перевел его «дело чести» в категорию разборок на школьном дворе.

— Ну как, Туид? Ваше извинение — или мы начнем отсчитывать шаги?

— Я не буду извиняться.

Нед и не рассчитывал, что он извинится. Он коротко кивнул и, взяв секунданта Туида за предплечье, отвел его в сторонку, чтобы обговорить подробности.

— Хороший конь, — заметил он, указав кивком на мерина, принадлежащего Туиду.

Туид, неприязненно хмыкнув, развернулся и снова отошел к своим приятелям, на мгновение оставив Неда в одиночестве.

Взглянув на светлеющий горизонт, Нед покачал головой. Все правила приличия протестовали против его вмешательства в эту ситуацию.

Он сейчас не мог бы сказать, к кому испытывает большее отвращение: к Туиду ли — за то, что тот использовал его легкомысленных племянников, чтобы свести с ним какие-то воображаемые счеты, или к самим глупым племянникам — за то, что с такой готовностью поддались на его провокации. Правда, это не имеет значения. Он теперь обязан рисковать своей жизнью, потому что какой-то подлец и сукин сын назвал несуществующую собаку Капитаном.

Проклятие! Лояльность, долг и готовность жертвовать собой составляли его кредо, которым он руководствовался в жизни в течение последних четырнадцати лет, однако тогда в каждом случае речь шла о достойном деле. Но что, если дело, как сейчас, не стоит того, чтобы жертвовать собой? Разве это не обесценивает того, за что он боролся — идеалов свободы и справедливости, — приравнивая эти идеалы к былым обидам?

И, что еще важнее, не обесценивает ли любовь к Лидии готовность его жертвовать собой ради двух накачавшихся джином молодых недоумков? Один он, возможно, сумеет отсрочить на год неминуемый финансовый крах семьи. Если он женится на богатой невесте, как просит его семья, то сможет помочь избежать финансового краха в течение одного-двух десятков лет. Но в конце концов забота о том, продержатся ли дальше Джостен-Холл и Локтоны, перестанет быть его заботой. Она ляжет на плечи этих пижонов.

Он любит Лидию. Ему безразлично, богата она или бедна, и является ли она дочерью барона или племянницей французского эмигранта. Он любит Лидию и готов сделать все, что в его силах, чтобы завоевать ее. Всю свою жизнь он исполнял свой долг, свои обязанности и подчинял свои желания интересам других. Больше он этого делать не будет.

Самое важное в этом его решении заключалось в том, что у него не было выбора. Теперь им руководило сердце, перед настоятельными требованиями которого все остальные соображения утрачивали смысл. Он должен завоевать ее, убедить в глубине и силе своих чувств. И если он умрет, прежде чем ему представится такая возможность, он вернется с того света и утащит этих мальчишек с собой в ад.

— Капитан! — нарушил его мысли голос Бортона. — Мы договорились. Двадцать пять шагов. Два выстрела.

— Два? За собачью кличку? — с отвращением спросил Нед.

— Секундант Туида настаивал на трех, капитан. Только из-за протестов остальных он уступил, а я не позволил втянуть себя в дуэль.

Нед похлопал Бортона по плечу.

— Хорошая работа.

— Умоляю вас, — занервничал Бортон, — если вы останетесь в живых, не говорите Мэри, что я принимал в этом участие. Она с меня шкуру спустит.

Нед усмехнулся.

— Договорились. А теперь пойдем закончим это, пока нам не пришлось иметь дело с Гарри.

Он взял протянутый Бортоном пистолет и направился к Туиду, который уже поджидал его со своим секундантом. Как только Нед подошел к ним, секундант сообщил о том, как будет проходить дуэль, а потом быстро удалился, оставив Неда и Туида отмерять свои двадцать пять шагов.

Когда Нед шел, вокруг его щиколоток перемещались клочья тумана. Наступающий день обещал быть пасмурным, потому что горизонт пока не просматривался, просто понемногу становилось светлее. Было так холодно, что дыхание вырывалось в виде облачков пара. Нед закончил отсчитывать шаги и вполоборота повернулся к Туиду. Даже при таком слабом свете ему были видны капельки пота на физиономии Туида. Заржала лошадь. Кто-то кашлянул.

— Джентльмены готовы стрелять? — крикнул человек Туида.

— Да.

— Да.

Нед сделал глубокий вдох и мысленно представил себе блестящие каштановые волосы, фиалковые глаза, приподнятые у висков, и улыбку на вишневых губах…

— Цельтесь!

Оба мужчины подняли пистолеты.

Туид выстрелил сразу же.

У Неда напряглись мускулы, но он не дрогнул. Он ждал боли, которая означала бы, что он ранен. Насколько он знал по опыту, тело не всегда спешит передать плохую новость мозгу. Но он не почувствовал ничего. Он навел пистолет на Туида, физиономия которого приобрела землистый оттенок.

— Раз, два, три, — крикнул Бортон. — Пли!

Нед вскинул вверх руку. И выстрелил. Сразу же послышался неодобрительный ропот.