– Да, я слышала об этих сайтах. А Кирилл что, туда заходил на эти сайты?

– Проверяем пока.

– Но все равно – как-то странно с этой женщиной в толстовке. Очень уж подозрительно.

– Вот мы и проверяем, что подозрительно, а что нет. И спасибо вам, что приехали и уделили мне время. Давайте ваш пропуск, я подпишу…

Арина вышла на улицу, глянула на часы. На работу возвращаться не было смысла. Да и не хотелось на работу после такой беседы. Хотелось пройтись, переосмыслить полученную информацию.

Этот дознаватель Миронов Сергей Васильевич… зачем он ее звал, чего «дознал»? Только сумятицу в душу внес. Душа и без того в обмороке после горьких событий, теперь еще и бояться надо. За жизнь свою опасаться. Жить-то, несмотря ни на что, хочется…

А вдруг Лена и впрямь таким образом на охоту вышла? Позаботилась об алиби, а сама… Заманила бедного Кирилла на шестнадцатый этаж, подтолкнула как бы нечаянно.

Фу, как ужасно звучит. Ерунда. Дикость. А с другой стороны – кто она такая, эта Лена? Откуда темная лошадка взялась? За отцовы деньги замуж пошла? И вообще… Как-то он умер слишком скоропостижно. Может, она организовала ему сердечный приступ? А теперь надо поскорее от наследников отделаться?

И ведь никто ничего не поймет и не докажет… Ясно же, что этот Миронов Сергей Васильевич в заключении напишет – подростковое самоубийство, и все дела. Мода у них нынче такая. Сайтов много в Интернете. Потом бумажка с выводами погуляет по инстанциям и в архив уйдет. И шито-крыто. И с другой наследницей что-нибудь такое произойдет, чему можно найти удобоваримое объяснение. Мало ли что может произойти с одинокой женщиной в большом городе… Тем более беременной…

Арина так ушла в свои мысли, что не увидела ту самую машину. Странно – будто из-под земли выскочила, мчалась прямо на нее со всей скоростью. И переулок был тихий, народу мало… На таких переулках даже светофоры не ставят. И бог знает, какой силой ее с дороги снесло, будто в спину толкнула невидимая рука… Отлетела на тротуар, грохнулась безобразно, с размаху, содрала в кровь колени. А машина просвистела мимо, скрылась за поворотом.

Какая-то бабулька подошла к Арине, запричитала над ней, потянула за локоть – вставай… Она поднялась на дрожащих ногах, доковыляла до ближайшего тополя, прислонилась спиной к шершавому стволу и, закрыв глаза, прислушалась к себе: как ты, малыш? Испугался? Понятно, что испугался. Я и сама едва жива… Ничего, малыш, все уже позади…

– Что ж ты, девонька, по сторонам-то не смотришь, сигаешь через улицу напрямки? Они ж, сволочи, так быстро ездют, ровно сумасшедшие. А я иду из магазина, гляжу… Ну, думаю, насмерть сшибли девку!

– А что это за машина была, бабушка? Марка какая?

– Да что я, в марках разбираюсь, милая? Ну, большая такая, черная… Окошки у ей темные были. Они, заразы нынешние, так и норовят за темными окошками наглые морды спрятать!

– А номер не разглядели случайно?

– Ну да… С моей катарактой только номера у машин разглядывать… Вот годков тридцать бы скинуть, тогда б я точно разглядела. Тогда я глазастая была.

– Ладно, спасибо… Пойду я.

– Может, тебя проводить? А то совсем зеленая с лица стала. Шибко испугалась?

– Да…

– Ну что, проводить?

– Нет, спасибо, сама дойду. Я здесь недалеко живу.

– Ну смотри…

Арина так и дошла до дома – едва держась на ногах. С разбитыми в кровь коленками. С наполненными слезой глазами. С дрожащим от слезного нетерпения горлом – скорей бы домой, скорей бы им волю дать…

Закрыла за собой дверь квартиры, всхлипнула пару раз… И все. Слезы куда-то делись. Зато прежние пугливые мысли вернулись с новыми доказательствами и предположениями.

Вот что это было сейчас, а? Откуда взялась эта резвая машина в тихом переулке? Тем более недалеко от ее дома… То есть по пути домой… Да, она часто этим переулком с работы пешком возвращается!

Может, ее хотели убить?

Да, ее хотели убить!

Какая-то добрая сила не позволила ее убить. Чья-то рука будто в спину толкнула! Папина рука, наверное. А что, бывает… Недавно такая передача была на одном из каналов, и там рассказывали…

Папе спасибо, конечно. А дальше что делать? Вдруг в следующий раз папа запоздает с волшебным пенделем?

Арина быстро выудила из сумки телефон, кликнула Женин номер. Не терпелось рассказать о своих подозрениях… И вообще, они с выходных не созванивались, все недосуг было.

Женин телефон отозвался механическим женским голосом – простите, мол, извините, вызываемый абонент не доступен. Арина пожала плечами – странно, чего это вдруг? Ну, ладно…

И снова захотелось поплакать, себя пожалеть – бедная, бедная! Даже поговорить не с кем! И пожалеть некому! Мужа нет, мама жалеть не умеет, старая подруга Ольга обиделась и давно не звонит, новая подруга Женя вне доступа… Может, любимый сынок расщедрится жалостью к матери?

Кликнула Васин номер, вздохнула слезно, прерывисто, с надеждой вслушиваясь в длинные гудки. Еще раз вздохнула – как малый ребенок. Но ведь все мы в такой ситуации напоминаем обиженных детей, правда? И много ли нам надо?.. Всего лишь пару минут заботливого бормотания в телефонную трубку – как на разбитую коленку подуть…

– Да, мам! Слушаю! Как дела? – оборвались гудки бодрым Васиным голосом.

– Ой, плохо, сынок…

– Что случилось, мам? Ты плачешь, что ли? Заболела? Я сейчас приеду!

– Да не надо… Не надо, Вась. Ты же еще не знаешь – Кирилл умер, мой брат. И я сегодня к дознавателю на беседу ходила. И вообще, у меня такое подозрение закралось… Что это Лена его убрала. Ну, Лена, помнишь? Последняя жена моего папы? Ты видел ее на похоронах! И потом, когда я домой шла, меня машина чуть не сбила… Я упала на тротуар, коленки разбила в кровь… Меня хотят убить, Вась, я уверена! Это было покушение! Теперь моя очередь! Я боюсь!

– Погоди, погоди, мам… Не тараторь, пожалуйста. Ты вообще… Как ты себя чувствуешь? Упала сильно? Голова не кружится? Сотрясения нет?

– Да нормально у меня с головой… Ты хоть понял, что я тебе сказала?

– Мам, ты просто устала. И это понятно – на тебя в последние дни столько всего свалилось! Но все равно нельзя быть такой рассеянной, надо смотреть по сторонам, когда через дорогу переходишь. И не надо пугать себя всякими глупыми мыслями… Иначе вообще можешь в депрессуху впасть и наделать больших глупостей. Не нагнетай панику, тебе нельзя, слышишь?

– Вась! Ты мне не веришь, что ли?

– Верю, мам, верю. Ты просто шла и витала в облаках, знаю я тебя. Ты переходила дорогу и не заметила эту машину, не придумывай себе всякой ерунды про покушение. И сходи к врачу, пусть он тебе успокоительное лекарство выпишет. Ну хочешь, мы с Яной приедем? Надеюсь, Женя у тебя навеки не поселилась?

– Нет, я лучше спать раньше лягу. Сейчас приму ванну и залягу. Наверное, ты прав, я просто устала… Сразу столько всего на мою бедную голову и беременный организм…

– Вот и правильно. Иди спать. Утром проснешься и почувствуешь, что всю панику как рукой сняло.

– Хорошо, сынок… Спасибо тебе. Успокоил.

– Ну и отлично. Спокойной ночи, приятных снов.

– Целую. Пока…

Она и в самом деле уснула быстро. И даже кошмаров не снилось. Вообще ничего не снилось, что было странно после пережитого. Значит, Вася прав – не надо нагонять панику. И организм прав, если плохими снами ни о чем плохом не предупреждает. Надо вставать с постели, надо жить. Встречать новый день, идти на работу. Скоро квартальный отчет, между прочим. Та еще нервотрепка.

День улетел незаметно – в рабочих делах и заботах. Возвращалась домой уже в сумерках, не торопясь, вальяжным прогулочным шагом. И даже не испугалась пройти по тому самому злополучному переулку. В переулке было тихо, как всегда – никаких тебе сумасшедших машин-убийц.

А когда вошла в родной двор, напряглась вдруг. И сама в первую секунду не поняла, в чем причина. Двор как двор, старый, заросший тополями и дикими кустами шиповника. Пустой почти. Только на скамейке напротив детской площадки мужчина сидит. Ну и пусть сидит, жалко, что ли? Устал человек…

Нет, не надо себя уговаривать. Не просто так он сидит. И не устал. И не «жалко, что ли». Он ее ждет…

Сердце забилось так часто, что стало трудно дышать. Голова же, наоборот, начала работать в паническом режиме, будто внутри загорелась красная сигнальная лампочка. И первой мыслью было – успеет ли до подъезда добежать… Расстояние от подъезда до скамьи, на которой сидел мужчина, и от того места, где она сейчас находилась, было примерно одинаковым.

И остановилась в нерешительности, начала суетливо рыться в сумке, пытаясь найти ключи. Потом почувствовала на себе взгляд мужчины, подняла голову…

Он тут же отвел глаза, вальяжно закинув ногу на ногу. Но слишком нарочитой была вальяжность, не подходила к его серому невнятному облику. Тем более Арина успела поймать интонацию его взгляда. Заинтересованная была интонация. Не та лениво кокетливая и оценивающая, с которой мужчина смотрит на женщину, а изучающая ее, как объект. Неприятная и жесткая, словно наждачная бумага.

Ключи нашлись, и Арина машинально стала перебирать их в пальцах, отыскивая самый маленький, круглый ключ от кодового замка на двери подъезда. Надо быстро попасть ключом в кнопку и дверь откроется. Скользнуть внутрь, быстро потянуть дверь на себя…

И решилась-таки, сделала несколько быстрых шагов вперед.

Мужчина тоже встал со скамьи. Тоже сделал несколько шагов в сторону подъезда. Страх ударил ее в солнечное сплетение, прошелся мурашками по животу, заставил остановиться. И развернулась, быстро пошла назад на дрожащих ногах, боясь оглянуться. И очень обрадовалась, когда различила в сумерках знакомую фигуру соседа по лестничной площадке – милейшего пенсионера Юрия Петровича, ведущего на поводке йоркширскую терьершу Нюшу.

Арина кинулась к нему, как заполошная курица. Нюша, не ожидающая от нее такой прыти, затряслась мелким бесом, зарычала и тявкнула упреждающе. Юрий Петрович натянул поводок, проговорил сердито: