Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– Да, – ответила я, игнорируя толчки Фрэнка в спину, – и я очень его люблю.

– Теперь Бакли отстранят от съемок?

Я ждала именно этот вопрос.

– Возможно, – я сделала паузу, собирая все мысли в кучу. – К сожалению, продюсеры картины с ним действительно могут разорвать контракт…

– Заткнись, Хейли. Ради всего святого, – тихо прорычал мой публицист.

– … и тогда мне тоже придется покинуть актерский состав.

По толпе прокатился изумленный шепот. Пальцы Фрэнка впились мне в плечо, и я поморщилась от боли.

– Потому что именно на кастинге будущей экранизации «Наши смелые движения» мы с Эйденом нашли друг друга. Поймите, этот фильм много значит для нас. Я просто не представляю, чтобы кто-то справился с главной мужской ролью лучше, чем Эйден Бакли.

Фрэнк схватил меня за руку и потащил к машине.

Я больше не сопротивлялась.

– Это был очень рискованный ход, Хейли, – покачал головой Фрэнк, выкручивая руль. – Нет, я все понимаю… Я ведь тоже когда-то был молод, влюблен и импульсивен… Но вы с Бакли сегодня просто возглавили рейтинг самых идиотских поступков «во имя любви».

– Это сработает, вот увидишь, – в моем усталом голосе не было ни капли уверенности.

– А если нет? Попрощаешься с карьерой? Знаешь, в Голливуде звезды гаснут так же быстро, как и зажигаются. Потеряешь этот контракт и будешь до конца жизни убирать дерьмо за свиньями на унылом ранчо своих родителей.

– У нас нет свиней.

– Иди на хрен, Спенсер! – взорвался Фрэнк. – Думаешь, удача каждый раз будет выворачивать для тебя свои карманы?

– Удача любит идиотов, – пожала я плечами. – Подожди, не сворачивай!

Фрэнк сбросил скорость и повернулся ко мне.

– Отвези меня туда, где живет Рут. Я хочу встретиться с ней.

– Зачем?

– Фрэнк, пожалуйста, – я сложила руки, как при молитве. – Мне просто нужно с ней поговорить. Это личное…

– Вот как, значит.

– Клянусь, я потом все тебе расскажу! – я незаметно скрестила пальцы на правой руке. – Просто сейчас нет на это времени.

Его карие глаза посмотрели на меня с подозрением.

– Пожалуйста, – произнесла я одними губами.

– Она вряд ли поехала домой после задержания Кальвино, – Фрэнк задумчиво потер щетину. – Скорее всего Рут сейчас находится в полицейском участке и пытается вытащить из клетки твоего дружка.

– Если я туда поеду, то мне все равно не удастся с ней поговорить. Я должна буду дать показания против Кейт и Давида, а значит, проторчу в участке целый день.

– Тебе рано или поздно придется это сделать.

– Знаю, – кивнула я. – Но только не сегодня!

– Ладно, черт с тобой! – сдался Фрэнк. – У Рут есть вилла в Санта-Монике и квартира в центре Лос-Анджелеса. Дам тебе оба адреса и езжай куда хочешь.

У меня отвалилась челюсть. Эйден живет в трейлерном парке и шатается по съемным квартирам в то время, как мать на его же деньги покупает себе виллу на берегу океана. Как эта женщина спит по ночам?

Фрэнк высадил меня на пересечении 9-й улицы и Фигероа-стрит, перед высокомерно торчащим в небо стеклянным небоскребом, в котором проживала Рут, и уехал. Я набрала ее номер и попросила о встрече.

Спустя час мы уже сидели на ее огромной кухне, которая словно сошла со страниц журнала «Wallpaper».

– Чай, кофе? – вежливо поинтересовалась Рут.

Я почему-то была уверена, что она и понятия не имела, где в ее доме находится сахар. Кухня выглядела так, будто здесь вообще никогда не готовили.

– Нет, спасибо. Я по делу.

– Надеюсь, потому что у меня мало времени.

– Эйдена выпустят?

– Утром состоится суд, – равнодушно ответила она. – Но я не собираюсь бегать и искать ему адвоката.

– Что это значит?

Рут оперлась плечом о косяк и скрестила руки на груди. Проклятье, я только сейчас заметила, насколько Бакли на нее похож. Только цвет глаз Эйдена более темный и глубокий, а светлые глаза Рут скорее напоминали гренландские ледники.

– Это значит, что я устала. С меня хватит. Разве ты не видишь, Хейли? Он неуправляемый. Когда я работала со звездами первой величины, даже они себе такого поведения не позволяли и проявляли ко мне гораздо больше уважения.

– Ты сейчас о сыне своем говоришь, – процедила я сквозь зубы, сжимая в руке телефон. – В этом неуправляемом парне течет твоя кровь, забыла?

– Довольно, – Рут побледнела и указала пальцем на дверь. – Выметайся.

– Мы еще не закончили.

– Мне вызвать охрану?

– Лучше журналистов.

В ушах застучал адреналин. Я почувствовала себя так, словно прыгнула в аквариум к акуле, которая вот-вот осознает, что пожаловал ужин.

– У меня есть для них эксклюзивный материал, – продолжила я, внимательно наблюдая за реакцией Рут. – Касающийся матери Эйдена…

Вот он. Страх в глазах. Его ни с чем не спутать.

– Ах ты, маленькая дрянь… – Рут дернулась в мою сторону, но вовремя взяла себя в руки. – Ты блефуешь.

– Серьезно?

– Ты не подставишь Эйдена, – ее голос сочился презрением. – Он подписал бумаги о неразглашении и нарушил условия договора. Откроешь рот, и я засужу его.

Мне захотелось вцепиться этой твари в глотку.

– Думаешь, этих денег хватит тебе до конца жизни? Потому что после обнародования информации о том, как ты бросила маленького ребенка на отца-алкоголика, а спустя какое-то время вернулась, чтобы превратить его в своего раба, работающего за еду, ты потеряешь работу. Твое имя будет растоптано. Ты станешь персоной нон грата в Голливуде.

Эйден неоднократно говорил, что для Рут Фостер нет ничего важнее карьеры. Даже деньги стояли у нее на втором месте после любимой работы. Эйден был ее очередной профессиональной звездочкой. Экспериментом. Интересным проектом. Она гордилась тем, что смогла превратить простого уличного мальчишку в голливудскую знаменитость, и до смерти боялась, что кто-нибудь узнает, кем он на самом деле ей приходится.

– Чего ты хочешь, Спенсер?

– Чтобы продюсеры не разорвали с Эйденом контракт.

– Я не имею на них влияния, – покачала она головой.

– Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Рут. Бери в руки мышку, мобильный телефон и включайся в работу. Сегодня Эйдену как никогда нужны услуги хорошего публициста.

Рут оттолкнулась от стены, медленно подошла и нависла надо мной, как угроза.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном.

У меня внутри все сжалось. Я сидела с расправленными плечами и уверенно смотрела ей в глаза в то время, как умирала от страха. Меня держало на плаву лишь осознание того, что напротив меня стоит чудовище, которое заслуживает и этот тон, и этот разговор.

– Просто сделай свою работу, Рут, – холодно произнесла я. – Если продюсеры завтра разорвут с Эйденом контракт, то ты вместе с ним отправишься на биржу труда.

– Имей в виду, я не буду оплачивать его штраф.

– Об этом я сама позабочусь.

– Хорошо, я выполню твою просьбу…

Я ухмыльнулась на слове «просьба».

– … но хочу, чтобы ты знала: с завтрашнего дня Эйден отправляется в свободное плаванье.

– Что это значит?

– То, что я больше не буду разгребать его дерьмо, – она выдавала кривую улыбку. – Наш договор аннулирован. Его сегодняшний поступок помог мне принять окончательное решение. Эйдену уже давно пора научиться самостоятельно отвечать за свои действия, без моей волшебной палочки.

Поверить не могу, что это исчадие – мать самого лучшего в мире мужчины. Я встала и на негнущихся ногах направилась в сторону входной двери.

– Упс, чуть не забыла! – я развернулась, собирая всю оставшуюся храбрость в кулак, и широко улыбнулась. – К концу сегодняшнего дня вилла в Санта-Монике должна быть переоформлена на имя Эйдена Бакли. У твоего сына через полгода день рождение, будь хорошей мамочкой!

– Сука! – услышала я вслед.

В девять часов утра мы подъехали к зданию городского суда. Здесь собрались не только репортеры, но и сотни возбужденных поклонников с воодушевляющими плакатами, которые с нетерпением ждали появления своего кумира.

– Рут славно поработала, – отметил Фрэнк, с восхищением разглядывая толпу. – Видела фанатскую петицию? Миллион подписей меньше, чем за сутки. Охренеть можно! Даже петиция с требованием переснять восьмой сезон «Игры престолов» не была такой популярной.

– Продюсеры просто не смогут ее проигнорировать, – кивнул Этьен, сворачивая на свободное парковочное место.

– Они и не проигнорировали, – усмехнулся Фрэнк. – Хейли разговаривала с ними полчаса назад. Контракту Бакли ничего не угрожает.

– Так я и знал!

Я радостно отбила протянутую Этьеном пятерню.

– Теперь осталось дождаться решения суда.

– А что говорит адвокат?

– Штраф или исправительные работы.

– Только бы не работы, – взмолилась я. – Скоро начнутся съемки, как он будет все это совмещать?

– Твоему Бакли следовало бы подумать об этом раньше.

К нашей машине подошел один из нанятых Фрэнком телохранителей, распахнул заднюю дверцу и протянул мне руку. Мы выбрались из Рендж Ровера и направились к зданию суда.

– Никаких комментариев, – шепнул мне на ухо Фрэнк, когда нас ослепили первые вспышки фотокамер.

Пока я раздавала автографы поклонникам, неприятные вопросы журналистов жалили меня, как растревоженный пчелиный рой. Телохранитель предложил мне наушники, но я отказалась от них.

Наконец, стеклянные двери распахнулись, и я увидела Эйдена. Сердце пропустило удар. Публика взорвалась радостными криками. Он ослепительно улыбнулся, но улыбка не коснулась его красивых глаз, которые внимательно искали кого-то в толпе. Когда наши взгляды встретились, ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы добраться до меня и заключить в крепкие объятия.