Барбара Картленд - Заветное желание

– Ну, Арчи, что ты скажешь о моей работе? – спросила Рене.

– Боже милостивый! Уж не хочешь ли ты сказать, что это Корнелия? Я поклялся бы, что это незнакомка. Ей-богу! Я не понимаю, как это возможно.

– Ты в самом деле думаешь, что Дрого не узнает меня? – спросила его Корнелия.

– Ну, если он узнает, тогда он чертовски проницателен. Рене, ты гений!

– Материал оказался подходящий, – ответила Рене. – Она очень привлекательна, твоя маленькая кузина.

– Я ужасно рад, что это так! – воскликнул Арчи. – Но я не замечал этого раньше.

– А теперь я должна сказать тебе, Арчи, то, о чем я уже предупредила твою кузину. С этого момента напрочь забудь о герцогине Роухэмптон. Это моя подруга… Дезире. Дезире Сент-Клауд, которая приехала ко мне погостить в Париж.

– Я понимаю, – улыбнулся Арчи. – А теперь к «Максиму»!

– Мы не попадем туда слишком поздно? – забеспокоилась Корнелия.

– Поздно?

Рене и Арчи засмеялись, глядя на нее.

– Веселье у «Максима» продолжается всю ночь, и как раз середина ночи – самое лучшее время для визита. Даже немного рано.

Корнелия замолчала и больше не задавала вопросов, но всю дорогу терзалась беспокойством, действительно ли герцог все еще там.

Когда наемный экипаж остановился напротив неброского входа в ресторан, Корнелия почувствовала себя слегка разочарованной. Она ожидала чего-то необычного, даже фантастического.

Но когда она ступила внутрь, то атмосфера самого знаменитого ресторана Парижа заворожила ее. Квадратный зал с малиновой и золоченой обивкой и зеркалами, искрящимися, как бокалы с шампанским, от поднимающихся со дна сверкающих пузырьков, ослепил Корнелию в первый момент. Сам воздух здесь, казалось, возбуждал и пьянил. Быстрая музыка горячила кровь, и танцующие пары двигались в Такт этому зажигательному веселью. Красивые женщины были одеты в вечерние туалеты и шляпки с перьями. На них было множество сверкающих украшений, которые тем не менее блистали не ярче, чем их горящие глаза и улыбающиеся красные губы.

Единственное, что поняла Корнелия сразу, увидев этих женщин, как не глубока была ее неискушенность, что они относятся к другому обществу, не соприкасающемуся с тем, которое она узнала в Лондоне. Они не были леди в том понимании этого слова, с которым Корнелию познакомили в Англии, хотя в этих женщинах не было ничего вульгарного или неприличного. Они были красивы и ярки, как цветы, непосредственны и живы, как дети, наслаждающиеся своим участием в общем веселье.

У «Максима», как потом позднее узнала Корнелия, собирались сливки полусвета, и Хьюго, метрдотель заведения, строго следил за тем, чтобы не нарушить тот высокий стандарт, который сделал ресторан самым популярным местом развлечений во всей Европе.

Здесь собирались аристократы всех национальностей – цвет французского дворянства, вельможи европейских дворов и многих других стран.

Метрдотель проводил Рене к столику, который держали для нее постоянно. «Королевская ложа», как кто-то шутливо назвал его, и это было не очень далеко от истины, ведь Рене, без сомнения, являлась королевой в своем собственном мире.

Глаза Корнелии все время выискивали одно лицо, одного человека среди толпы смеющихся, веселящихся людей.

Когда маленькая компания уселась, Арчи заказал икру и бутылку шампанского, которую подали в серебряном ведерке, обложенную льдом.

– Не смотри так пристально, Дезире, – приказала Рене.

И в этот момент Корнелия увидела его! Герцог сидел на другом конце зала, и она разглядела его и сидящих с ним рядом женщин. На секунду все, казалось, поплыло перед глазами Корнелии так, что она ничего не могла различить.

– Выпей немного шампанского, – спокойно произнес Арчи, – тебе станет лучше.

Корнелия залпом выпила бокал, предложенный ей Арчи, и он придал ей сил снова взглянуть на мужа. Кто-то засмеялся за тем столом, и теперь он поднял свой бокал, чокаясь с хорошенькой ярко-рыжей девушкой в нарядном платье, обшитом блестками.

Заиграла новая музыка, и пары закружились по залу. Герцог был среди них. Его партнершей оказалась не рыжеволосая девушка, а блондинка с голубыми глазами, которая слегка напоминала Лили Бедлингтон. Корнелия старалась не глядеть на танцующую пару, опуская глаза к столу, но наблюдала за ними из-под полуопущенных ресниц. Она поняла, что герцог заметил Рене, и, как только закончилась музыка, он отвел свою партнершу обратно к столику и приблизился к их компании.

– Я весь вечер надеялся на то, что вы появитесь сегодня, – донеслось до Корнелии.

Герцог взял руку Рене и поднес ее к своим губам.

– Как приятно увидеть вас здесь снова, – заметила Рене.

Герцог поклонился.

– Клянусь, что без вас Париж не Париж! Пока я не увидел вас, я чувствовал совершенную скуку.

– Вы искусный льстец, – показала свои ямочки Рене, – и это комплимент, которым я редко награждаю англичан.

– Как поживаете, Блаф? – спросил герцог, пожимая руку Арчи.

– Как всегда, – отозвался тот. – Как Лондон?

– Скучен и пасмурен, как всегда, – ответил герцог.

Он смотрел на Корнелию, отвечая. Она старалась не глядеть на него, рассматривая танцующих и стараясь держаться спокойно и равнодушно. Только ее пальцы крепче стиснули бокал с шампанским.

– Не представите ли вы меня вашей подруге? – мягким голосом спросил герцог, обращаясь к Рене.

Она улыбнулась в ответ, но отрицательно покачала головой.

– Нет, mon cher [2], это знакомство было бы ошибкой. Она – не для вас!

– Что вы имеете в виду?

Герцог выглядел чрезвычайно заинтригованным словами Рене. В это время услужливый официант принес ему стул, и он сел лицом к Корнелии и Рене и спиной к залу.

– Она deja fires occupee [3], – пояснила Рене.

– И это та причина, по которой я не могу познакомиться с вашей подругой?

Рене пожала плечами.

– Она очень хороша собой, но мысли ее заняты другим.

– Я все же хочу познакомиться с ней.

– Ну хорошо, раз вы так настаиваете, – ответила Рене.

Она коснулась руки Корнелии, привлекая ее внимание.

– Дезире, позволь представить тебе герцога Роухэмптона… моя подруга, мадемуазель Сант-Клауд.

Герцог поднялся, и Корнелия протянула ему свою руку. Тот коснулся ее губами, а затем, обойдя столик, уселся рядом с ней.

– Вы парижанка? – спросил он, говоря по-английски, как говорил до этого с Рене.

– Нет, монсеньор. Я только гощу у своей подруги, – ответила Корнелия с акцентом, который для нее самой прозвучал непривычно.

– Это замечательно, потому что мадам де Вальме мой хороший друг тоже.

– В самом деле?

– Да, и я собираюсь ее навещать регулярно, пока я в Париже.

– Это должно быть хорошо… для Рене.

Возникшая пауза было очень выразительна.

– И это все? – мягко спросил герцог.

– Что же еще?

– Я надеялся, что вам тоже будет приятно повидать меня.

– Mais, Monsieur, откуда я могу это знать? Я никогда прежде не видела вас. Не можете же вы рассчитывать, что заинтересуете меня с первого взгляда.

– Я обещаю вам, что постараюсь быть интересен для вас.

Корнелия издала легкий смешок.

– И вы ждете, что я должна благодарить вас за это?

Она отпила глоток шампанского и решила про себя, что она, должно быть, легкомысленная особа! Оказалось так легко флиртовать, делать остроумные замечания и колкие выпады. Но, разумеется, она была одета иначе, чем прежде, и знала, что очень привлекательна.

Какой же глупой была она в прошлом! Какой идиоткой! Хотя, до некоторой степени, отчаяние ее положения придало ей силы и храбрости вести себя по-новому, она с удовольствием обнаружила в себе умение держаться уверенно и раскованно.

Рене привлекла внимание герцога.

– Почтите ли вы нас своим присутствием за ужином? – спросила она.

– Если вы пожелаете пригласить меня, – ответил тот.

– О! Если вы сумеете любезно попросить меня об этом, я дозволю вам остаться.

– Похлопочите за меня, – обратился упрашивающим тоном герцог к Корнелии.

– Нет ли здесь ваших друзей, которые могли бы огорчиться, что вы их оставили? – спросила она.

– Я здесь один, – ответил герцог, – один и скучаю! Вернее, я скучал всего несколько минут тому назад…

Выражение его глаз заставило Корнелию быстро отвести свой взгляд. Она никогда не видела его таким прежде, подумала Корнелия, таким веселым, таким жизнерадостным, таким молодым. Обычно он имел вид серьезный и задумчивый, и Корнелия догадывалась, что это связано с его интригой с тетей Лили и навязанной ему тягостной ролью в этом спектакле, которая ему претит.

Официант принес бокал герцогу и наполнил его шампанским. Роухэмптон поднял руку с бокалом.

– A yos beaux veux, Mademoislle! [4] – провозгласил он.

Корнелия тоже подняла свой бокал.

– Mersi, Monsier. Я хотела бы выпить за вас, – произнесла она, – но я… как это сказать… не знаю, что говорить…

– Вы пейте за нашу следующую встречу, – предложил герцог.

– А вы полагаете, она состоится?

– Обязательно, – твердо сказал он, – я клянусь вам в этом!

Корнелия проскользнула в свою комнату в «Ритце» спустя несколько минут, как пробило пять часов утра. Она боялась столкнуться с герцогом в вестибюле отеля или на лестнице, хотя шансы на это были ничтожно малы. Герцог проводил дам до апартаментов Рене и раскланялся. Корнелия же выждала некоторое время, прежде чем отправиться следом.

Арчи тоже попрощался с обеими дамами в дверях, со значением пожав руку Корнелии. И она ответила ему самым сердечным рукопожатием.

Потом дверь захлопнулась, Корнелия и Рене услышали звук шагов обоих джентльменов на лестнице, и сразу затем – шум отъезжающего экипажа.

Корнелия издала легкий восторженный вскрик и с блестящими глазами протянула руки к своей новой подруге.