– Нет. Не надо. Я буду рожать.

– Ага, рожать… С ума, что ли, сошла? В такой ситуации?

– Я буду рожать. Это не обсуждается.

– Да? А жить на что станешь? На какие шиши ребеночка растить? С работы тебя в два счета попрут, и даже с твоей начальственной должности, не сомневайся. Это же частная фирма, а не государственная контора, где беременной бабе отдай положенный чай с сахаром и не греши перед конституцией. Попрут, как миленькую! В лучшем случае сунут в зубы приличное выходное пособие и – за дверь. Допустим, первые полгода ты на это пособие как-то сможешь перекантоваться, а потом? Будешь за алиментами бегать и натыкаться на Родионову ненависть? Фу, Арин… Согласись, как-то не комильфо.

– Но это же его ребенок… Неужели он?..

– А я еще раз объясняю тебе, что ничего другого, кроме ненависти, ты от него не получишь. Ну такой он, что ж поделаешь. Типаж такой. Зря ты его любила. Лучше бы другому кому эта песня досталась. Жалко. Таких баб, как ты, сейчас по пальцам пересчитать… Чтобы любовь была такая вот безусловная, в чистом виде. Это же счастье особое, богом данное!

– Да ну, Оль… О чем ты…

– Правда, правда! Это ж не все так могут, чтобы видеть от мужа фигу и быть счастливой одним духом-любовью… Как дева Мария… Еще и рожать собралась под сороковник, надо же…

– Да, я буду рожать. Я очень хочу этого ребенка. Ничего, справлюсь как-нибудь. И все, и хватит об этом.

– Да как скажешь, хватит, так хватит. Может, ты и права. Кстати, как себя чувствуешь-то? Не тошнит?

– Тошнит… И голова кружится.

– Витамины для беременных принимай. И фрукты ешь. И творог. Ну, в общем, сама знаешь… Кстати! А как же мой день рождения? Придешь?

– Приду…

– Точно придешь? Не испугаешься? Я ведь Лерку обязана пригласить, сама понимаешь… Семья, общий бизнес… Она там какой-то родственницей моему Алексею приходится, троюродной сестрой, что ли. А Лерка с собой обязательно Родю притащит.

– Погоди, Оль, я не поняла… при чем тут Родя и твоя Лерка?

– Здрасте, приехали!.. – всплеснула руками Ольга, глядя во все глаза на подругу. – А ты что, не знаешь разве?

– Нет… А что я должна знать?..

– Правда, не знаешь?

– Да нет же!

– О господи… А я все сижу и думаю – какой-то странный у нас разговор получается, будто мы друг друга не слышим. Ты не в курсе, значит! А я бисер мечу, объясняю про Родино неприятие необходимого и достаточного… Ну, теперь понятно…

– Это… Лерка, да? Это он к ней ушел?

– Да. Она его просто купила, Арин. Говорю же, он сволочь… Он не достоин твоей любви, забудь его, забудь!

– Значит, Лерка… Но как же так, Оль… Нет, я не могу в это поверить. Когда они успели?

– Да ладно, чего ты, как бабка старая – когда успели, когда успели! Дурное дело не хитрое. Да ведь практически у тебя на глазах все закрутилось! Не помнишь, что ли?

– Нет… А когда?

– Два месяца назад… У нас очередная годовщина свадьбы была, помнишь?

– Помню, конечно. Мы с Родей вам немецкий сервиз подарили.

– Хм, сервиз… Про сервиз ты помнишь, а про мужа забыла.

– Нет, почему… я помню… Он все время с Леркой танцевал. Она напилась, прямо с ног валилась, почти висела на нем. Но я как-то не придала значения, Оль. Подумаешь, напилась женщина. Он ведь мужчина, он должен слабую женщину поддерживать.

– Ну да, должен, конечно. Кто спорит. Теперь он только и делает, что ее поддерживает, а ты со мной на кухне сидишь. Меня умиляет твоя доверчивость и наивность, просто плакать хочется.

– Но я действительно не придала значения! Мне и в голову не пришло… Наоборот, я ужасно жалела этого мужчину, Леркиного друга… Думала, как ему неприятно на Лерку смотреть.

– Ой, нашла, кого жалеть! Ивана жалеть не надо, он сам по себе. Да и Лерке не по зубам этот мужик… Она давно это поняла, потому и на Родю твоего глаз положила. Да ты же знаешь эту рыжую стерву, там клейма негде ставить.

– А мне казалось, ты с ней дружишь.

– Дружу, да… Как бы дружу. А что мне остается делать? Я ж тебе объясняю, она родственницей Алексею приходится, крепкий семейный клан, один за всех и все за одного… Иногда в жизни очень и очень приходится лицемерить, Арин.

– Да, я понимаю…

Ольга глянула на нее сердито, встала из-за стола, проговорила тихо:

– Я еще кофе сварю… Будешь?

– Нет… Расскажи мне о ней еще что-нибудь, пожалуйста.

– О ком? О Лерке? Зачем?

– Не знаю…

– Ладно. Давай посплетничаем, если тебе от этого легче. В общем, Лерка не так молода, как старается выглядеть… Две пластические лицевые операции, силиконовая грудь, что-то она с задницей себе делала, не помню уже… Но выглядит хорошо, ты сама видела. Если еще прибавить эти повадки молодой капризной бабы… Но истинный возраст, я думаю, на полтинник тянет.

– Да ну… Я думала, она моложе нас.

– Нет, ошибаешься. Как тонко заметил классик – молодая была совсем не молода. Вот и у нашей молодой за плечами сколько всего, знаешь? У-у-у… Три раза успела замуж сходить, и все за богатеньких старичков! Она и сейчас в статусе свеженькой вдовы пребывает, и довольно состоятельной вдовы. Видимо, нажилась со стариками… А когда сама состарилась, на молодое мясо потянуло, в качестве компенсации, наверное. Причем не просто так за здорово живешь компенсироваться, а чтобы замуж, чтобы красиво, как у молодых баб. Думала Ивана цапнуть – не вышло. И тут вдруг такой подарок – наш Родя на глаза попался. Молодой. Красивый. С прорехой в области необходимого и достаточного. А Лерка, она такая… У нее нюх особый, собачий, сразу эту прореху почуяла… Знаешь, я даже представляю этот Леркин хмуреж незамысловатый! Что она ему обещала, интересно? Роскошный семейный дом, лужайку, уик-энд в Париже? Ах, как хорошо мы смотримся вместе? Ты достоин лучшей жизни, милый? Ты можешь себе это позволить, поскольку сына вырастил и долгов в прежней жизни не оставил?

– Все, Оль, хватит…

– Ну хватит, так хватит. Сама ж просила.

– Я устала. Голова опять кружится. Я лечь хочу.

– Прогоняешь меня, да? Хорошо, я уйду. Кофе вот попью и уйду. Но имей в виду – на моем дне рождения ты просто обязана появиться.

– С ума сошла? После всего, что я узнала?

– Да, именно так. Да, Лерка тоже придет и обязательно с собой Родю притащит, хотя бы для того, чтобы расставить и укрепить все акценты. И ты тоже придешь.

– Да ни за что.

– Так надо, Арина.

– Почему?

– Потому! Если испугаешься и не придешь – сразу на себе крест поставишь. Ты поневоле примешь Родино предательство как собственное унижение, понимаешь?

– Ну и пусть… Господи, да какая разница теперь.

– Есть! Есть разница! Если ты сейчас испугаешься и не придешь, ты и потом в мой дом не придешь, и так, постепенно, выпадешь из моего круга. Оно тебе надо – друзей и знакомых терять? Все наши тебя давно знают и любят… Ой, да сейчас все так делают, Арин! Это раньше при разводе друзей делили, а сейчас вовсе не повод.

– Я все понимаю, Оль, но я не смогу. Мне тяжело будет.

– Перетерпи. Так надо! Ну хочешь, я Ивана тоже позову, Леркиного бывшего?

– Зачем?

– Ну… хотя бы для равновесия?

– Какого равновесия? На одной чаше весов – двое брошенных, на другой – двое счастливых?

– Ну, Ивана, допустим, уж никак брошенным не назовешь. Он мужик такой, себе на уме. Знаешь, как Лерка долго его окучивала? У них ведь поначалу просто деловые отношения были, он ее наследством занимался, как поверенный.

– Он что, нотариус?

– Да нет… Не знаю точно, кто он. Знаю только, что у него свое детективное агентство есть… Еще какая-то фирма… В общем, он мужик деловой и не бедный. Давно разведен, один живет. Я ж говорю, для Лерки он завидный жених был. А только на ней он все равно бы не женился, он же не сумасшедший.

– А Родя, значит, сумасшедший?

– Да нет, Родя тоже не сумасшедший. Родя хочет другой жизни. Чтобы как на картинке. Чтобы в белых штанах босиком по лужайке на фоне красивого дома. И если твоего Родю, как говорил известный сатирик, в тихом месте прислонить к теплой стенке… Одеть, огламурить, облагородить… И создать для себя «милого», как папа Карло создал для себя Буратино. Что ж делать, если мир так устроен – все бабы хотят иметь рядом с собой «милого», как атрибут женской состоятельности. Вот и попался твой Родя, да… Хотя посмотрим еще, каков он будет в роли «милого», какие песни запоет через пару месяцев! Лерка – та еще пьяная вишенка…

– Ой, хватит, Оль… Правда, не могу больше этого слышать. Плохо мне.

– Все, не буду! Сама вижу, что ты раскисла. Слишком большой поток информации на твою больную голову. Но куда ж от нее денешься, от информации. Ладно, я пойду, а ты спать ложись. Говорят, с бедой нужно переспать. Завтра суббота, отдохнешь, в себя придешь… А в воскресенье – ко мне! Все, ничего больше слышать не хочу. Так надо, Арина. Скажи, что придешь.

– Ладно, я приду.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Арина готова была обещать что угодно, лишь бы Ольга скорее ушла. Сил не было на разговоры. Хотелось лечь, укрыться с головой одеялом и пропасть в темноте… И дышать тихо-тихо…

Когда легла и закрыла глаза, показалось, будто услышала над ухом спасительный шепоток – не верь, это неправда, все будет как прежде. Никуда Родя не ушел, он просто не мог уйти! Утром вернется и сам будет страшно удивлен – как же так…

И поверила отчего-то. Вздохнула легко, уснула… Может, ангел-хранитель прошептал? Бывают минуты, когда человеку нужна спасительная ложь, даже от ангела… Хотя бы на первую ночь.

* * *

Под утро Арина проснулась – за окном уже рассвело. И навалилось тяжестью осознание – все это правда, правда! И нечего себя обманывать. И надеяться не на что. Надо жить, надо привыкать, надо приспосабливаться к новым обстоятельствам. Но как?

И снова будто шепнул кто на ухо: «Да очень просто, как. Все привыкают, и ты привыкнешь. Не ты первая, не ты последняя. Смирись».