Эйден сорвался с места и отправился в ванную. Я обняла букет, с наслаждением вдыхая прекрасный аромат свежих цветов. В последний раз мне дарили цветы на девятнадцатый день рождения. Это был маленький горшочек с крокусами, который так и остался на ранчо у родителей.

Я обернулась на шум, возникший в ванной комнате. Из нее выскочил Эйден, сжимающий в руке корзину для мусора, и выхватил букет из моих рук.

– Поставлю в вазу, – рявкнул он, бросая цветы в мусорное ведро.

– Да ты что себе позволяешь, придурок! – заорала я, задыхаясь от гнева.

Я потянулась за цветами, но он завел корзину себе за спину.

– Даже не думай об этом.

– Ты полоумный!

– Пусть так, но я не позволю, чтобы тебя обхаживал какой-то бородатый хрен. Ты такая нежная, как эти хризантемы – передразнил он. – И тебе нравятся все эти сопливые клише?

– Да, нравятся! Представь себе.

– Я тебе не верю, – натянуто рассмеялся он.

– Это твои проблемы, Бакли! – фыркнула я, доставая из чемодана расческу, чтобы привести в порядок растрепанные волосы.

Он выругался и зашвырнул ведро с цветами в ванную комнату. Затем натянул на себя красную футболку, обулся, схватил с тумбочки телефон и, не говоря ни слова, вышел из номера.

– Проклятое торнадо! – крикнула я ему вслед.

Я легла на кровать, сложила руки на животе и уставилась в потолок, не моргая. Поверить не могу, что всего пару минут назад я была готова подарить Эйдену Бакли свою девственность.

Глупая.

Глупая.

Глупая.

Сейчас я должна сосредоточиться на работе, а не на гостеприимной ширинке голливудского бабника, который ведет странные переписки со своими неадекватными бывшими подружками. Кстати, о переписках… Что-то я совсем ничего не поняла из того, что успела прочесть… О чьем отце шла речь? Об отце Эйдена?

– А-р-р-р-р, – я похлопала себя по щекам. – Работа, Хейли! Думай только о ней и о сценарии Рут.

Черт, сценарий!

Я спрыгнула с кровати и схватила листочек с планом. Святые небеса! Через полтора часа у нас интервью на радио. Куда ушел Эйден? Он ведь не мог бросить меня в такой день, правда?

Или мог?!

Засунув в задницу свою гордость, я набрала канадский номер Эйдена. После второго гудка зазвучал равнодушный голос автоответчика: «Привет, вы позвонили Эйдену Бакли. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала…».

Я пропала.

Глава 27

– Хейли, машина уже ждет тебя внизу, – Зои пыталась говорить спокойно, но кажется, уже теряла терпение.

– Я никуда не поеду.

– Поедешь.

– Зои, Эйден бросил меня! Он просто взял и ушел…

– Ради всего святого, остановись! Я уже слышала эту слезливую историю. Трижды! Ты надела то фиолетовое короткое платье с неприлично глубоким вырезом?

– Да, но…

– Сливовая помада?

– Уже на губах.

– Волосы собрала наверх?

– Да, как ты и сказала.

– Украшения?

– Серебряные сережки-кольца от Тиффани.

– На ногах черные босоножки «Miu Miu»? Те, что с бархатными бантиками.

– Ага.

– Значит, ты готова! – раздался в трубке победный возглас Зои, едва не лишив меня слуха. – Хватай сумочку и тащи свою депрессивную задницу в машину.

– Но что я скажу на радио? Почему я приехала одна?

– Скажи, что у Бакли диарея, – прыснула Зои.

– Не смешно!

– Ну придумай что-нибудь поправдоподобнее. Ты же актриса, а значит, умеешь профессионально лгать.

Я недовольно поджала губы и сбросила вызов.


Радиостанция находилась всего в пяти минут езды от Башни Трампа, но это не помешало мне опоздать. Возле утопающего в неоновых огнях стеклянного здания топталось всего несколько журналистов, вероятно, остальным уже дали отбой. Водитель, он же охранник, остановил машину прямо у входа, не дожидаясь разрешения, я выскочила из нее и рванула к входным дверям, стараясь как можно быстрее пробежать мимо журналистов. На секунду мой взгляд задержался на плакате, который висел над входом в здание радиостанции, и я невольно улыбнулась. На нем были изображены наши с Бакли обнимашки. Снимок был сделан в Лос-Анджелесе, и я искренне удивилась, увидев его здесь.

Ослепленная вспышками камер, я вошла в прохладное помещение и поздоровалась с девушкой, которая встречала меня у дверей. Одетая во все белое, с пушистым облаком из тоненьких белоснежных волос, которое парило над ее головой, она была похожа на французскую болонку.

– Наконец-то! – воскликнула она, складывая руки как при молитве. – Мы уже думали, что ты не придешь.

Судя по ее хорошо поставленному звонкому голосу, не сложно было догадаться, что она работала здесь диктором или ведущей.

– Миша Фишер, – представилась она, комично махая рукой. – А ты Хейли Спенсер. Ага, представь себе, я в курсе событий. Нам на второй этаж.

– Эфир будет несмотря ни на что? – осторожно спросила я, следуя за ней.

– Гм? – Миша повернулась ко мне и озадаченно сдвинула брови. – Эфир уже идет, Хейли. Поэтому прости, но времени на подготовку у тебя уже нет. Как только я надену на тебя наушники, и ты услышишь, что песня заканчивается, знай – ты уже в эфире, и перед тобой стоит включенный микрофон. Ты что, впервые на радио?

– Эм, нет… Пару лет назад я давала интервью одной радиостанции в Далласе.

– Отлично! Значит, ты в теме, – облегченно выдохнула Миша, открывая перед нами очередную дверь. – Мы пришли.

Это было маленькое полутемное помещение с двумя работающими мониторами и большим микшерным пультом, за которым сидел молодой парень в красных наушниках и ритмично покачивал головой.

– Это наш звукорежиссер Тони, – шепнула мне на ухо Миша.

Я кивнула ему, когда он к нам повернулся, и перевела взгляд на стеклянную перегородку, за которой находился сама студия. Мое сердце забилось быстрее.

Спиной к нам стоял Эйден.

На нем тоже были здоровенные черные наушники, и он, размахивая руками, пританцовывал в такт музыке, которая лилась в его уши. В жизни этого клоуна вообще бывают пасмурные дни? Несмотря на то, что злость на его хамское поведение еще не прошла, я все равно была рада тому, что он меня не бросил. Быть в отношениях с Бакли все равно, что сидеть задницей на действующем вулкане в ожидании очередного извержения.

– Давно он здесь? – прошептала я.

– Полчаса, – пожала плечами Миша. – Может, немного больше. Отключила звук на телефоне?

Я кивнула, и она провела нас в студию, показывая руками какие-то знаки другому ведущему, который сидел за деревянным квадратным столом и, улыбаясь, пялился на нас. На вид ему было около пятидесяти. Блестящие седые волосы были модно подстрижены, стильная спортивная футболка отдавала молодостью, а дерзкий взгляд говорил: «девчонки, я все еще в седле».

– Это Рон Уинсли, – представила его Миша.

– Не путать с Уизли, – пошутил Рон. – Привет!

– И эту шутку я слышу каждый проклятый день, – закатила глаза Миша. – Садитесь и надевайте наушники. Перед вами список вопросов, быстренько просмотрите его. Стартуем через две минуты.

Эйден поправил наушники и послал мне ну-что-опять-поиграем-в-любовь улыбку. Я ответила ему такой же, только с приписочкой убью-тебя-после-козел. Бакли сел напротив Рона, я – напротив Миши, и мы одновременно схватились за листочек с вопросами, который, судя по его длине, не предвещал нам легкий вечер.

Глава 28

Наше интервью на радио шло более-менее гладко ровно до того момента, пока хитрый барсук Рон не решил спросить в прямом эфире, почему мы с Эйденом приехали сюда по отдельности. Конечно же, этого вопроса не было в списке, просто кое-кто захотел увеличить рейтинги.

– Я, эм… Мы… Он, – я растерянно сыпала местоимениями, пока Миша с выпученными глазами махала рукой, поторапливая меня.

– Неужели наша сладкая голливудская парочка все-таки поссорилась? – продолжал наседать Рон.

Интересно, в Канаде разрешен отстрел барсуков?

– Не дождетесь! – Эйден положил руку мне на колено, и мы одновременно расплылись в фальшивых улыбках. – Хейли просто выгнала меня из номера, потому что ей сложно сосредоточиться на макияже, прическе и прочем, когда я рядом. Ну, вы понимаете?

– Еще бы, – подмигнула ему Миша.

– Слышал, вы остановились в люксе с кроватью королевского размера?

В горле мгновенно пересохло. Стараясь подавить подступающий кашель, я потянулась к стакану с водой.

– Это правда. Мы даже успели помять на ней простыни, – ухмыльнулся Бакли.

Я выплюнула воду на стол.

Рон подал знак звукорежиссеру, и тот сразу же перебил эфир свежим хитом Адама Ламберта.

– С тобой все в порядке? – участливо спросила Миша, снимая с меня наушники.

Рон протянул бумажное полотенце, я вытерла рот и кивнула. В моем теле бушевал ураган. Я мысленно сосчитала до десяти, чтобы успокоиться. Эйден наклонился ко мне и заглянул в глаза. Не знаю, что козел в них искал, но я постаралась вложить в своей взгляд все кипящие во мне эмоции.

Кажется, это сработало. Бакли отпрянул, но быстро собрался и вернул на лицо любимую самодовольную ухмылку. Надо отдать должное его актерскому таланту. Я тоже постаралась не ударить в грязь лицом и кокетливо подмигнула ему так, чтобы это увидели оба ведущих.

Атмосфера в студии сразу же потеплела, и мы вернулись к непринужденной беседе, пережидая музыкальную паузу. Я старалась поддерживать разговор, но мыслями была уже не здесь.

Я думала о своих родителях, которые, к счастью, вряд ли слушают этот эфир, но зато точно увидят наши постельные селфи. Что они подумают обо мне? Родители ведь знают, что наши с Бакли отношения – фикция. Скорее всего отец разочарованно покачает головой и крепко обнимет плачущую мать.