– Улыбаешься, уже хорошо, – довольно кивнула Ольга. – Вот и расслабься, и осознай свое новое положение. Не у каждого такой поворот в жизни случается, поняла? Далеко не у каждого. Чтобы вот так, на блюдечке с голубой каемочкой… И не надо себя при этом выкручивать, и держать в нужном тонусе, чтоб не сорваться.

– Это ты о чем, Оль?

– Да так, о своем, о девичьем. И не спрашивай больше ничего, ради бога! Мне надо быть веселой и счастливой, я с мужем в Испанию еду.

– Оль… Ты что, совсем Алексея не любишь?

– Отвяжись, я сказала! Ишь, ухватила любимую тему – любишь-не любишь, плюнешь-поцелуешь! Знаю я тебя! Заведешь эту шарманку, не остановишься. Все, мне уходить надо. А ты давай спать заваливайся, сегодня уже ничего не случится. Будет день, будет и пища. Завтра жди звонка.

– От Ивана?

– Ну, не знаю… Может, не он сам за тобой приглядывать будет. Может, поручит кому.

– А за это, наверное, заплатить надо, да?

– Не знаю еще. Но не твоя проблема, я заплачу. Потом компенсируешь, когда наследство получишь. Все, я ушла. Уже ни минуты свободной нет! Идем, закроешь за мной.

В течение всего следующего дня Арина не расставалась с телефоном, ожидая звонка. И волновалась почему-то, не понимая природу этого волнения. Вернее, не хотела понимать… И ругала себя еще больше – совсем с ума сошла баба? Не понимает она, ага! Не хочет понимать! Да кто ты такая, чтобы волноваться подобным ожиданием? Отдай себе отчет, не в ту степь волнуешься! Подойди к зеркалу, глянь себе в глаза. Кто ты есть? Брошенка беременная? Объект для чужого заработка? Интересно, сколько этот Иван запросит у Ольги денег, чтобы за ее подругой приглядывать?

К концу рабочего дня так себя раздраконила, что приняла окончательное решение – не надо ей никакого пригляда. Как-нибудь сама справится. Тем более Иван так и не позвонил… Наверное, не смогла Ольга его уговорить. Наверное, у него и других дел много.

Так, вся насквозь раздраконенная, и выскочила из офиса на улицу после рабочего дня. Голова болела ужасно, очень хотелось домой…

– Арина! – толкнулся ей в спину знакомый мужской голос. – Обижаете, однако!

Обернулась… Иван стоит. Оказывается, она мимо него пробежала, глядя в землю.

Подошел, улыбаясь:

– Обижаете, да. Рабочий день давно закончился. Я вас сорок минут стою, жду… А вы мимо идете.

– Ой, извините… Вы бы позвонили, чтоб не ждать. Я же не знала. Я бы раньше вышла… Правда обиделись, да?

– Конечно. Идемте в машину, я буду рассказывать, как я обиделся.

Его тон показался Арине слегка издевательским. Еще и глаза прищурил – насмешливые и лукавые.

– Знаете что, Иван… Не надо за мной присматривать. Я понимаю, что вы Ольге не смогли отказать, но… не надо. А сорок минут ожидания я компенсирую. Сколько я вам должна?

– Это вы о чем? – чуть склонившись вперед, спросил Иван с насмешливой озадаченностью. – О какой компенсации идет речь, не понял?

– Ну, вы же не просто так… Я понимаю, это ваша работа. Ольга просила.

– Да, Ольга мне вчера звонила, и что? Да, я согласился вам помочь. Но ни о какой компенсации и речи не шло, что вы. А если вам так важно… Будем считать, я помогаю вам на общественных началах, в свободное от основной работы время. Звучит правильно, я ничего не напутал? Такой расклад вас устроит?

– А с чего бы вам на меня время тратить, свободное от основной работы? Не понимаю? И вообще… Однажды Оля уже просила за мной приглядеть, на дне рождения, помните? И что из этого вышло? Сплошное безобразие вышло.

– Ну, вы сами себе устроили это безобразие, я не виноват. Я ж не подозревал, что вы такая хулиганка, в рукопашной на кулаках бьетесь.

– И тем не менее… вы не ответили на мой вопрос.

– Арина, садитесь в машину. Вид у вас очень уставший и глаза лихорадочные. Садитесь, я вас до дому довезу! И до квартиры провожу… Вдруг в подъезде еще один маньяк подкарауливает?

Конечно, она могла бы обидеться на его насмешливый тон. А с другой стороны – пусть насмешничает, если хочется. Все равно в подъезд заходить страшновато – после вчерашнего.

– Да, спасибо. Большое спасибо, Иван, – смиренно произнесла она, улыбнувшись. – Я действительно устала и буду очень вам благодарна. Идемте, где ваша машина? Помните, где я живу?

– Да, помню.

Когда сели в машину, Арина удобно устроила затылок на подголовнике, закрыла глаза, давая понять, что разговаривать больше не хочет. Не навязывалась, мол, сам предложил довезти до дома. Вот и вези.

А Иван на общении и не настаивал, молча вел машину. Арина приоткрыла глаза, покосилась на его профиль.

Красивый профиль. И форма головы красивая. Темные блестящие волосы, волевой подбородок, крепкая шея, белый воротничок рубашки. Но к чему она ему? Для таких красавцев и моложе найдутся. И не брошенки. И не беременные. Да о чем это она, вообще?!

Когда Иван остановил машину у подъезда, Арина выскочила, быстро пошла к двери, на ходу доставая ключи. Народу во дворе было много. От детской площадки доносился ребячий визг, на лавочке сидели знакомые старушки, баба Валя и баба Люба.

Когда поднимались в лифте, Иван спросил осторожно:

– Как насчет чашечки кофе, Арина? А то я такой голодный. Не обедал сегодня. Могу в обморок упасть.

– Понятно. Суп из топора вас устроит?

– Вполне. И вы совершенно правильно пошутили, я действительно напрашиваюсь к вам в гости. Имею подлую цель проникнуть в дом. А еще я хочу скомпрометировать вас перед соседями. Каюсь.

– Да что уж теперь… Все равно пропала моя добрая репутация. Заходите, ужином накормлю.

– А что у нас на ужин? Ах, да, суп из топора.

– Борщ есть. Будете? Правда, ему уже три дня.

– Так борщу возраст на пользу. Чем старше, тем вкуснее.

– Да уж, повезло борщу.

Иван усмехнулся, глянул весело и слегка оценивающе.

Пока Арина возилась с ужином, он осмотрел квартиру. Потом пришел на кухню, встал у окна.

– Где, говорите, мужчина сидел, который вас напугал? На той скамейке?

– Да… Я иду к подъезду, а он сидит. Потом встал со скамьи и хотел за мной войти… Он меня убить хотел, я знаю. Я это сразу поняла. Только все равно мне никто не верит. И про наезд в переулке тоже никто не верит. Садитесь за стол, Иван, борщ остынет. Вы со сметаной любите?

– Да.

– Одну ложку?

– Можно две.

Он сел за стол, с удовольствием начал есть борщ, весело на Арину поглядывая. Потом попросил добавки. Осилив добавку, откинулся на спинку стула, проговорил тихо:

– Спасибо, Арина… За борщ вам пятерка с плюсом. Ублажили. А теперь садитесь напротив меня и рассказывайте все с самого начала. Нет, сначала давайте чай… Будем пить чай и беседовать о делах наших грешных. А к чаю конфетки есть?

– Есть.

– Ой, совсем хорошо. Давайте конфетки.

Иван слушал ее очень внимательно, отхлебывая чай и шелестя фантиком. Отправит конфетку в рот, потом разглаживает ладонью фантик, разглаживает… Потом свернет его вдвое, вчетверо, поелозит меж пальцев, опять развернет… И вдруг поднял голову, спросил резко:

– Как фамилия дознавателя, который с вами беседовал?

– Ой, я не помню… Кажется, Миронов. Да, Миронов Сергей Васильевич.

– Вы ему говорили, что ждете ребенка?

– Нет… А надо было?

– Отцовское завещание где? У нотариуса?

– Да… Дядя Филя сказал, что только через полгода.

– Понятно. А откуда ваш дядя Филя знает, что в завещании трое наследников?

– Да нет, это не он сказал. Это Соня сказала, по-моему. Я уж не помню. Сказала, что там его последняя жена и двое детей, я и Кирилл. Но Кирилл погиб… И я теперь боюсь…

– Да, я понял, что вы боитесь. На вас хотела наехать машина, на скамейке подозрительный мужик сидел… Понятно, понятно.

– Вы мне тоже не верите, Иван?

– Я вам этого не сказал.

– Но вы мне не верите, я же чувствую!

– Все-то вы чувствуете, Арина. Как вы живете с такими объемными чувствами? Мужика на скамейке тоже почувствовали.

– Да, именно так! Я знаю, он хотел меня убить!

– А может, вы ему просто понравились? Не исключаете такой вариант? И знаете, я где-то могу его понять…

– Это вы о чем?

Спросила так холодно, что самой неловко стало. Наверное, опять гиперболизировала эмоцию, как девочка-подросток. Но Иван, казалось, холода не заметил.

– Это я о том, что вы красивая женщина и не должны удивляться, когда вам смотрят вслед.

– Да он не смотрел мне вслед! Он сидел во дворе и ждал, когда я в подъезд войду! Есть разница или нет, по-вашему?

– По-моему, у вас паранойя, Арина. Мания преследования.

– Ну, знаете.

– Да вы не сердитесь, это бывает. Когда обстоятельства жизни меняются, психика тоже по-своему перестраивается, иногда сбои дает. Это нормально, Арина. Некоторые вообще с ума сходят, когда на них неожиданное наследство сваливается.

– Да? Тогда почему вы послушали Ольгу и согласились за мной приглядывать? Зачем вы со мной возитесь, Иван, если все так объяснимо и все просто? Зачем сюда пришли? Чтобы мне диагноз поставить? А когда меня убьют, что вы скажете? Она умерла от паранойи? Господи, господи, да будь оно проклято, это наследство. Я его боюсь, не надо мне ничего. Мою жизнь деньги никогда не определяли! А может, мне отказаться от него, а? Заранее сходить к нотариусу, чтобы все официально… Можно так или нет? Вы не знаете?

– Не вздумайте, Арина. Нельзя принимать решений от страха, потом жалеть будете.

– Да не буду я жалеть! Хотя, конечно, одной трудно растить ребенка. Но все равно, не в деньгах счастье! Да, я так считаю… Материнская любовь главнее денег. И можете смеяться надо мной, сколько угодно.

– Да я не смеюсь, что вы. Просто я полагаю, что одно не исключает другого.

– Как видите, исключает. И даже очень. Я еще и наследства не получила, а уже чувствую себя ужасно запуганной и несчастной. И моему ребенку от этого не очень комфортно, я думаю.