– Дай мне десять минут, окей? – попросил Бакли. – Жди нас в машине, заблокируй двери и не опускай стекла.

– Слушаюсь, папочка, – закатила я глаза.

– Фу, – Эйден поморщился. – Не называй меня так. Чувствую себя героем дешевой порнушки.

Я рассмеялась, забираясь в машину, и помахала ему рукой.

Иисусе, это официально самый сумасшедший день в моей жизни.

Теперь я понимала, почему Эйден всегда уклонялся от вопросов о его семье. И как только Кейт посмела шантажировать его этим?!

ЭТИМ!

Эйден доверился ей, впервые в жизни открылся, а сучка всадила нож ему в спину. Представляю, что он чувствовал… У меня бы тоже после этого возникли проблемы с доверием.

Если до этого дня я просто побаивалась эту чокнутую, то теперь испытывала к ней самую настоящую огненную ненависть. Это чувство было для меня новым, но, как бы странно это не звучало, оно придавало мне сил. Пришло время поставить Кейт на место, и, клянусь Богом, я это сделаю!


Спустя пятнадцать минут показался Эйден. Он держал в руках два больших клетчатых чемодана и постоянно поглядывал назад, в сторону своего отца, который, опустив голову, плелся следом за ним.

Закинув чемоданы в багажник, Эйден терпеливо дождался, пока Шейн заберется в машину, и только после этого сел за руль.

– Это Хейли – моя девушка, – представил меня Эйден, заводя мотор.

Я развернулась и протянула мужчине руку.

– Приятно познакомиться.

Шейн уперся в меня мутным взглядом и задумчиво потер щетину на подбородке. От него исходил приятный древесный аромат, да и одежда была чистенькая и свежая. Видимо, Эйден постарался.

– А она ничего, – пробормотал он низким сонным голосом, а затем надвинул красную бейсболку на глаза. – Разбудите, когда приедем.

Я убрала руку, которую мужчина так и не пожал мне, и неловко улыбнулась Эйдену.

– Уверена, мы поладим.

– Не сомневаюсь в этом, – улыбнулся Эйден и произнес одними губами: – Спасибо.

Глава 52

Мы с Эйденом лежали на диване как два утопленника, которых вынесло на берег. Нам даже не хватило сил добраться до кровати. Денек выдался по-настоящему сумасшедшим, и все бы ничего, но бессонная ночь сделала его для нас просто невыносимым.

Журналисты целый день ходили за нами по пятам, умоляя Эйдена хоть как-нибудь прокомментировать ситуацию с отцом, лицо которого, как и предполагала Рут, этим утром украсило каждую первую полосу. С каждым разом их вопросы становились все жестче, и я молила Бога, чтобы Бакли не сорвался и не затолкал долбанный микрофон в задницу очередному нахальному стервятнику. Но, к счастью, Эйден сегодня был само терпение. Впрочем, возможно, все дело было в смертельной усталости.

Изнуряющая утренняя тренировка в спортзале сменилась многочасовым уроком танцев, после которого мы сразу же поехали на съемки рекламы минеральной воды. Там на площадке нас уже поджидала Рут. Она пыталась выяснить, кто слил снимки отца Эйдена в сеть, и судя по приподнятому настроению, ей все-таки это удалось. Мне даже стало жаль этого беднягу-инсайдера, потому что Рут точно сотрет его в порошок.

После съемок мы поехали к ней офис, в коридоре которого я проторчала около часа, дожидаясь пока Фостер подготовит Эйдена к вечернему интервью. Бакли вышел из ее кабинета с таким настроением, что я даже не рискнула его о чем-либо спрашивать. Было очевидно – он в гневе. Наверное, сука снова включила «суку» и велела Эйдену скормить прессе очередной пуд лжи. Как это, должно быть, ужасно, когда твоя карьера зависит от женщины, которая, глядя на собственного сына видит перед собой лишь денежный мешок.

– Сколько сейчас времени? – сонно пробормотал Эйден.

Он лежал на животе и упирался лицом в маленькую декоративную подушку. Его ноги, которые не помещались на небольшом диване, свисали на пол. Ну а я лежала сверху и наблюдала за тем, как он спит.

Нет, я не влюбленная маньячка.

Точно нет.

Почему вы мне не верите?

– Думаю, тебе уже пора собираться, – с досадой в голосе ответила я, нехотя сползая с него.

Бакли принял сидячее положение, потянулся, разминая спину и шею, а затем притянул меня к себе на колени.

– Хейли, я завтра лечу в Швейцарию, – Эйден поморщился, потому что знал, как эта новость меня огорчит, и добавил: – Всего на неделю.

– На неделю? – ахнула я. – Но зачем?

Он провел большим пальцем по моей нижней губе.

– Официальная версия – кладу отца в одну из лучших наркологических клиник мира. Где он будет исцелять свою заблудшую душу, проживая в старинном поместье, окруженном столетними кедрами, и каждое утро начинать с молитвы.

– А неофициальная?

– Лечу туда один. Бизнес-джетом из аэропорта в Сан-Диего. В Давосе снимусь в рекламе наручных часов, пофотографирую немного для инстаграма и вернусь к тебе.

Свободной рукой Эйден притянул мое лицо, чтобы поцеловать. Я закрыла глаза, наслаждаясь мягкостью его губ. Его ароматом. Жарким дыханием, вызывающим у меня головокружение. Когда он находился так близко, все мои чувства обострялись.

Как я смогу прожить без него целую неделю?

– Я привезу тебе швейцарский шоколад, – подмигнул Эйден.

Я прищурилась.

– Надеешься подкупить меня едой?

– Это всегда срабатывало, – широко улыбнулся он.

– Целая неделя, – задумчиво произнесла я. – Если перевести семь дней в килограммы шоколада…

Эйден заткнул меня очередным поцелуем, и я не стала возражать. Как бы мне хотелось, чтобы это мгновение остановилось, и мы так провели весь остаток вечера.

Возможно, даже ночи.

И утра, наверное, тоже…

Эйден отстранился от меня, в очередной раз подтверждая, что гребаной реальности плевать на мои фантазии, и кивнул в сторону входной двери.

– Пойду приму душ и проверю, как там отец. Ты будешь смотреть трансляцию?

Я смущенно пересела с его колен на диван и поджала ноги.

– Конечно. Может, мне поехать с тобой?

Эйден отрицательно покачал головой.

– Оставайся дома, енотик. Встреча с журналистами будет неофициальной, поэтому пройдет быстро. Когда вернусь, хочу, чтобы ты ждала меня в кровати и на тебе уже не было этого идиотского комбинезона.

Я схватила подушку и запустила ему в голову, но мерзавец, как всегда, успел уклониться.

– Комбинезон, Хейли! – он забавно сморщил нос, пятясь в сторону двери. – Это самая несексуальная в мире вещь, запомни!

Вторая подушка полетела следом.

– Пошел вон! – я уже давилась от смеха.

– Ты в нем похожа на автомеханика! – прокричал он уже за закрытой дверью. – Поменяешь мне масло на Ауди?

Продолжая смеяться, я откинулась на спинку дивана и схватила пульт от телевизора.


За три минуты до прямого эфира с Эйденом входная дверь распахнулась и на пороге неожиданно возник его отец. В одной руке Шейн держал переносной деревянный ящик для пива, из которого торчало четыре стеклянных горлышка «Короны», а в другой – тарелку с дымящимися блинчиками.

– Мистер Бакли? – мои глаза округлились от испуга, когда мужчина, захлопнув дверь ногой, направился в мою сторону.

– Двигайся, пуговка, – пробормотал он, плюхаясь рядом со мной на диван. – Кабельное есть?

– Д-да, – заикаясь ответила я, продолжая пялиться на мужчину.

– Чудненько! – он поставил ящик себе на колени и протянул мне тарелку с блинчиками. – Еще тепленькие. С шоколадной начинкой.

Я пробормотала что-то отдаленно напоминающее: «спасибо», взяла в руки тарелку и осторожно принюхалась.

– Пахнет вкусно.

– Любимое блюдо сына, между прочим, – с гордостью отметил Шейн. – Будет вкуснее, если польешь их кленовым сиропом. У тебя он есть?

– Кажется, да, – улыбнулась я и побежала на кухню.

Когда я вернулась Шейн уже допивал первую бутылку пива и с отвращением посматривал на мой скромный диетический ужин, который я приготовила прямо перед его приходом. Ужин состоял из двух вареных яиц и большого стакана смузи из миндального молока и авокадо. Это все, что сегодня осталось в моем холодильнике после дневного визита Каспера-диетолога.

– Вы спасли меня от голодной смерти, мистер Бакли! – выпалила я, вгрызаясь зубами в невероятно вкусный блинчик.

– Мистер Бакли, – хмыкнул он. – Я уже и забыл, когда в последний раз ко мне так обращались… Но знаешь, пуговка, ты можешь звать меня просто Шейн, – мужчина неожиданно подскочил на месте, едва не пролив на себя пиво, и ткнул пальцем в сторону телевизора. – Смотри, начинается!

Эйден засверкал на экране, как настоящая голливудская звезда, которой он в общем-то и являлся. Идеально уложенные волосы, широкая белозубая улыбка и его фирменный ты-точно-хочешь-меня взгляд… Красивые сапфировые глаза Эйдена светили ярче любых софитов.

– Ты не хочешь включить звук?

– Ой, – опомнилась я, нажимая кнопку на пульте.

– …отца никогда не было в моей жизни. Он объявился только сейчас, и ему нужна помощь. Моя помощь. Поэтому завтра мы летим в Швейцарию, в одну из лучших наркологических клиник…

Я перевела взгляд на Шейна, и мое сердце сжалось от жалости. Мужчина, не моргая, смотрел в одну точку на полу. Он так сильно сжимал стеклянную бутылку, что у него побелели костяшки пальцев. Вероятно, слова Эйдена о том, что отца никогда не было в его жизни, стали для него настоящей пощечиной.

– Он был вынужден так сказать, Шейн, – тихо произнесла я.

Мистер Бакли медленно кивнул и отхлебнул немного пива.

– В отличии от его распрекрасной матери, я всегда присутствовал в жизни сына, – в голосе послышалась горечь. – Это же она бросила его! Пятилетнего мальчишку, для которого являлась гребаным божеством! – Он поставил на стол пустую бутылку и открыл следующую. – Знаешь, Эйден потом еще около двух лет каждый день взбирался на крышу нашего дома со своим игрушечным биноклем и выглядывал ее. Все ждал и ждал…