Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– Что ты имеешь в виду? – В голове промелькнул сигнал тревоги.

– Ягодка!

В палату вошел отец, а следом за ним – доктор Роу, которая уже осматривала меня сегодня.

– Привет, – выдавила я, задыхаясь в его крепких объятиях.

Хью Спенсер был размером с доброго североамериканского гризли, имел густую косматую бороду, хриплый голос и кулак размером с тыкву. Но, несмотря на свой устрашающий вид, в его широкой груди билось самое доброе сердце на свете. Мне иногда кажется, что однажды они с мамой поменялись телами. Ну, знаете, как в романтичных комедиях, загадали неправильные желания на падающую звезду или что-то в этом духе.

– Мисс Спенсер, как вы смотрите на то, чтобы выписаться сегодня? – поинтересовалась доктор Роу, листая мою карту.

– Положительно, – ответила вместо меня мама.

– Благодарю вас за понимание, доктор, – пожал ей руку отец. – Мы проследим за тем, чтобы все ваши предписания строго выполнялись.

– И никаких физических нагрузок в ближайшие три-четыре дня. Я была рада нашему знакомству, Хейли, но мне бы не хотелось снова видеть вас здесь, – она улыбнулась и добавила: – в качестве пациента.

– Спасибо вам, доктор.

Как только она вышла, я выпалила вопрос, который все это время вертелся у меня на языке:

– Как долго вы пробудете в Лос-Анджелесе?

Родители переглянулись, и отец, широко улыбнувшись, ответил:

– Минимум неделю.

– НЕДЕЛЮ?!

– Ты что, против? – прищурилась мама.

Я постаралась придать голосу как можно больше уверенности.

– Конечно нет.

– Вот и славно. Мне уже не терпится увидеть твоего бойфренда.

– Становись в очередь, – шутливо сказал ей папа.

Вот только я не купилась на их игривый тон. Мама выглядела сейчас так, словно прикидывала, каким способом проще совершить чистое убийство, а отец наверняка гадал, где в этом городе могут продаваться хорошие лопаты.

Пока отец с Этьеном жарко спорили в машине о том, как пройдет сегодня матч между командами «Рэмс» и «Стилерз», а мама разговаривала по телефону с одним из работников ранчо, я забрасывала Эйдена смс-ками. Сначала это были вежливые сообщения, типа: «Родители приехали, я одна не справляюсь с их вопросами, помоги!» или «Меня выписали, еду домой, ты приедешь к нам на ужин?», но, не получив ни единого ответа, я взорвалась и обозвала его Трусливым Козлом.

Когда мы подъехали к «Твин Палмс» и вышли из машины, я схватила Этьена за рукав угольно-черной рубашки и оттащила в сторону, чтобы родители не смогли нас подслушать.

– Где живет Бакли?

– А ты не знаешь? – темные глаза сверкнули интересом, мне показалось, его позабавил этот вопрос. Под прямыми лучами полуденного солнца шрамы на его лице выглядели менее сурово.

– Конечно знаю, просто решила сыграть с тобой в чертову викторину! – огрызнулась я.

– Прости, Хейли, но я его друг, а не твой, – проворковал французский ворон.

– Значит, не скажешь?

– Нет.

– Окей, не надо. Сама справлюсь. Всегда справляюсь.

Глава 40

Я сидела за кухонным островком, наблюдая, как мама готовит пасту. Она была раздражена тем, что ей приходилось каждую секунду спрашивать у меня, где лежит та или иная ложка, в каком шкафчике стоят тарелки и почему в этом доме такие тупые ножи. Мне повезло, что к нашему приезду из больницы ребята из клининговой компании успели навести здесь порядок. Если бы мама увидела, в каком чудовищном беспорядке я жила, ее бы хватил удар.

– Надеюсь, твой парень придет на ужин? – поинтересовалась она, посыпая пасту тертой моцареллой.

– Боюсь, что нет, – осторожно ответила я.

– Почему?

– У него появились более важные дела.

– Более важные, чем знакомство с родителями девушки, с которой он спит?

Ставлю сто баксов на то, что сейчас ее слышали не только соседи за стенкой, но и те, кто проживал подо мной, на первом этаже. Возможно, даже плавающий в бассейне отец. До сих пор не понимаю, почему мама не сделала себе карьеру оперной певицы, чтобы за деньги рвать людям барабанные перепонки.

– Мам, мы не спали вместе, – мои щеки стали пунцовыми.

– Понимаю, – она засунула пасту в духовку, затем сняла рукавицы и бросила их на стол. – Вам было не до сна.

– Все эти откровенные фотографии – просто пиар.

– Пиар? – ее бровь скептически изогнулась. – Я несколько раз назвала Эйдена Бакли твоим парнем, и ты ни разу не исправила меня.

В самом деле?

Черт!

– Наши отношения какие-то слишком сложные…

Мама подошла ко мне и крепко обняла.

– Отношения не бывают простыми. Если бы ты только знала, сколько раз я держала подушку над лицом твоего спящего отца, – она звонко рассмеялась, когда я отклонилась назад и с ужасом посмотрела на нее. – А Хью, между прочим, после каждой нашей ссоры идет в гараж чистить свое охотничье ружье.

Я захохотала.

– Боже, вы сумасшедшие!

– Мы влюбленные, а это почти одно и то же.

– Если бы Эйден был влюблен в меня, то он сейчас был бы здесь, – грустно вздохнула я.

– А вот тут ты права, милая! Знаешь, я вообще не понимаю, зачем тебе парень, чей список любовных похождений длиннее, чем у Уоррена Битти11.

– Мам, не верь всему, что пишут журналисты. Большинство этих романов – чистой воды пиар.

– Ну, я бы не назвала эту воду чистой, – она вытащила из холодильника пластиковый контейнер с овощами и покачала головой. – Даже сельдерея нет. Готова поспорить, что номер ближайшего китайского ресторана с экспресс-доставкой у тебя на быстром наборе.

Откуда она узнала?

– Наполнением моего холодильника занимается диетолог, – попыталась я оправдаться.

– Халтурная работа. Ты должна его уволить.

– Кажется, это она.

– Кажется?

– Я никогда ее не видела.

– Пресвятая Мария, – взмолилась мама, – вразуми эту девочку. Как хорошо, что мы с Хью поживем здесь какое-то время. Уж я-то точно познакомлюсь с женщиной, которая так небрежно кормит мою единственную дочь.

– Уверена, что вы поладите…

– Не сомневаюсь в этом. Через десять минут паста будет готова, накрывай на стол и зови отца, – скомандовала мама и тихо пробормотала: – Надеюсь, этот престарелый медведь с больной поясницей не прыгал в бассейн с какой-нибудь высоты…

– Там нет трамплинов, – засмеялась я, расставляя тарелки.

Я накрыла стол и отправилась в спальню, чтобы переодеться к ужину. Небрежно собрав волосы в высокий пучок, я натянула джинсовые шорты с высокой талией и серый кроп-топ с открытыми плечами, который вообще впервые видела. Наверное, его привезла Зои. Покрутившись немного у зеркала, я сделала парочку селфи для социальных сетей и сняла сторис для Инстаграма, в которой рассказала о том, что уже выписалась из больницы и прекрасно себя чувствую. Хотя, это было не совсем правдой. Любое резкое движение сопровождалось головокружением. Надеюсь, что в ближайшие дни это пройдет, иначе как я смогу посещать уроки танцев?

Дьявол, танцы…

Давид.

Я не видела его с тех пор, как вернулась с того самого свидания, которое поставило под угрозу мою карьеру и отношения с Эйденом. Он несколько раз звонил, когда я лежала в больнице, но я не ответила. Не думаю, что нам есть о чем разговаривать. Отныне между нами только профессиональные отношения.

Больше никаких провокаций. Я усвоила урок.

– Ягодка! – позвал отец.

Хлопнула входная дверь. Я прислушалась. Из прихожей донеслись мужские голоса и глубокий раскатистый смех.

Я завязала шнурки на красных конверсах и вышла из комнаты.

Первым, кого я увидела, был отец. Мокрая одежда облепила его тело, как вторая кожа. Он стоял ко мне спиной и с кем-то оживленно разговаривал. Услышав мои шаги, папа обернулся.

– А вот и она.

Из-за его гигантской спины показалась улыбающаяся физиономия Эйдена.

– Привет, енотик! – подмигнул он.

– Енотик? – рассмеялся отец. Его смех напоминал рев испанского быка.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила я у Бакли.

– Да вот, только переехал и решил сразу познакомиться с ближайшими соседями.

– Куда переехал? – не поняла я.

– В «Твин Палмс», – он вытащил из кармана связку ключей и со звоном потряс ею в воздухе. – Квартира номер двадцать три. У тебя ведь двадцать вторая, верно?

Иисусе, только не это…

Я дождалась, когда отец отправится в комнату, чтобы переодеться, и зашипела, как гремучая змея, набросившись на Бакли:

– Какого хрена ты здесь делаешь?

– Ты сама меня пригласила. Забыла?

– Ты не ответил ни на одно мое сообщение, – я укоряюще ткнула пальцем ему в грудь.

– Я был занят, – он растянул губы в самодовольной улыбке и добавил: – переездом.

– Это что, какой-то прикол? За каким чертом тебе понадобилось переезжать в «Твин Палмс»? – заметив, что мама пристально наблюдает за нами из кухни, я помахала ей рукой.

– Нет, Спенсер, это не прикол, – понизил голос Эйден. – Если бы в тот проклятый день я не вошел следом за тобой в квартиру, ты бы умерла, понимаешь? Я не допущу, чтобы это повторилось. Теперь я всегда буду рядом.

Мое сердце радостно затрепетало в груди. Я перевела взгляд на его черную футболку с алой надписью «¡No pasarán!»12 и выдала широкую улыбку:

– Значит, враг не пройдет, да?

– Даже не сомневайся в этом.

Он наклонился и нежно поцеловал меня. Его шелковые волосы коснулись моего лба и по телу пробежала теплая волна счастья.

– Я была уверена, что ты не придешь, – прошептала я ему в губы.

– Я тоже. Знаешь, все эти семейные вечера, домашняя еда, ужин за одним столом… Я не привык к этому, – он отвел в сторону глаза. – Но ты назвала меня трусом, а я кто угодно, но только не трус.