– Конечно, можно. Иди, ложись на диване в гостиной. А пока ты спишь, я обед приготовлю.

– Ага…

Все время, пока занималась обедом, Арина думала о Жене. Как она это грустно сказала – почему, мол, судьба меня так ненавидит, и почему меня никто не любит, почему я никому не могу свою любовь отдать. И в самом деле не разберешься, черт возьми, какое обстоятельство горше – когда тебя не любят или когда самой любить некого! Бедная, бедная девочка… Ежик несчастный.

К обеду приехал Иван, как и обещал. Зашел на кухню, потянул носом, спросил громко:

– Чем у тебя так вкусно пахнет?

– Тихо… Сейчас обедать будем. Я в духовке курицу запекаю, с чесноком и лимоном, – ответила ему Арина шепотом.

– А почему тихо?

– В гостиной Женя спит.

– Та самая? Которая тебя выгнала?

– Да не выгнала она… Обстоятельства так сложились. Да мы уже поговорили и все выяснили, так что…

– Это вы обо мне говорите, да?

Женя стояла в кухонном проеме, моргала сонно. Потом посмотрела на Ивана исподлобья, добавила тихо и сердито:

– Арина правильно сказала – мы поговорили и все выяснили. Так что…

– Иван, иди, руки мой. Женя, помоги мне на стол накрыть. Все готово, садимся обедать, – весело проговорила Арина, желая разрядить обстановку. – Такая курица получилась – красота неземная! Это мое коронное блюдо, между прочим. И вкусно, и выглядит аппетитно, и доступно в любое время, даже самое безденежное. А еще я салат сделала – тоже по своему коронному рецепту – сырые овощи и жареная картошка. Вся фишка в том, чтобы картошка была горячей, прямо со сковороды, а масло не оливковое, а горчичное, получается даже не салат, а гарнир… Это меня бабушка научила. Ой, она такие рецепты забавные знала! Иногда мне казалось, она сама их придумывала. И так всегда вкусно получалось!.. Чем труднее жилось, тем активнее у бабушки фантазия работала.

Так она и болтала без умолку, пока обедали, потому что обстановка за обеденным столом все равно оставалась напряженной. Иван, хоть и ел с аппетитом, поглядывал на Женю изучающе – вспоминал, наверное, в каком расхристанном виде она была в тот вечер, когда открыла им дверь. Женя, наоборот, почти не ела, сидела с отстраненным видом, глядела в окно.

– Очень вкусно, спасибо! – отодвинул от себя тарелку Иван. – Я вижу, ты совсем поправилась, Арин. Это хорошо. Молодец.

– Да, мне гораздо лучше. Тебе чай? Или кофе? – спросила Арина, убирая тарелку.

– Нет, я побегу… Дел много. Но вечером обязательно позвоню. Ты ведь никуда не уйдешь из дома?

– Нет, не собираюсь.

– И не надо. Ну все, до вечера. Я позвоню. Не провожай меня, я дверь захлопну.

Уходя, он обернулся и, будто спохватившись, произнес нарочито вежливо, обращаясь к Жене:

– Всего доброго! Благодарю за приятную компанию. Надеюсь, еще увидимся.

Женя тихо фыркнула ему вслед. Едва дождавшись, когда захлопнется дверь, спросила сердито:

– Что ему от тебя нужно, Арин? Откуда он вообще взялся?

– Я же тебе говорила, Жень… Оля попросила его мне помочь…

– Да помню я, помню. Не понравился он мне, вот что.

– Почему?

– Он ужасно наглый. Он себе на уме. Есть в нем что-то… Не знаю, как объяснить. Двойное дно, что ли…

– Да ну, не придумывай. Он же не с неба свалился, мы давно знакомы.

– И где вы познакомились?

– У Ольги в доме. Его Лера привела…

– Лера – это та самая? С которой сейчас твой муж?

– Да. Ну и что? Не понимаю, какая связь. Ну да, так получилось. Оля говорила, что у Ивана с этой Лерой ничего серьезного не было.

– Оля, Оля! А своя голова у тебя на плечах есть? Какая же ты доверчивая, Арина, даже страшно за тебя. Сама лезешь в паутину, как муха.

– Да в какую паутину? Не придумывай. Первый раз видишь человека и уже такие выводы делаешь. Ты ошибаешься, Жень…

– А-а-а… Теперь я поняла, вот в чем дело, – задумчиво улыбнулась Женя, откинувшись на спинку стула и полоснув по ее лицу насмешливым острым взглядом, – теперь я поняла, от чего у тебя глаза горят… Он тебе понравился, да? Честно признайся, Арин? Понравился?

– Ну что ты опять… Из одной крайности в другую… – смутилась Арина. Встав из-за стола, она начала убирать посуду. – Я и сама еще не знаю…

– Да что тут знать, это же видно.

– Ну, допустим, понравился. Это что, преступление, по-твоему?

– Нет. Вовсе нет. Просто ты очень доверчивая, тебя легко обмануть. И он, подлец, это на раз-два вычислил.

– Да что, что он во мне вычислил?

– Да то самое… В тебе, Аринушка, так велика потребность любить, что твоя природа моментально откликается на любую предоставленную возможность. Да, один щелчок пальцами – и готово! Если один объект для любви исчез, обязательно должен появиться другой, и никакого горестного перерыва для страданий не требуется.

– Жень… Ты меня сейчас обижаешь. Не надо так обо мне, пожалуйста. Я же не кукла безмозглая.

– Да бог с тобой, что ты. Я нисколько тебя не обижаю, наоборот, завидую белой завистью. Хотя, говорят, белой зависти не бывает. В общем, завидую, и все тут! Да каждой бы женщине такую счастливую природу. При других обстоятельствах, конечно.

– Почему – при других обстоятельствах?

– А потому! Пусть хоть кто будет следующим объектом, но только не этот Иван! Ему нельзя верить, понимаешь ты это или нет?

– Не понимаю. Чего ты на него взъелась? Что он плохого сделал? Его попросили – он помог.

– Да ты же сама говоришь, что раньше этот Иван был с Лерой! Тебе этого мало, да? А то, что эта Лера могла попросить Ивана тебя контролировать и в нужный момент убрать… Такой вариант не допускаешь, к примеру? Что все эти наезды, мужики на скамейках… Это ее рук дело?

– Нет, не допускаю. Не может человек дойти до такой низости, что ты. Не допускаю, Жень.

– А ты абстрагируйся от своей природной доверчивости и допусти. Хотя бы на минуту. И сама подумай… Вот с чего ради он так старается, так тебя опекает, а? Прямо лоб расшиб от старания? Нет уж, по просьбам знакомых так не стараются. Или ты думаешь, что он в тебя влюбился? Кстати, ты ему говорила, что беременна?

– Да. Говорила.

– А-а-а… Какой замечательный объект. Он влюбился в беременную женщину! Можно снимать кино, можно плакать от умиления! Кстати, еще интересный вопрос… Он обозначил цену своих услуг? Ведь его помощь первоначально предполагалась услугой, правильно я понимаю?

– Нет. Ничего он не обозначил.

– Вот видишь! Значит, я все правильно думаю. Есть, есть у него свой шкурный интерес, точно есть. Только ты его видеть не хочешь и ведешь себя, как страус. Тебе так легче – чтобы головой в песок.

– Но так нельзя, Жень! Так можно всех кругом подозревать.

– А в твоей ситуации и надо всех кругом подозревать! Никому нельзя верить! Сколько можно! Тебя родной муж предал, которого ты сто лет знала, а тут какой-то Иван… Надо быть подозрительной, иначе точно убьют! Уж слишком ты мешаешь этой Лере, понимаешь? Под ногами путаешься! Разве не так?

– Хм, как странно, Жень… Ты сейчас Лерины слова повторила. Она мне так и сказала, что я под ногами путаюсь. Очень странно…

– Да ничего странного, это же все просчитывается на раз-два. Ты Лере действительно мешаешь. И ладно бы еще беременность, куда ни шло, но твое наследство! Она ж, бедная, успела всем предъявить Родиона как потенциального мужа, и что дальше? Обратно его отпускать? Нет, нет… Уж поверь, она этого делать не собирается. Ей не Родя нужен, ей важно гордыню свою ублажить. Это совсем другой мир, Арина, другие люди, другие привычки… Они же считают, что им все позволено… И Лера, и этот Иван… Не суйся в их мир, Арина, не иди на поводу! Я думаю, они вместе всю ситуацию придумали – сначала тебя напугать, потом контролировать. А потом и убрать, если ситуация выйдет из-под контроля.

– Господи, Жень… Да он бы давно это сделал, если бы…

– А вот не скажи! Он же не дурак, правда? Надо все тщательно подготовить, все продумать, чтобы ни одной оплошности не было. Тебя надо совсем близко подпустить, чтобы сама в паутину залетела. И подпустит, не сомневайся.

– И все-таки я не понимаю, Жень… Ну ладно, Лера. Но Ивану зачем?.. Какой у него интерес?

– Да обыкновенный. Денежный. Она обещала хорошо ему заплатить. Я тебе еще раз повторяю, Арин, ты людей из этого мира не знаешь, они на все способны… Очнись, распахни глаза.

Женя все говорила и говорила – казалось, будто присутствие Арины ей было уже не обязательно. Да и результат, в общем, был достигнут. Прежние страхи вернулись, легли на плечи холодной тяжестью, и память Арины заработала в тревожном режиме, подсунув недавнюю картинку.

Да, Иван тут же появился в дверях спальни, когда она закончила говорить с Лерой. И взгляд у него был такой… Отстраненный, чужой, колючий. Она тогда испугалась на секунду. Да, она точно помнила, что испугалась, будто холодок пробежал по спине.

Что это было? Лера позвонила, и ему это не понравилось? Испугался, что она своим звонком все испортит? И что-то он сказал такое… Вроде того – не бойся, она больше не позвонит… Нет, не так! Он сказал – даю слово, что она тебе больше не позвонит! Значит… Значит…

– … И я не удивлюсь, Арин, если он тебя позовет, например, куда-нибудь на природу, на дачу… – вплыл в ее тревожные мысли Женин голос. – Ну, типа в лес погулять или на лодке покататься. А потом скажет, будто ты сама заблудилась или утонула! Да придумает, как свое дело сделать, это ж понятно! Ни один следователь не подкопается!

– И что же мне делать, Жень? Как думаешь?

Арина не узнала своего голоса – такой он был напуганный, как у ребенка. Даже прокашлялась слегка, чтобы прийти в себя, и сплела пальцы в крепкий замок.

– Не знаю, Арин… Подумать надо, – проговорила Женя, глядя в окно. – Но ты не бойся, я тебя в беде не оставлю. Мы что-нибудь придумаем. Тут надо как-то по-хитрому. Обмануть их надо.

– Как – обмануть?

– Ну, то есть виду не подать. Надо тебе овечкой прикинуться, вот что. Он же думает, что ты овечка, правда? Вот и пусть думает. И когда позвонит, скажи ему, что я собираюсь у тебя ночевать. Если я здесь, у тебя, какой смысл ему приезжать? А за ночь мы что-нибудь придумаем.