Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– Когда решишь перейти с глупых мальчиков на настоящих мужчин, позвони мне, – самодовольно бросил он.

Оставив эту реплику без ответа, я кивнула охраннику и вошла на территорию жилищного комплекса. Ноги едва слушались. Поднимаясь по лестнице, я оступилась и чуть не скатилась вниз, вовремя ухватившись за деревянные перила. Слезы брызнули из глаз, и я нервно рассмеялась, прикрывая рот рукой. Я чувствовала, что нахожусь на грани истерики, но ничего не могла с собой поделать. Проклятый Город Ангелов ежедневно выворачивал меня наизнанку.

Кое-как добравшись до квартиры, я закрыла за собой дверь на все замки и облегченно выдохнула. Но мимолетное спокойствие продлилось недолго. Мое внимание тут же привлекло какое-то движение за спиной.

В квартире я находилась не одна.

На диване сидел злой Фрэнк, над ними нависала Рут с какими-то бумагами в руках, а позади нее, облокотившись на дверной косяк, стоял Бакли. Глядя на их пасмурные лица, я сразу поняла, что что-то случилось.

– Добрый вечер.

– Добрый? – Рут подошла и швырнула свои бумаги прямо мне в лицо. Те разлетелись в разные стороны, как испуганные голуби. – Полюбуйся.

Я наклонилась и подняла с пола первый попавшийся листок. Это была распечатанная черно-белая фотография, на которой Давид несет меня на руках к своей Феррари, а я обнимаю его за шею и улыбаюсь. Иисусе…

Я упала на колени и принялась собирать бумаги, с ужасом рассматривая их. На всех фотографиях были мы с Давидом: вот он садит меня в свою машину, а вот – нежно приобнимает за плечо на темной улице… Черт, тут даже запечатлен момент, где он хватает меня за руку, когда я собираюсь покинуть ресторан. Только со стороны все это выглядит совсем не так, как было на самом деле! Если бы я не была главной героиней этой подлой фотосессии, то подумала бы, что смотрю снимки страстно влюбленных друг в друга людей.

– О, а вот и вишенка на торте! – сказала Рут, ковыряясь в своем мобильном телефоне.

Она наклонилась ко мне и показала экран. Глядя на новую фотографию, я почувствовала, как проваливаюсь в Преисподнюю. Этот кадр был сделан в тот момент, когда Давид, наклонившись, схватил меня за коленку. Только с того ракурса, с которого фотограф сделал снимок, мы казались целующейся в машине парочкой.

– Это все ложь! – воскликнула я, разрывая проклятые фотографии на мелкие куски. Руки дрожали так же сильно, как и голос.

– Хейли, мы по уши в дерьме. – В тоне Фрэнка я уловила нотки разочарования. Пожалуй, я услышала их впервые за все то время, которое проработала с ним. – Звонили рекламщики. Они в бешенстве.

– В бешенстве – это мягко сказано, – фыркнула Рут, скрещивая руки на груди. – Ваш контракт под угрозой. Ты хоть помнишь сумму неустойки? У тебя есть такие деньги? Да тебе за всю жизнь столько не заработать, идиотка!

– Рут, – раздался предостерегающий голос Бакли.

Он подошел ко мне и протянул руку.

– Вставай.

Я подняла глаза. Эйден даже не смотрел в мою сторону. С его помощью я встала на ноги и, удерживая его за руку, прошептала:

– Это все неправда…

На мгновение наши взгляды встретились. Синие глаза обожгли холодом. Он выдернул руку из моего маленького плена и направился к двери. Несколько секунд провозившись с замками, которые я так старательно закрывала, он распахнул ее и вышел.

– Иди сюда, – Фрэнк похлопал рукой по дивану.

Я послушно села рядом с ним.

– Завтра вы с Эйденом летите в Ванкувер.

– Канада? – мои глаза поползли на лоб.

– Заткнись и слушай, – рявкнула Рут за моей спиной.

– Да, – кивнул Фрэнк. – На фотосессию, которую мы только что с по́том и кровью выбили для вас. Это – реанимация ваших с Эйденом отношений, Хейли. Рекламщики нам дали сутки. Если за двадцать четыре часа вы не убедите весь мир в том, что безумно влюблены друг в друга, а сегодняшние фотографии – мыльный пузырь, то контракт будет расторгнут.

– Так мало времени… – прошептала я.

Перед глазами возникла картина убитых горем родителей, которые продают свое любимое ранчо, чтобы погасить мой долг по контракту. Но даже этих денег, включая все мои банковские счета, попросту не хватит. Какая же я дура… Как я могла поставить под угрозу свое будущее и благополучие родителей лишь ради того, чтобы позлить Эйдена? Я просто теряю голову из-за этого парня.

– Землетрясение, которое устроили эти кадры в интернете, можно оценить максимальным баллом по шкале Рихтера. Утренняя пресса принесет еще больше проблем, детка. Сейчас в сети обсуждают не столько ваше с Давидом свидание, сколько то, что роман с Бакли – рекламный ход. Что еще хуже… Вам перестают верить, понимаешь? Именно эти сплетни и побуждают рекламщиков как можно скорее свернуть этот «любовный» эксперимент. Они боятся, что такие разговоры навредят всей маркетинговой компании и впоследствии серьезно отразятся на кассовых сборах.

– Твой рейтинг сейчас ниже, чем у Линдси Лохан, – не отрывая глаз от экрана, покачала головой Рут.

Фрэнк сделал глубокий вдох и с шумом выдохнул.

– Помогите мне, – пробормотала я, закрывая сгорающее от стыда лицо руками. – Пожалуйста…

Сев на кофейный столик напротив дивана, Рут дождалась, пока я посмотрю на нее:

– Ты готова отбросить все свои глупые принципы и делать только то, что тебе скажут?

– Да, – ответила я, не раздумывая ни секунды.

– Значит, слушай меня внимательно и молись, чтобы Эйден на этот вопрос ответил так же.

Я кивнула и разволновалась еще больше. Контракт был трехсторонним. Эйден и я – разные стороны. Поэтому если его расторгнут по моей вине, то Эйден не будет им должен ни копейки. Разумеется, он потеряет большие деньги, которые нам обязаны выплатить в финале, но согласится ли он сейчас, ради них, вытягивать мою задницу из трясины?

Рут будто прочитала мои мысли.

– Эйдена очень сложно обидеть, Хейли. Но если это все же случается, то заполучить его прощение – крайне непростая задача. Поверь мне.

Она говорила так, словно однажды уже прошла с ним через это, ну или проходит сейчас. Интересно, чем она могла его так обидеть? Судя по их напряженным отношениям, свое прощение она еще не получила.

– Я постараюсь договориться с ним.

– Аминь, – отсалютовал мне Фрэнк бокалом с виски.

В пять утра, по приказу Рут, я уже собрала чемоданы и ждала Бакли. Если он придет, значит он принял новые правила игры, ну а если нет… Мне не хотелось об этом думать. В глубине души я верила в то, что Эйден не бросит меня на съедение этим акулам.

Спустя пятнадцать минут моя вера начала таять, а спустя двадцать – я уже давилась слезами, сидя на полу в прихожей.

Он не придет.

Ночью я завалила его смс-ками, в которых скомкано попыталась прояснить всю ситуацию с Давидом, но он не ответил ни на одну из них. Тогда я списала это на сон, вредность или дерьмовое настроение, но сейчас мою голову стали посещать совсем другие мысли… Скорее всего он просто не захотел отвечать, потому что решил запрыгнуть в спасательную шлюпку и отплыть на ней как можно дальше от тонущего корабля. Имею ли я право винить его за это? Разумеется, нет.

Неожиданно раздался звонок в дверь. В безумной панике я вскочила на ноги и, на ходу вытирая слезы руками, побежала открывать. На пороге стоял сонный Эйден.

– Ты пришел! – Я обняла его за талию и прижалась, вдыхая любимый аромат.

– Хейли, у нас очень мало времени, – Эйден холодно отстранился и прошел в квартиру. – Самолет через два часа.

Интересно, как я буду играть в любовь с этой ледяной глыбой?

– Раздевайся.

– Прошу прощения? – я удивленно уставилась на него.

На нем была причудливая шляпка-трилби из плетенной соломы, рванные джинсы в стиле гранж, серые «сникерсы» и белая футболка с надетой поверх клетчатой рубашкой. Его выражение лица указывало на то, что он с бо́льшей готовностью предпочтет удаление правой почки без наркоза, чем нахождение со мной бок о бок целые сутки.

– Ты проверяла утром электронную почту? – спросил Эйден, направляясь прямиком в мою спальню.

– Еще нет. – Я последовала за ним.

Он вытащил из заднего кармана смятый листок бумаги и вручил мне.

– Читай.

Пробежав глазами по тексту, я побледнела. Иисусе…

– Это сценарий какого-то порнофильма?

Уголки его губ дернулись вверх.

– Это сценарий сегодняшнего дня.

– Но… Господи. Если мои родители узнают или увидят…

– Ради всего святого, Хейли! – Эйден снял шляпу и положил ее на подоконник. – Тебе двадцать лет! Они же не думают, что ты до сих пор девственница?

Я почувствовала, как краска прилила к моим щекам.

– А что, быть девственницей в двадцать лет – какое-то преступление? – ощетинилась я.

Эйден медленно повернул голову в мою сторону и вопросительно выгнул бровь. В его синих глазах плескалось недоверие, смешанное с изумлением.

– Погоди, ты хочешь сказать, что…

– Не твое дело!

– Еще как мое!

Он подошел и приподнял мое лицо за подбородок.

– Ответь.

Его близость снова подействовала на меня опьяняюще. В горле пересохло, и все, что я смогла сделать – это кивнуть и смущенно отвести взгляд в сторону. Пора сменить тему на более безопасную.

– Окей, – я отступила назад и снова посмотрела на наш сценарий. – Что там у нас идет первым пунктом?

– Постельная сцена, – впервые за долгое время я увидела широкую и искреннюю улыбку Эйдена. Кажется, моя долбанная девственность подняла ему настроение.

– Хорошо, только руки не распускай, – пригрозила я пальцем.

– И в мыслях не было! – заверил меня Эйден, сбрасывая на пол рубашку.