Мэри Блейни - Затерянные в смерти

– Я умоляю! – громко крикнул он и затем прошептал: – Я люблю ее.

Пение Изабель он услышал в тот момент, когда чей-то голос прошептал:

– Скажи ей.

Всем сердцем возвратись ко мне. Не позволяй страху нас разлучить. Я так хочу, чтобы ты вернулся домой, вернулся ко мне и мы счастливо прожили бы вместе новую жизнь.

Себастьян поспешно натянул ботинки и выбежал из кастильо. Он нашел Эсме в ее собственном доме, с бутылкой в руке.

– Она направилась к дому Эррео. Она сказала, что уезжает, и заявила мне, что вся моя жизнь крутится вокруг мести и что мы с вами должны сделать правильный выбор, чтобы покончить с проклятием. Изабель уверена, что я пострадала от него не меньше, чем вы.

Эсме заглянула в бутылку со спиртным.

– Она права. Я целительница, и когда я изо всех сил стараюсь причинить вам боль, это меня разрушает.

И она вылила спиртное в песок.

– Если я скажу ей, что люблю, она благополучно возвратится?

– Хозяин всерьез меня об этом спрашивает?

– Какая ты отвратительная женщина! Да, всерьез. Перестань меня дразнить и отвечай на вопрос.

– Вы глупец! Вы можете покончить с проклятием. Догоните ее. Ваша любовь к ней и ее к вам разрушит проклятие.

Он догнал Изабель на полоске земли, соединявшей кастильо с основным островом. Отец Эррео нес сына на руках, мать семенила рядом, стараясь не отставать.

– Изабель! – позвал он.

Она обернулась, что-то сказала родителям Эррео и побежала ему навстречу.

Изабель бросилась в его объятия, он закружил ее, крича:

– Я люблю тебя!

– И я тебя люблю. – Соскользнув на землю, она встала как можно ближе к нему. – Что может быть лучше? Я обещаю вернуться, как только они устроятся в больнице.

– Никто не доставит тебя обратно, Изабель. После того, что случилось, никто не возьмет на себя такой риск. Я пойду с вами. Эсме сказала, что наша любовь спасет нас.

– Знахарка? Она сказала мне, что ее миссия – проследить, чтобы ты был обречен на вечные проклятия. Как можно верить тому, что она говорит?

Себастьян покачал головой и направился к большому острову.

– Глупая женщина! Ведь именно ты научила меня, что нужно доверять людям.

Через несколько лет.

Исла Пердида,

Малые Антильские острова

– Готов поклясться, что этот остров совсем не меняется. – Себастьян стоял у входа в кастильо, прислонившись спиной к двери, и смотрел, как после чрезвычайно теплой встречи жители деревни возвращаются к работе.

– Он не меняется, потому что ты этого хочешь.

Себастьян слегка кивнул.

– Должно же существовать на земле какое-то место, где я по-прежнему хозяин.

– Единственное место, – напомнила ему Изабель.

– Согласись, дорогая жена, что ты не больше меня хочешь, чтобы в каждой хижине стоял компьютер, а генераторы загрязняли здесь воздух.

– Нет, не хочу. Получается, что так мы убегаем от реальности.

– Или возвращаемся к ней.

Войдя в кастильо, они обнаружили, что во внутреннем дворе вовсю кипит работа. На вечер была запланирована церемония по случаю их возвращения домой, и все пространство было заполнено столами и стульями.

Все прервали работу, чтобы приветствовать их, поинтересоваться, как дела у детей, и пообещать, что нынешнее торжество будет «еще лучше прежнего».

– Так где же наши мальчики? – спросил Себастьян.

– Хотела бы я это знать, – ответила Изабель и повернула обратно к входу.

– Мама! Папа! Можно пойти на пляж?

– Хорошо, но возьмите с собой кого-нибудь из взрослых, – взглянув на Себастьяна, ответила Изабель.

За спиной у Изабель вырос один из их любимцев, Эррео. На лице его сияла робкая улыбка, которая им всегда нравилась.

– Как, я достаточно взрослый, миссис?

Высокий и стройный, он был одним из их лучших друзей.

– Да, спасибо, Эррео. Мы увидим вечером твоих родителей?

– Конечно. Миссис Целительница тоже придет. С ней будет новая медсестра.

Иногда Эсме игнорировала их приглашение, иногда не могла удержаться от визита. Изабель была рада, что сегодня они смогут ее увидеть.

– Ну давай же, Эррео! – закричали мальчики. – Мы хотим на пляж!

Схватив Эррео за руку, они исчезли за боковой дверью прежде, чем кто-либо успел с ними попрощаться.

Себастьян повернулся к жене. С возрастом ямочки на его щеках стали глубже, волосы слегка поседели, морщины возле глаз стали более заметными. Он часто говорил ей, что для двухсотлетнего мужчины чувствует себя прекрасно, и она тоже заверяла его, что он отлично выглядит.

– Я тоже кое-чего хочу, – сказала она, словно маленькая девочка потянув его за руку.

– Пойти на пляж? – поддразнивая ее, спросил он.

– Нет! – со смехом сказала она. – Если вы пойдете со мной, хозяин, то я напомню вам, почему это место можно считать нашим собственным райским уголком.

Сначала я хотела добиться того, чтобы пение играло в этой истории ключевую роль, включив в текст слова церковных гимнов, которые я регулярно пою в храме. Я думала, это даст возможность показать, что содержащееся в них послание любви имеет не только божественный контекст.

Когда стало ясно, что большинство из отобранных мною текстов нельзя будет использовать, я изложила их собственными словами. Исключение составляют одна строфа из гимна «Не бойся», используемая здесь с разрешения «Орегон кэфлик пресс»[14], и слова из гимна Оссии, которые взяты из Библии, и соответственно на них не распространяется авторское право.

Если вы уделите время на то, чтобы внимательно ознакомиться с церковными гимнами, вы вместе со мной увидите, что многие из них посвящены любви. В то время как их автор явно имел в виду духовное начало, значение гимнов можно распространить и на ту любовь, которую мы испытываем к своим близким, к друзьям и даже к посторонним людям.

В основе моей повести лежит моя вера в то, что мы находимся здесь именно благодаря любви и что любовь может спасти даже самые зачерствевшие сердца. Изабель убеждает Себастьяна принять ее любовь и освобождает его от проклятия. Надеюсь, и для вас это будет убедительно.

– Мисс О’Мара? – с сильным ирландским акцентом произнес молодой человек.

– Да, это я.

Молодой человек снял фуражку.

– Машина ждет. Вон там. Я возьму ваш багаж.

Подхватив ее дорожную сумку с такой легкостью, словно это была игрушка, он стал протискиваться сквозь толпу в дублинском аэропорту, слегка замедляя шаг, когда она от него отставала.

– Вот мы и пришли.

Прежде чем помочь ей разместиться на заднем сиденье машины размером с прогулочный катер, он положил в багажник ее дорожную сумку.

Сев за руль, он оглянулся на нее через плечо.

– Там есть бутылка воды, если пить захотите. Путь у нас не близкий.

– Благодарю вас.

Эйдан наблюдала за потоком движения, с любопытством вглядываясь в мелькавшие за окном окрестности. Она впервые оказалась за границей в совершенно незнакомой обстановке. Неужели всего неделю назад она похоронила мать и ее мир рухнул? И вот она здесь, и целый океан отделяет ее от всего родного и привычного, в старомодном «Роллс-Ройсе» с рыжим веснушчатым шофером в лихо надвинутой фуражке, словно сошедшим с рекламы турфирмы, едет на встречу с незнакомцем, каким-то загадочным образом связанным с прошлым ее семьи.

Она была совершенно измучена, так много всего случилось с ней за последние несколько дней, слишком много, чтобы осознать в полной мере случившееся. Непрерывный поток транспорта, человеческая река, струившаяся по улицам Дублина, слились для нее в одно целое.

– Я скорблю о вашей потере, Эйдан.

Прежде чем отойти от могилы, отец Дэвис вручил ей деревянный крестик, взятый им с крышки гроба ее матери. Он помолчал немного.

– Вы можете питаться в нашей трапезной, пока не придете в себя. Если вам что-нибудь нужно…

– Спасибо, святой отец. Я справлюсь.

Она чувствовала на себе взгляды стоявших рядом людей, слышала их перешептывания о долгой болезни ее матери и плачевном состоянии ее финансов.

Держась из последних сил, она поблагодарила друзей и соседей, пришедших выразить ей свои соболезнования.

Оставшись наконец одна, Эйдан испытала странное чувство облегчения. Опустившись на колени и глядя на надгробия членов семьи рядом со свежей могилой ее матери, она испустила протяжный глубокий вздох. Хорошо, что ее родители много лет назад купили этот участок и теперь будут покоиться рядом с их родителями. Если этого места сейчас не было бы, она, обремененная похоронными расходами, не смогла бы его купить.

Последние месяцы были такими тяжелыми! Сначала Эйдан еще как-то совмещала работу в банке с уходом за матерью. Но когда состояние больной ухудшилось и положение осложнилось, соседка порекомендовала Эйдан поместить мать в частную клинику. Эйдан навела справки, увы, цены в клинике были ей не по карману. Она поговорила со своим шефом, надеясь получить отпуск, но ей было отказано. Вынужденная в конце концов выбирать – уйти с работы или поместить мать в городскую больницу, Эйдан оставила работу и ухаживала за матерью дома до конца.

Она надеялась, что спустя несколько месяцев ее место в банке будет еще свободно. Ее скудные сбережения к этому времени совсем истощились.

Поскольку свою машину она продала, ей пришлось пройти шесть кварталов пешком до маленького чистенького домика, где она жила с матерью, расставшись с собственной квартирой. Войдя в дом, Эйдан взяла почту и прошла на кухню. За чашкой чая она аккуратно вскрывала конверты, пополняя кипу неоплаченных счетов. Долги за лечение были тоже немалыми, но долги по налогам означали, что родительский дом может быть в ближайшее время продан с аукциона.