Рис смотрел на волосы жены. Должно быть, он проснулся, когда сжал грудь Энн и она застонала. Невероятно, ведь он сам двенадцать часов назад дал зарок отказаться от всякой близости с ней. И вот ее неожиданные ответы на столь грубое обращение возбудили его до такой степени, что он почти лишился самообладания.

Теперь он обязан продолжать. Если даже не возьмет ее и сам не получит удовольствия, он должен хотя бы удовлетворить ее.

Теперь Энн двигалась в такт с его скользящими пальцами, казалось, жемчужина клитора набухала от прикосновений к нему. Внутренние стенки пульсировали вокруг пальца, втягивая его в горячее влажное блаженство, которое Рис страстно хотел ощутить вокруг своего члена.

— Рис, — стонала Энн в полнейшем упоении.

Она сотни раз называла его по имени, ничего особенного в этом не было, но теперь произносила его в экстазе, моля о большем.

И Рис дал ей это, глубоко введя палец и с нежной точностью продолжая свою ласку, пока Энн с криками прижималась к его руке. Теперь он тоже прерывисто дышал от возбуждения и страстного желания по-настоящему овладеть ею. Он перевернул ее на спину и склонился над ней, чтобы видеть ее реакцию. Она раскраснелась от удовольствия и, возможно, от смущения, что он видит ее в подобном состоянии. Но этого было недостаточно. Он должен хоть раз в его скованной приличиями жизни позволить себе то, чего хотел. Последствия будут, но позже, а теперь он хотел наслаждаться ее телом, забывая всю свою боль.

Энн застонала, когда он убрал волшебные пальцы. Она почувствовала такую пустоту внутри, такую неудовлетворенность, что у нее выступили слезы, и она лихорадочно вцепилась в его руку. Он с улыбкой посмотрел на нее.

— Я просто хочу делать это без помех. Я не ухожу.

Энн подняла голову, удивленная его нежностью. И сразу забыла обо всем, когда он посадил ее, стянул с нее рубашку, а потом легонько толкнул на подушки и убрал покрывало.

Хотя Рис и до этого видел ее обнаженной, она вспыхнула от смущения. Как леди она имела множество учителей, которые внушали ей, что ее тело — это источник стыда и его нужно скрывать. Трудно было забыть поучения, которые шептали ей после смерти матери пожилые родственницы и строгие гувернантки. Особенно когда Рис смотрел на нее.

О да, он видел ее нагой, но всегда это был просто беглый взгляд, а потом он ложился на нее. А несколько раз он вообще не раздевал ее, только распахнул пеньюар.

Теперь его взгляд медленно скользил по ее телу, и даже при всем умении скрывать чувства Рис не смог этого сделать. Он пожирал ее взглядом, запоминал, что не только поразило Энн до глубины души, но и обрадовало. Ее не мог удовлетворить мимолетный интерес Риса. Она мечтала, чтобы он хотел ее, нуждался в ней, любил ее, как способен любить мужчина.

— Рис, — прошептала она, потянувшись к нему.

Он тряхнул головой, будто просыпаясь от сна, поймал ее руку и медленно, соблазнительно поцеловал ладонь. Энн со стоном закрыла глаза. Ее тело мгновенно отозвалось на его прикосновение, особенно в том месте, которое требовало продолжения ласк.

Когда она снова открыла глаза, Рис уже наклонился, чтобы поцеловать ее. Их первые супружеские поцелуи были теплыми, но вежливыми. Недавний поцелуй в коттедже — разгневанным и страстным. Но в этом были желание, требовательность и страсть, которые отражали ее собственные чувства. Как будто он не мог ею насытиться и пробовал на вкус, чтобы не забыть.

Она схватила его за плечи, мысленно умоляя, чтобы он не отстранялся. Вместо этого он сделал нечто совсем неожиданное.

Рис и прежде целовал ее грудь, чтобы подготовить к дальнейшему, но сейчас он втянул в рот затвердевший сосок. Энн вскрикнула. Ощущение было таким же острым, как будто он ласкал ее между ног. Потом он медленно двинулся вниз, исследуя губами ее живот, даже скользнул языком в пупок. Он целовал ее, спускаясь к бедрам, заставляя ощутить, насколько чувствительна эта область, и наконец провел языком по внутренней стороне бедра.

Энн каким-то чудом удалось сесть, и она потрясенно уставилась на мужа, лежавшего у нее между ног. Он поднял голову.

— Рис? — позвала она.

— Ложись, — приказал он властно и нежно. — Позволь мне сделать это для тебя, Энн. Позволь дать тебе кое-что.

Она слышала в его голосе сожаление и боль. А также явную потребность сделать что-то необычное с ее телом. Но ей очень нравился его рот, да и кто она такая, чтобы отказать ему?

— Хорошо, — пробормотала она, снова откидываясь на подушки.

Только на этот раз она подложила обе, чтобы видеть, что он делает. Она хотела это видеть. Когда Рис опустил голову и она почувствовала его дыхание, то непроизвольно раздвинула ноги еще шире и выгнулась ему навстречу. Ее ответ вызвал у него довольный смех, и он приступил к делу.

Его пальцы скользнули внутрь, нежные в своих исследованиях, пока он снова не раскрыл мерцающую жемчужину. На миг Энн зажмурилась, смущенная таким пристальным изучением ее самых интимных мест. Но даже в этот миг она почувствовала его напряженный взгляд, жар его дыхания и тяжесть его пальцев.

А затем, верх неожиданности, последовали скользящие удары влажного языка. Открыв глаза, она увидела склоненную голову Риса. Каким бы потрясающим ни был этот вид, еще большим потрясением стало удовольствие. Каждое нервное окончание в этом чувствительном месте сразу воспламенилось, бедра у нее поднялись, и она заметалась в безумном наслаждении.

— Рис, Рис… — стонала Энн, не в состоянии остановиться.

Он быстро поднял голову.

— Пока не конец, мой ангел, будет еще лучше.

Энн стиснула в пальцах одеяло, царапая ногтями ткань. Лучше? Что может быть лучше этого удивительного ощущения, которое он ей дарил?

Она получила ответ, когда его губы начали посасывать жемчужину клитора, и ее мгновенно захлестнул прилив новых ощущений. Он ласкал этот чувствительный комочек языком, легонько сжимал, нежно прикусывал зубами, пока внутри у нее вдруг не рухнула плотина удовольствия, и Энн не закричала от такого умопомрачительного ощущения, что едва не лишилась чувств.

Она двигала бедрами, тело уже не подчинялось ей, но Рис не закончил свою пытку. Он вел ее к полному экстазу, добиваясь от нее все большего и большего, даже когда она думала, что ей уже нечего отдать.

Наконец судороги наслаждения стихли. Энн в полном изнеможении упала на подушки, затем, с трудом открыв глаза, различила только силуэт Риса, стоявшего на фоне солнечного света. Тем не менее она заметила, как он поднял руки к поясу брюк и начал его расстегивать. Сердце у нее подпрыгнуло, и она раздвинула ноги, готовая принять то, в чем, по его заявлению, он собирался ей отказать.

Внезапно Рис замер. Она видела его напряженное лицо, складки возле рта, говорившие о том, что он борется со своими чувствами и мыслями. Потом он выругался и застегнул брюки. Никогда в ее присутствии Рис не употреблял таких грубых слов, но Энн не испугалась. За ними скрывалась боль. И проигранная битва.

— Рис, — тихо позвала она, потянувшись к нему.

Отскочив от ее руки, он подошел к окну, отдернул штору и хмуро смотрел вдаль. Теперь Энн ясно видела его профиль, и было похоже, что он злится на себя.

— Я не могу, Энн. Я уже сказал, что никакой близости с тобой у меня не будет. — Но голос выдавал его чувства.

— Потому что ты не хочешь меня? — с нескрываемой обидой спросила она, натягивая покрывало.

Круто повернувшись, он подошел, схватил ее руку и прижал к твердой выпуклости на брюках.

— Я хочу тебя, — хрипло произнес он. — И не могу взять. Я уже говорил почему.

Энн крепко зажмурила глаза, борясь со слезами, борясь с отчаянием, возмущенная его неоднократными отказам от будущего, которое она так заботливо планировала.

— А теперь мне придется оставить тебя, — вздохнул Рис.

Открыв глаза, Энн с ужасом смотрела на него.

— Оставить меня? — Она вспомнила страшные дни, когда разыскивала мужа.

— Только на время. Я вернусь, обещаю.

Не дожидаясь ответа, Рис вышел и захлопнул за собой дверь.

Энн упала на кровать. Потом вдруг яростно закрыла лицо подушкой и сделала то, что хотела сделать еще с того дня, как Рис покинул Лондон. Она зарыдала. И рыдала в подушку, пока не излила все душевные страдания.

Наконец Энн отложила подушку и уставилась в потолок над головой. Избавившись таким детским способом от некоторых чувств, она снова могла думать. И ее мысли предательски вернулись к тому, как Рис доставлял ей удовольствие… любил ее в этой постели.

Даже он сам признался, что хотел ее. И тем не менее был уверен, что должен оставить ее по какой-то таинственной причине. Только не хочет оставлять ее с ребенком…

У нее вдруг мелькнула дерзкая мысль. Если она забеременеет, тогда Рис ее не оставит. Что бы его сейчас ни мучило, честь для него дороже. Она приехала сюда, чтобы помочь ему, а он перечеркивал все ее планы. Хорошо, с его планами она поступит так же.

Правда, ей придется сделать то, чего она обещала не делать. Соблазнить его. Довести в постели до такого состояния, чтобы он уже не смог остановиться, как сегодня. Прошлой ночью она сказала, что не имеет никакого опыта в подобных делах. Значит, она должна изучить методы соблазнения, и быстро.

В конце концов это может оказаться единственным средством удержать мужа.

Глава 7

Рис бежал вниз по склону, прочь от дома, прочь от скал, к конюшне. Он планировал объехать наконец всю эту зеленую холмистую местность, которая простиралась, казалось, до бесконечности. Но красота природы его не волновала. Он был слишком разочарован, эмоционально и физически, чтобы обращать на это внимание. Проснувшись рядом с Энн, он понял, что прижимается к ней и дает волю рукам, а это не входило в его планы. Он бежал сюда, чтобы скрыться ото всех, кого знал в своей жизни, включая жену. Не хотел, чтобы кто-то из них видел, как он борется с правдой своего происхождения. В данное время он слишком уязвим, ему требуется покой, чтобы все это преодолеть до возвращения в Лондон, где его ждет дело о шантаже.