Линн Пембертон - Затмение

– Хорошо. И где там?

– Седьмой этаж, квартира сорок три.

– Буду через полчаса.

– Не уверен, что выдержу так долго, Сирена.

Низкий голос звучал так лукаво, что опустившей трубку Сирене казалось, будто она видит эту удивительную улыбку. Бросившись прямиком в спальню, она скинула с себя элегантный костюм и надела потертые джинсы и свитер. Смочив короткие волосы, она несколько раз пропустила их сквозь пальцы, позволив паре завитков свободно падать на лоб. Ее щеки все еще не требовали румян – она лишь слегка провела по губам помадой.

Бросив последний – оценивающий – взгляд в зеркало, Сирена сказала своему отражению:

– Для своих пятидесяти ты еще хоть куда!

Надеясь, что Ройоль согласится с ней, Сирена побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, как школьница. Уже через пять минут она садилась в такси на Фулхем-роуд. Было чудесное сентябрьское утро, солнце ярко светило, на небе – ни облачка, тепло, но не жарко. На Кингз-роуд такси угодило в пробку, и на Челси-Харбор Сирена приехала без четверти двенадцать.

Дверь открыл Ройоль после первого же звонка.

– Вы опоздали на пятнадцать минут, леди Фрейзер-Уэст. – Он постучал по наручным часам, как бы делая ей замечание. – Я засек время.

Сирена начала было оправдываться, но Ройоль подмигнул, пропуская ее внутрь квартиры, и она поняла, что ее дразнят. Сирена глубоко вздохнула, чтобы справиться с волнением. Эмоции грозили прорваться сквозь обычно невозмутимую маску. Она не знала, что говорить и делать.

– Пойдем в гостиную, – предложил Ройоль, легко касаясь ее руки.

Сирена вздрогнула, словно ее ударило током.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Сирена?

– На самом деле не очень. Будто вновь превратилась в молоденькую испуганную девчонку, явившуюся на первое свидание. Мне нужно выпить.

Она прошла мимо него в просторную, освещенную солнцем комнату. Ее глаза блуждали по гостиной, отмечая каждую деталь – оригинальные рисунки обивки и прочих декоративных тканей, очаровательный столик времен Империи, прелестные гравюры на стенах. У Люны хороший вкус – это ее порадовало. Остановившись у раскрытого окна, Сирена смотрела на беспокойные воды Темзы, ничего не видя: ни ряби воды, ни пестрых лодок. Сейчас она могла думать только об одном: спустя все эти годы Ройоль Фергюссон пробуждает в ней те же неподвластные ей чувства.

– Что будешь пить? – спросил Ройоль, держась поодаль.

– Что-нибудь покрепче. Виски… и немного воды.

Он удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал – плеснул в стакан виски и пошел на кухню за водой и льдом. Вернувшись, подошел к окну, где стояла Сирена, и подал ей стакан, полный до краев льда – по карибской привычке. Они стояли рядом и молчали – Сирене показалось, что прошла целая вечность. Она нервно потягивала виски, боясь посмотреть на Ройоля.

Тот наконец нарушил молчание:

– Скажи, что ты испытала, когда увидела меня вчера? Только ответь откровенно – мне нужно знать правду.

Сирена продолжала смотреть на воду Темзы.

– Подумала, что ты для своего возраста прекрасно выглядишь.

Ройоль рассмеялся.

– Ну, спасибо. Мне нравится это выражение – «для своего возраста». Но мне хочется знать твои чувства, а не то, что я неплохо выгляжу… – Он заулыбался, повторяя:…для моего возраста. – Улыбка покинула его лицо: – Ты, кстати, прекрасна в любом возрасте.

– Спасибо, – поблагодарила его Сирена между двумя глотками виски.

– Итак, ответь мне искренне, что ты почувствовала?

Она слегка наклонила голову, а потом резко подняла – их глаза встретились, ее – сверкали как отшлифованные сапфиры, в его взгляде застыл немой вопрос.

– Мне нужно знать.

Сирена отгрызла кусочек льда, он постепенно таял во рту. Быстро проглотив ледяную крошку, она покачала головой.

– У нас был только один день, один незабываемый день, и вот теперь, спустя двадцать семь лет, ты снова входишь в мою жизнь, да еще с дочерью. Что я могу чувствовать, Ройоль? Я потрясена, взволнована, испугана… и просто не знаю, как жить дальше.

Голос ее дрогнул, и она расплакалась.

– Вот черт, – пробормотала Сирена, презирая себя за эти слезы.

Прикрывая глаза дрожащей рукой, она оттолкнула другой Ройоля, пытавшегося обнять и успокоить ее. Шмыгнув носом, утерла тыльной стороной руки покатившуюся по щеке слезу.

– Не надо, Ройоль. Я справлюсь сама.

– Прости, Сирена, но я не предполагал, что ты окажешься на банкете. Для меня эта встреча – тоже большое потрясение. Я не думал, что мы вот так неожиданно столкнемся с тобой после долгой разлуки.

– Твоей вины здесь нет, я знаю. Но когда я увидела тебя и рядом – Люну, возникших из прошлого, словно привидения, мне стало не по себе. – Она глотнула виски. – Люна очень красива, Ройоль. Совсем как ты.

– Она похожа на нас обоих. И на Люсинду тоже.

Упоминание о Люсинде было болезненным для нее, и Сирена поспешила сменить тему.

– А как живешь ты, мистер Ройоль Фергюссон-второй?

Она предприняла отчаянную попытку перевести разговор в обыденное русло, чтобы притупить боль.

– У меня все хорошо. Только одиноко… Кэрон умерла два года назад… от рака.

– Мне очень жаль.

Соболезнование ее было чисто формальным актом, и Ройоль это знал.

– А ты счастлива, Сирена?

Она на мгновение задумалась.

– Николас был мне хорошим мужем. У меня есть все, что надо. Да, думаю, жила не хуже других.

Сирена вспомнила, как рушились браки друзей, их шумные разводы с взаимными обвинениями.

– Могло быть гораздо хуже…

– Все это больше похоже на компромисс…

– Да перестань, Ройоль, – оборвала его Сирена. – Не сомневаюсь, что твой брак был не лучше моего. Наверное, со временем все браки становятся похожи друг на друга.

Ройолю явно не хотелось обсуждать ни Кэрон, ни их семейную жизнь: Сирена почувствовала, как он напрягся.

– Все должно быть иначе. Сегодня я не спал всю ночь, думая над этим.

Она интуитивно поняла, куда он клонит, и не знала, как к этому отнестись.

– Ройоль, прости, но мне надо бежать. Я предупредила, что у меня мало времени. Ленч с друзьями и еще одна встреча днем. Я занимаюсь дизайном, ты знаешь. – Сирена запнулась. – Ты, конечно, не можешь этого знать. Во всяком случае, теперь знаешь. А вечером я жду на ужин гостей.

– Сирена, давай обойдемся без банальностей – все достаточно серьезно.

Она почувствовала себя оскорбленной.

– Для тебя это, может быть, и «банальности», а для меня – моя обычная жизнь.

Она поставила стакан на кофейный столик и пошла к дверям. Ройоль не пытался ее задержать.

У самых дверей Сирена остановилась.

– Приятно было увидеть тебя снова, Ройоль. Береги себя и не забывай о своем обещании ничего не говорить обо мне Люне. Не поддавайся искушению открыть ей нашу тайну – ничего хорошего это не принесет.

Ройоль по-прежнему не двигался с места. Повернувшись к Сирене спиной, он смотрел в окно. Но когда заговорил, голос его звучал громко и отчетливо.

– Уходи от Николаса.

– Не могу. Это убьет его.

– Подумай о себе, Сирена… пожалуйста. Ведь ты хочешь именно этого.

– Как можешь ты это знать? – крикнула она, возмущенная его несокрушимым эгоизмом. И в то же самое время боролась с собой, боясь, что не удержится и бросится в его объятия. Чтобы уберечь себя от этого опрометчивого поступка, Сирена вцепилась в ручку двери и… неожиданно для себя проговорила: – Я подумаю, Ройоль.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Простите, что беспокою вас, мисс Фергюссон, но какая-то дама спрашивает вашего отца. Вы сами поговорите с ней?

Голос секретарши звучал виновато.

Люна не могла скрыть своего раздражения.

– Мне кажется, я выразилась достаточно ясно: никаких переговоров. Придумайте что-нибудь – ну, что он уехал по делам или еще что – только не говорите правду.

– Я так и сказала, но она настаивает, чтобы ее связали с ним. По ее словам, дело неотложное.

– Хорошо, соедините меня, – сдалась Люна.

После небольшой паузы в трубке раздался приятный женский голос.

– Я говорю с Люной Фергюссон?

– Да. Кто вы?

– Леди Сирена Фрейзер-Уэст. Мне нужно поговорить с вашим отцом. Вы поможете мне связаться с ним?

– Боюсь, что теперь вам может помочь только медиум, леди Фрейзер-Уэст.

Люна услышала на другом конце провода сдавленный вскрик и приглушенное:

– О Боже!

– Вчера я похоронила его, – поторопилась сказать Люна, мгновенно пожалев о своей дерзости.

Последовало долгое молчание; наконец Сирена с трудом проговорила:

– Мне очень жаль. Такая потеря! Он был еще так молод. Мне ужасно жаль. Ужасно жаль, – повторила она.

В голосе женщины Люна уловила неподдельную боль и глубокую печаль. Это натолкнуло ее на мысль, что, возможно, Ройоль был для Сирены не просто случайным знакомым, с которым она когда-то встречалась на Ямайке.

– Он умер внезапно, восемь дней назад, от обширного инфаркта. Не мучился, не страдал…

«Это он оставил на мою долю», – горько подумала Люна. Помолчав, она прибавила уже более деловитым тоном:

– Если у вас к отцу какой-то рабочий вопрос, может, я смогу помочь вам?

– Нет. Нет. Просто хотелось поговорить с ним. Видите ли, я собиралась на Большой Кайман – отдохнуть – и думала повидаться с ним.

«Эта женщина умеет сохранять самообладание», – подумала Люна. Все тот же спокойный ровный тон – словно ничего не произошло. Нет, никогда она не поймет этих высокомерных, холодных англичан.