Демельза была рада этому, потому что с тех пор как уехал Росс, питалась она в одиночестве, была она рада и шумному Джереми, поскольку он, как обычно, не переставал болтать за едой. Тем самым разговор крутился вокруг безопасных тем и развлекал Кэролайн, не привыкшую к маленьким мальчикам.

Когда обед закончился, Джереми умчался, и Кэролайн собралась уходить.

— Нет-нет, благодарю за любезность, дорогая, но дядюшка Рэй уже наверняка впал в уныние после моего долгого отсутствия. А мне еще невесть сколько добираться до дома, так что мне пора.

— Велю Гимлетту привести твою лошадь.

— Наверное, я утомила тебя всеми этими разговорами. Но знаешь, в Киллуоррене я и вовсе не могу вести себя открыто. Волноваться я могу только у себя в комнате. Если Дуайт мертв, я даже не его вдова. Я никто. Возможно, именно этого я и заслуживаю.

Демельза поцеловала ее.

— Давай будем ждать и надеяться.

Через несколько минут Кэролайн уже скакала на белом жеребце через ручей и вверх по долине. У самой кромки густого леса она обернулась и подняла руку. Демельза помахала в ответ и вошла в дом.

Бетси-Мария Мартин уже убрала со стола. Демельза прошла на кухню, чтобы проверить хлеб и получить выговор от Джейн — за то, что вытаскивает хлеб сама. Потом она вернулась в гостиную и на несколько минут села за спинет. Демельза по-прежнему брала уроки у миссис Кемп, но достигла той стадии, когда ее игра уже почти не улучшалась. Поначалу это казалось простым: она могла извлекать из спинета мелодии и вовсе не занимаясь, но по мере того как миссис Кемп давала всё более сложные мелодии для разучивания, усилия по покорению этих пьес стали сводить на нет всё удовольствие от игры. Так что теперь очень часто, когда ей требовалось отвлечься, Демельза отбрасывала новые пьесы и играла старые, но никогда не устаревавшие. Росс тоже от них не уставал. Иногда она пела.

Проблема с этими мелодиями заключалась в том, что они были слишком ностальгическими. Если теперь она ради забавы пела «Жили-были старики, и были они бедны», песенка оживляла столько забытых чувств, что чуть не вызывала слезы. Если Демельза пела «Сорвал я розу для любимой», она навевала воспоминания о Тренвит-хаусе и том первом Рождестве. И так далее. Музыка, считала Демельза, это, пожалуй, длительный процесс, прямо как жизнь, когда ты скидываешь прежнюю шкуру по мере того, как появляется новая. Но каждая мелодия, казалось, пускает корни в определенном событии или чувстве из прошлого.

А значит, придется совершить над собой усилие, выбросить из головы старое и сосредоточиться на новом. В мае миссис Кемп дала ей пьесу какого-то итальянца, а Демельза до сих пор ее не разучила. Левая рука еще не могла попасть в ноты. Вот в чем ее проблема, решила Демельза, — дело не в недостатке старательности, а в отсутствии таланта и простой способности правильно пользоваться пальцами.

За ее спиной послышались шаги, и Джейн Гимлетт объявила:

— Капитан Полдарк вернулся, мэм.

Демельза вскочила с табурета.

— Что? Где? Ты его видела?

— Одно движение, — сказал Росс, появившийся в дверях, — и хрясь! И ты уже копыта отбросила.

— Росс, дорогой, дорогой мой! — Демельза была уже в его объятьях и целовала мужа.

— Разве я не говорил тебе, что ничем не рискую?

— Ох, ты вернулся! Вернулся и в безопасности! — она приникла к нему.

— Можешь собрать для меня обед? Умираю с голода.

Росс поцеловал ее еще несколько раз — в губы, в щеки, в глаза, словно изголодался не по еде. Джейн Гимлетт тактично удалилась.

— А Дуайт? У тебя есть о нем новости? Хоть какие-нибудь?

— Дуайт жив и находится в плену. Вот и всё, что я знаю.

Демельза радостно ойкнула.

— Ты уже сказал Кэролайн?

— Нет, приехал сразу домой, разумеется. Я ей скажу.

— Но она уехала только час назад! Какой дорогой ты добирался?

— Из Труро. Она была здесь? Должно быть, мы разминулись. Во вторник я приплыл в Косанд, а оттуда с перевозчиком сардин прямо в Труро. Там я нанял старую хромую клячу, напомнившую мне Брюнетку, и прихромал домой. Я оставил лошадь на другом берегу ручья, чтобы сделать тебе сюрприз, но в последний момент подумал, что не стоит так поступать, пробрался на кухню и велел Джейн сообщить новости. Полагаю, мой приезд расстроил тебя больше, чем отъезд.

— Вовсе не расстроил, не то что твой отъезд. Он правда жив? У тебя есть доказательства, Росс?

— Достаточно. Но без подробностей. Лишь свидетельство о том, что он — военнопленный в месте под названием Кемпер. Не думаю, что там хорошие условия, но он жив. Нужно поскорее сообщить Кэролайн.

— Росс, ты должен немедленно ей сказать! Если поскачешь за ней, то можешь нагнать еще до того, как она доберется до дома.

— Так значит, меня опять выгоняют из дому, не успел я приехать? Я здесь, усталый, живот у меня урчит от голода, ноги ломит от поездки в седле, а ты просишь меня...

— Велю Гимлетту оседлать Брюнетку. Она и так застоялась. А тем временем отрежу тебе ветчины и свежего хлеба с маслом, успеешь поесть до отъезда.

— Потрясающе щедрый прием, и так по-женски, — сказал Росс. — А ты во время моего отсутствия нисколько не потолстела. Надеюсь, что ты не моришь голодом моего ребенка.

— Именно так и сделаю, и тебя заодно заморю голодом. Ох, Росс, я так рада! Кэролайн воспрянет духом.

— А я рад за Дуайта, — сказал Росс, — хотя, как я говорил, условия в тюрьме плохие, что немного омрачает радость.

— Нутром чую, что с ним всё будет хорошо. Росс, пойди скажи Гимлетту, а я приготовлю тебе тарелку с перекусом.

Через десять минут дом наполнился шумом и гамом, влетел щебечущий Джереми, и Росс рассеянно похлопал его одной рукой, другой набивая рот. Вскоре Брюнетка стояла у двери, Росс вскочил на нее, Демельза хлопнула лошадь рукой, и та помчалась вслед за Кэролайн вверх по долине. Ветер развевал ее хвост, и всех накрыли ранние сумерки.



Книга вторая





Глава первая