Рэдклифф - Затерянная мелодия любви

– У меня все болит, но ничего серьезного, – настороженно ответила она.

– Хорошо, – Грэм сделала глубокий вдох. Она собиралась произнести самые трудные в ее жизни слова. – Анна, нам нужно поговорить о том, что произошло прошлой ночью.

Анна закрыла глаза, все внутри нее сжалось. Прошлой ночью она ни о чем не думала, она лишь знала радость от близости с Грэм. И сейчас ей не нужно было думать, чтобы понять, что прикосновения Грэм действуют на нее, как ничто и никогда в этой жизни. И не нужно было слов, чтобы уловить состояние пьянящего экстаза от любви к этой женщине. Она все еще чувствовала на себе руки Грэм, а ее тело реагировало при одном лишь взгляде на нее. Она любила ее, более страстно, чем догадывалась, что это возможно. Грэм Ярдли пленила ее, нарочно или случайно, пленила ее сердце, тело и душу.

– Не нужно ничего говорить, Грэм, – ответила Анна. – Эта ночь с тобой была самым прекрасным из всего, что когда-либо случалось со мной. Никто еще не прикасался ко мне…

Грэм быстро ее перебила. Она не могла вынести этих слов!

– Анна, тебе было плохо, тебе нужно было внимание и забота! Я испугалась и забылась. Это было несерьезно. Прости.

– О чем ты говоришь? Хочешь сказать, что все это было ошибкой?! – не веря своим ушам, спросила Анна. Она непонимающе смотрела на Грэм. – Ты же это несерьезно! Ради бога, Грэм!

– Мы обе испугались, устали, я воспользовалась ситуацией, – спокойно начала Грэм.

– Грэм! Я позвала тебя в свою постель, я хотела тебя, нуждалась в тебе так долго! Боже, Грэм! Я люблю тебя! – закричала Анна.

Грэм застонала.

– Анна, Анна, не нужно! – она сделала глубокий вдох, ее лицо сосредоточилось. – Вчерашние события не должны были произойти. И я не хочу, чтобы это повторилось. Я не хочу таких отношений с тобой.

– И ты ждешь, что я просто обо всем забуду? Все, что было между нами, и каково это прикасаться к тебе? – неумолимо спросила Анна, ее боль и недоумение уступили место гневу. – И что я должна делать со своими чувствами к тебе, Грэм? Ты хочешь, чтобы я просто игнорировала их? Так, кажется, ты это делаешь?

Грэм не подала виду, что слова Анны задели ее. – Между нами не может быть ничего, кроме дружбы. Я прошу прощения, если своими необдуманными действиями ввела тебя в заблуждение.

Анне хотелось кричать и умолять ее одновременно. Как она могла так ошибиться? Она чувствовала любовь в прикосновениях Грэм, слышала ее в том, как Грэм шептала ее имя! Она уставилась на Грэм. Леденящий холод подкрался к ее сердцу.

– Ты уверена? – наконец спросила она.

– Абсолютно.

Ее лицо не выдавало никаких эмоций.

– Тогда я уеду из Ярдли, как только найду квартиру, – глухо ответила Анна, ее сердце разрывалось от боли.

Грэм сжала кулаки, пытаясь устоять перед убийственным опустошением.

– Конечно, если ты считаешь, что это необходимо.

Анна проводила ее взглядом до двери, понимая, что, возможно, видит ее в последний раз. Когда Грэм дотронулась до дверной ручки, Анна холодно произнесла:

– Иди ты к черту со своей трусостью, Грэм Ярдли! Как ты можешь так поступать?!

Грэм остановилась на мгновение и, не проронив ни слова, осторожно закрыла за собой дверь.

– Скажи хотя бы, что она натворила! – в отчаянии воскликнула Хэлен, смотря, как Анна загружает в джип коробки со своими вещами.

– Она ничего не сделала, – глухо ответила Анна. – Она такая же, какой всегда была. Это я совершила ошибку.

– Позволь мне хотя бы поговорить с ней, – умоляла Хэлен. – Просто скажи, что случилось!

Анна попыталась рассмеяться, но не сдержалась и сорвалась в слезы. Она совершенно себя не контролировала. Бедная Хэлен, ей не менее тяжко, чем мне! Кажется, одной лишь Грэм нет до происходящего вокруг никакого дела.

– Вы здесь не поможете, Хэлен, – ответила она, когда, наконец, обрела голос.

Дотронувшись до руки девушки, Хэлен заглянула в ее глаза.

– Анна, – тихо произнесла она, – если ты уедешь, это убьет ее.

– Нет, Хэлен, – ответила Анна как можно ласковее, убирая руку Хэлен и забираясь в джип. – Это убьет меня.

Не оглядываясь, она уезжала от всего, что любила.

После очередной бессонной ночи Анна проснулась прежде, чем зазвонил будильник. Она повернулась к окну, в поисках солнечных лучей. Даже спустя столько времени она все еще скучала по запаху океана. Она лежала тихо, ожидая, пока утихнет боль.

Боль приходила каждое утро, стоило ей лишь открыть глаза, будто поднимаясь из глубокой раны, которая все никак не заживала. Боль стала ее постоянным спутником, жгучая боль, затмевающая даже самые простые удовольствия. Она научилась жить с ней, смирившись с мыслью, что в ее сердце навсегда останется пустота. Она все еще любила Грэм, и всегда будет любить, с этой правдой она тоже смирилась.

После первых недель глубокого отчаяния по возвращении в Бостон она попыталась наладить свою жизнь. Погрузившись с головой в учебу, она попыталась дописать диплом. Она никуда не ходила и не искала общения. У нее даже мысли не возникало о возвращении в теперь уже чужое для нее общество, в котором она вращалась, будучи замужем.

Любовь к Грэм открыла в ней целую палитру чувств. Показала, что она способна любить с глубокой страстью и неистовым желанием. Она понимала, что столь сильные чувства стали возможны лишь потому, что Грэм была женщиной. Но она знала наверняка, что никакая другая женщина не заменит Грэм в ее сердце. Она хотела Грэм со всей страстью, и эта страсть до сих пор захлестывала ее. Стоило лишь вспомнить о Грэм, как желание прикоснуться к ней, попробовать ее на вкус и забыться в ее объятиях загоралось с новой силой. Боль от потери Грэм ощущалась даже на физическом уровне. Но Анна продолжала думать о ней, несмотря на всю горечь происходящего, потому что только так она чувствовала, что все еще живет. Без Грэм дни казались унылыми, а ее существование бессмысленным. Будущее же виделось Анне совершенно безрадостным.

Звонок будильника вернул ее в настоящее, напомнив о том, что наступил новый день, и что каким-то образом ей придется его прожить.

Она собиралась в своей маленькой квартирке, пытаясь разогнать болезненные воспоминания прошлого.

Боль от потери превосходила злость, злость на жизнь, на любовь, которая могла бы у нее быть. Все это причиняло слишком много боли. Ей все еще с трудом верилось, что ее жизнь приобрела вот такой немыслимый поворот.

Теперь она работала на фирму по ландшафтному дизайну, год назад она была бы счастлива такой работе. Анне нравилась эта работа, она была ее спасением, но радость от нее затмевалась пустотой остальной ее жизни.

Она едва помнила, как прошла собеседование.

Лорен Паркер, известная в стране ландшафтный дизайнер и одна из немногих женщин, имевших собственную фирму, лично проводила отбор.

Анна помнила, что Лорен была открытой и привлекательной, и как основательно, и в то же время непринужденно расспрашивала Анну. Ее однозначно впечатлил тот факт, что Анна работала в историческом имении, месте, в котором была очень заинтересована ее фирма.

Теперь Анне казалось, что во время собеседования она была словно в тумане и, наверное, произвела то еще впечатление. Она работала там уже полгода.

Анна взяла портфель и поспешила к двери. Ей нужна была эта работа, но главное – ей нужно было чем-то заниматься, чтобы хоть как-то отвлечься от своих мыслей и воспоминаний.

Анна чертила зеленый театр, когда услышала стук в стену ее отсека. Подняв голову, она увидела Лорен.

Лорен Паркер нередко лично наблюдала за работой подчиненных, у нее получалось это легко и совершенно ненавязчиво. Ее работники ценили такого талантливого и справедливого работодателя.

Анна приветственно улыбнулась, отрываясь от работы:

– Привет.

– Привет. Как успехи с проспектом по имению Рэндольфа?

Лорен была одета в льняной костюм цвета хаки, подчеркивающий ее спортивную фигуру. На вид ей было не больше тридцати пяти, хотя Анна знала, что она как минимум на десять лет старше. Она излучала уверенность и здоровье. Ее светлые волосы были коротко пострижены, и она почти никогда не носила макияжа.

– Думаю, что все хорошо. Мне нужно кое-что закончить для Дона, а потом я все покажу.

Лорен кивнула.

– Прекрасно. Мы идем с опережением графика, это понравится совету директоров Рэндольфа, который хотел отдать проект Тому Лэнгдону.

Несмотря на прекрасную репутацию фирмы, всегда находились желающие поставить под сомнение способность женщины заниматься мужской работой. Эта работа была ее стартом в сфере возобновления исторических имений, и она очень долго этого ждала.

Лорен на мгновение засомневалась, но затем все же спросила:

– Как на счет делового ужина сегодня? Мне бы хотелось узнать о твоих успехах, но поскольку день у меня полностью расписан. Если у тебя нет других планов, конечно, ведь сегодня пятница.

Тень промелькнула на лице Анны. – Нет, – тихо произнесла она. – У меня нет никаких планов. Я согласна на ужин. Где мы встретимся?

– Вызовем такси прямо сюда.

От внимания Лорен не ускользнула реакция девушки на ее приглашение. Какое бы воспоминание оно ни вызвало, оно наверняка было болезненным.

– Хорошо. – Кивнула Анна.

Лорен тепло улыбнулась.

– Буду ждать.

В шесть часов Лорен остановилась в коридоре напротив стола Анны.

– Ты уже заканчиваешь? Такси приедет через пятнадцать минут.

Улыбнувшись, Анна кивнула. – Уже почти закончила. Осталось только привести себя в порядок.

Лорен придерживала дверцу, пока Анна садилась на заднее сиденье такси.

– В Копели Плаза, пожалуйста, – сказала она водителю и села рядом с Анной. – Господи, целый день этого ждала. – Глубоко вздохнув, добавила она.

– Кажется, на мне не совсем подходящая одежда для Копели, – Анна указала на свои брюки и свитер.