— Простите, что спрашиваю, мэм, — сказал Дрейк. — Но мне кажется, я видел вас в церкви Грамблера по воскресеньям?

Она снова сняла очки и холодно взглянула на него нежными и красивыми близорукими глазами.

— Может и так.

Но Дрейка нелегко было осадить, несмотря на всю его почтительность.

— Я не хотел никого оскорбить, мэм. Совершенно не хотел.

Она кивнула.

— Вторая скамья спереди, — сказал он, — справа. У вас очень красивый псалтырь с золотым крестом и золотыми уголками страниц.

Девушка опустила букетик колокольчиков.

— Джеффри Чарльз, раньше обычай был таков, что по этому лесу могли ходить все.

Но Джеффри Чарльз смотрел на балку.

— Это с корабля, так? Смотри, здесь дыра, через которую наверняка шел металлический прут. И угол срезан. Но ведь это все наверняка ослабит балку, разве нет?

— Мы думаем спилить этот конец, — объяснил Дрейк. — Нам нужно только четырнадцать футов, а здесь почти восемнадцать.

— А почему вы не отпилили его перед тем, как вышли из Сент-Агнесс? Так было бы гораздо легче нести, — мальчик хихикнул, довольный собственной смекалкой.

— Это да, но глядишь, мы сможем найти применение остатку. Хороший дуб трудно найти. Если уж мы оплатили целую балку, не хочется брать только часть.

— Она очень тяжелая? — Мальчик подставил плечо под конец балки, лежащей на дереве, и приподнял. Лицо его покраснело.

— Mon Dieu, vous avez raison…[10]

— Джеффри! — Девушка бросилась к нему. — Ты повредишь себе что-нибудь!

— Нет, не поврежу, — возразил Джеффри, опуская конец балки. — Да она тяжелая, как свинец! Вы уже пронесли ее более двух миль? Попробуй, Морвенна, только попробуй поднять!

Морвенна медленно проговорила:

— От этого леса до общественной дороги осталось всего два поля. На старой дороге еще стоят вехи. Но не задерживайтесь по пути.

— Благодарю вас, мэм, — ответил Сэм. — Мы в долгу перед вами.

Серьезный взгляд ее темных глаз остановился на молодых людях.

— Я думаю, на дальнем поле сейчас два человека доят коров. Если бы вы подождали еще полчаса, они бы ушли, и будет меньше риска, что вас остановят.

— Спасибо, мэм. Это хорошая мысль. Мы вдвойне в долгу перед вами.

— Но мы не уйдем, не увидев, как вы поднимаете балку! — воскликнул Джеффри Чарльз. — Не представляю, как вы потащите это бревно еще три мили.

Братья переглянулись.

— Да ерунда, — ответил Сэм.

На глазах юной леди и мальчика братья взвалили балку на плечи. Джеффри Чарльз одобрительно кивнул, и они вновь опустили балку.

Джеффри Чарльз сменил гнев на милость и даже хотел остаться с ними подольше, но Морвенна, взяв его за руку, сказала:

— Пойдем, нам пора, иначе опоздаем к ужину. Твоя матушка будет волноваться, куда это мы запропастились.

Дрейк собрал букет колокольчиков и, расплываясь в улыбке, вложил его в руки девушки.

— Давно я не виделся с дядей Россом. Передавайте ему привет от меня, — сказал Джеффри Чарльз.

Откланявшись, братья молча смотрели вслед Джеффри Чарльзу и его гувернантке, пока те не исчезли за деревьями, в том же направлении, откуда пришли.

— Джеффри, я считаю разумным не рассказывать никому о нашей встрече с этими молодыми людьми, — предложила Морвенна Чайновет.

— Но почему? Они не делали ничего дурного.

— Твой дядя Джордж очень строг с теми, кто вторгается в его владения. Не хотелось бы, чтобы у них были неприятности.

— По рукам! — хихикнул мальчик. — Но какие все-таки они сильные! Когда я вырасту, надеюсь, я тоже стану таким сильным.

— Станешь, если будешь хорошо кушать и рано ложиться спать.

— Да сказки все это. Знаешь, Венна, мне интересно, а была ли хоть доля правды в рассказе про то, что они родственники дяди Росса. Мама рассказывала мне, что Демельза низкого происхождения, но я не думал, что настолько низкого. Они могли все это выдумать, чтобы заручиться нашим расположением.

— Я видела их в церкви, — сказала Морвенна. — Я помню их, но капитан Полдарк появляется там крайне редко, поэтому я не уверена, что они сидели с ним рядом на одной скамье. Думаю, они сидели сзади.

— Тот, что помоложе, правда смешной? У него такая веселая улыбка. Интересно, как их зовут. Нужно будет попросить маму рассказать о тете Демельзе.

— Если спросишь свою маму, то она точно раскроет наш секрет.

— Да уж... не очень-то я умею хранить секреты, правда? Пожалуй, подожду пару дней. А может, лучше ты спросишь? Ты гораздо смышленее меня.

К этому времени они уже дошли до противоположной стороны поля и направились к воротам, ведущим в сад Тренвит-хауса. Крыша особняка с печными трубами уже виднелась сквозь кроны окрестных деревьев. Как только Морвенна подняла задвижку на воротах, за их спинами послышались чьи-то шаги. Это оказался Дрейк, пустившись вдогонку, он полпути пробежал через поле, вприпрыжку пробираясь по кочкам и камням.

Настигнув их и не переставая улыбаться, он с трудом переводил дух. В руках Дрейк нес огромную охапку колокольчиков, гораздо больше той, что была у Морвенны, и протянул цветы ей.

— Вы потратили кучу времени, болтали с нами, а могли бы собирать цветочки. Я набрал их для вас. Спасибо вам и хорошего вечера.

Морвенна с Джеффри Чарльзом стояли и смотрели вслед убегающему Дрейку. Морвенна огляделась и убедилась, что их никто не видит. Среди колокольчиков в той охапке был розовый кукушкин цвет и белые сердечники. Учитывая скорость, с которой Дрейк нарвал эти цветы, букет получился очень даже неплохим. По его глазам Морвенна поняла, что это именно тот букет, какой дарят девушкам. Она была возмущена таким дерзким поступком, можно подумать, она ему ровня. А Дрейк тем временем уже вприпрыжку бежал обратно в лес.


Глава пятая


Десятого июня, в Богодухов день, Росс поехал навестить Кэролайн Пенвенен. Ему надо было в Труро по делам и за покупками, и он предложил Демельзе доехать с ним до Киллуоррена, побыть там несколько часов с Кэролайн, а затем не торопясь вернуться домой. Демельза отказалась.

— Во-первых, меня тошнит. Это не продлится долго, если я правильно помню, но пока что меня тошнит, и трястись верхом у тебя за спиной мне радости не добавит. А во-вторых, мне придется взять лошадь из шахты.

Когда Росс добрался до Киллуоррена, Кэролайн уже ждала его в гостиной, куда его провели. Он сообщил, что Демельза с ним не приехала, но не объяснил почему (это была, на его взгляд, одна из немногочисленных странностей в характере Демельзы — болезненное желание скрывать ото всех беременность до самого последнего момента).

— Но и тебе не было нужды… — ответила Кэролайн.

— Очень даже была. Полагаю, у тебя нет новостей?

— Я дважды писала в Адмиралтейство, но они ответили, что у них пока нет сведений.

— Нет сведений о Дуайте или о «Тревейле»?

— О «Тревейле», насколько я понимаю. Вот последнее письмо. Во всем этом унизительно еще и то, что у меня нет официального статуса. Я ему не жена, не сестра, не кузина, не его бык, не его осел и вообще не имею к нему отношения. Я до сих пор не говорю никому о нашей помолвке, поскольку это может легко дойти до дядюшки Рэя.

Росс думал, какой же тонкой и исхудавшей она выглядит в длинном темном платье. Высокий яркий подсолнух внезапно пожух.

— Ты чем-нибудь питаешься, Кэролайн?

Она взглянула на него.

— Мне не дозволено иметь свои секреты?

— А с окончанием сезона охоты ты хоть куда-нибудь выбираешься? Смена обстановки, компании?

— Самая лучшая компания в мире — это моя лошадь.

— Но к нам ты не приезжаешь.

— Я не хочу отсутствовать более двух-трех часов.

— Дорогая, советы давать легко, я понимаю, но даже если оправдаются самые худшие ожидания, тебе надо думать о своей жизни.

— Зачем?

Он встал со стула, на который только что уселся, и положил письмо на комод.

— Конечно, я со своим меланхоличным нравом — последний, кто вправе давать тебе наставления. Это совет Демельзы. Думаю, она в любых жизненных обстоятельствах всегда найдет десять весомых причин для того, чтобы продолжать жить и радоваться. Но даже я призываю тебя…

Он умолк.

— Слушаю, Росс, — с милой улыбкой проговорила она, — даже ты призываешь меня к чему?

— Не отчаиваться.

Она пожала плечами.

— Конечно, я драматизирую, это мой давний недостаток. Но ты должен понимать, что при моем темпераменте просто ждать и ничего не делать — это испытание. Этот доктор — болван, но, если я правильно понимаю, все признаки указывают на то, что дядюшке Рэю недолго осталось. Родственные чувства не позволяют мне оставить его умирать в одиночестве, без единого дружеского лица рядом. Поэтому я не могу поехать в Плимут, в Лондон и так далее, куда бы я отправилась в поисках новостей о Дуайте.

— А что толку? Если в Адмиралтействе не знают, то кто может знать? Только французы. Обычно в случаях с офицерами обмен, по крайней мере раньше, происходит довольно быстро. Наверняка скоро их имена объявят. Но сейчас революция вышла из-под контроля, в «Меркьюри» писали, что Дантон мертв.

— О да, где-то месяц назад. Он хотя бы был великим человеком. Теперь нам приходится иметь дело с крысами.

— Пишут, что сейчас во главе Сен-Жюст и Робеспьер.

— Никто не остается там во главе дольше одного дня. Кажется, проблема каждой революции — это постоянное стремление набирать обороты. Побеждают всегда максималисты. Всегда находится кто-то, считающий, что руководящая партия недостаточно ревностна.

— Когда-то это должно прекратиться.