Он впился глазами в ее рот. Если он не станет ее любовником, это место с радостью займет Жюстен де Вальми. Или она уже побывала у него и была отвергнута? Сомнительно… де Вальми явно увлечен ею. Но он не так богат, как Шандор Кароли. Именно поэтому Шарлотта Грейнджер сейчас и стоит перед ним, беспомощно ломая руки. Черная мантилья прекрасно подчеркивает медь ее волос.

И тут его охватило странное желание. Она оказалась не той, кого он себе вообразил, и все же завораживала. Настолько, чтобы пробудить в нем и примитивные, и защитные инстинкты.

Шарлотта осеклась. Почему он так странно смотрит на нее? Она представить не могла такую реакцию на ее неожиданный приход без сопровождения. Но ведь он знает о ее обстоятельствах! У нее нет ни родственниц, ни горничной.

И тут он медленно, как во сне, шагнул к ней. Напряженные мышцы играли под тонким полотном рубашки. Шарлотта потупилась, чтобы не видеть его гибкого загорелого тела, но кровь уже бросилась ей в лицо.

Он приподнял пальцем ее подбородок и снова заглянул в растерянные глаза.

– Успокойтесь, мадемуазель Грейнджер. Ваше ближайшее будущее обеспечено. А после меня… – кажется, он пожал плечами и горько усмехнулся, – несомненно, будут и другие.

– Я не понимаю. Я…

Она пыталась отвернуться, но не могла. Оказалось, что в черной радужке плавают золотистые искорки, и его запах, мужской запах, будоражил кровь. Вот только непонятно, чем вызван его гнев.

Сильные руки сжали ее запястья.

– Вы все прекрасно поняли, мадемуазель Грейнджер, – вкрадчиво заметил он. – Ваша миссия удалась. И ложная скромность здесь ни к чему.

Она пыталась освободиться. Но силы были неравны, и казалось, что он готов раздавить ей пальцы.

– Простите… это было ошибкой… – прошептала Шарлотта.

Голос даже ей самой казался чересчур высоким и напряженным.

– Никакой ошибки, мадемуазель.

Огонь, полыхнувший в его глазах, заставил ее сердце забиться сильнее. Он неспешно притянул ее к себе.

– Нет, – прошептала она, когда он обнял ее за талию. – Нет. О, пожалуйста! Нет!

Но ее протесты были заглушены властным поцелуем.

Ее обдало жаром. Шарлотта, едва не теряя сознания, покачнулась. Он прижал ее к себе и стал целовать, почти исступленно, не щадя ни ее, ни себя.

На какой-то пугающий миг время, казалось, остановилось. Шарлотта ощущала только потребность, такую неистовую, что помутилось в голове. Ее руки сами собой поднялись и обвили его затылок, там, где курчавились жесткие завитки. Шарлотта, упиваясь его поцелуями, сдавалась без единого протеста.

Но тут его ладонь сжала ее грудь, лаская и возбуждая сквозь шелк платья.

Она услышала свой стон и осознала, что сильные пальцы только что расстегнули первые пуговки. Прикосновение этих пальцев к ее обнаженной плоти мигом вернуло ей рассудок.

Шарлотта стала яростно сопротивляться, проклиная свое предательское тело, так легко подпавшее под пьянящую власть рук и губ Шандора Кароли.

Но он с немилосердной усмешкой легко обуздал ее, терзая губы, шею и плечи пламенными поцелуями.

Слезы обожгли ее щеки. Она пришла отдать визит вежливости, а он решил, что она явилась с определенной и весьма меркантильной целью.

Ненавидя себя за глупость, ненавидя собственное тело за слабость, она боролась, как дикая кошка.

Наконец Шандор понял: тут что-то не так. Он разжал руки и отпустил ее с выражением потрясенного изумления в угольно-черных глазах.

– Неужели ни одна женщина не может считать себя в безопасности рядом с вами? – выдохнула Шарлотта, бросаясь к двери и хватаясь за фарфоровую ручку. – Сначала казино, потом это! Или вы преследуете женщин на улицах, граф Кароли? Удивительно еще, что не навязали мне своего внимания, пока умирала княгиня! Вы омерзительны! Гадки!

Шандор, не веря собственным ушам, устремился к ней, но Шарлотта распахнула дверь, промчалась мимо растерянного лакея и побежала так, как никогда не бегала раньше.

Было больно дышать, словно каждый глоток воздуха ранил грудь. Она уронила мантилью и даже не остановилась. Сосны, гибискусы, мирт сливались и покачивались перед ее глазами. Дорога пьяно вилась между кустарниками. Солнце слепило ее. Сердце бешено колотилось.

Сзади послышались неторопливый перестук копыт и скрип колес. Шарлотта в ужасе обернулась, но тревога оказалась ложной: какая-то дама выехала на прогулку. Сбрую лошадей украшали кокарды из розовых гвоздик. Дама развалилась на атласных подушках. Зонтик с оборками прикрывал от солнца ее безупречную кожу, накрашенные губы алели, глаза подведены сурьмой.

Экипаж поравнялся с Шарлоттой, и до нее донесся хрипловатый голос, приказывающий кучеру остановиться.

– У вас неприятности, мадемуазель? Я могу чем-то помочь?

Шарлотта повернула голову и уставилась в глаза прелестной парижанки, улыбнувшейся ей в тот последний нечер в казино. Дверца коляски гостеприимно приоткрылась.

– Прошу, мадемуазель! День очень жаркий, а камни на дороге ужасно твердые.

Шарлотта с благодарным вздохом поднялась в коляску. Глаза парижанки лукаво блеснули.

– Может, расскажете, почему вы так расстроены и растрепаны? Виноват какой-то джентльмен?

– Он не джентльмен! – выпалила Шарлотта с такой злостью, что дама весело рассмеялась.

– Позвольте представиться: я Луиза де Реми, а вы, насколько мне известно, мадемуазель Шарлотта Грейнджер, компаньонка княгини Яковлевой.

– Вчера княгиня умерла.

Голубые глаза Луизы затуманились.

– Как печально! Месье Блан потерял одного из самых богатых завсегдатаев, а вы – покровительницу, которую искренне любили.

– Да, – пробормотала Шарлотта, начиная приходить в себя.

– И что теперь вы станете делать, Шарлотта? – спросила практичная Луиза. – У вас есть деньги? Семья?

– Нет. – Как ни странно, Шарлотта почувствовала, как губы тронула сухая улыбка. – Нет, Луиза. У меня ничего нет.

– Но что дальше? – встревоженно допытывалась Луиза.

– Вернусь в Англию. Если князь выплатит все, что мне причитается, этого будет достаточно на билет до Англии.

Луиза слегка нахмурилась. Слишком часто даже самые богатые люди стараются не платить долги. Она повертела зонтик.

– Сегодня я буду играть для вас, Шарлотта. И отдам вам весь выигрыш, если, конечно, повезет.

Шарлотта тепло улыбнулась новоявленной подруге.

– Вы так добры, Луиза! Но вряд ли это понадобится. Князь Виктор, конечно, отдаст долги княгини.

Луиза де Реми еще сильнее нахмурилась. Князь Яковлев был известен как человек, который не расстанется ни с одним луидором, не получив ничего взамен. На этот раз было яснее ясного, что именно он захочет взамен. И еще более очевидным был тот факт, что Шарлотта не собирается вознаграждать его за оказанную любезность.

Лошади выехали на широкий бульвар к вилле «Ундина», и Шарлотта неожиданно сообразила, что сидит и коляске вместе с одной из самых известных европейских куртизанок и что, если их сейчас увидят вместе, ее репутация будет погублена. Но ей было все равно. Луиза предложила дружбу, и не важно, как на это посмотрят в высшем свете. В конце концов, в великосветском обществе вообще ее не замечали. Ни леди Пителбридж, ни графиня Бексхолл, ни другие дамы, пришедшие попрощаться с княгиней, не спросили Шарлотту о ее дальнейших намерениях. А вот глаза Луизы лучились искренним сочувствием.

Экипаж подъехал к охраняемым львами воротам виллы.

– Вы не обидитесь, Шарлотта, если я скажу, что вам нет необходимости возвращаться в Англию и жить в нищете? – Луиза кокетливо повернула зонтик. – Я веду роскошную жизнь. Можете последовать моему примеру. Надеюсь, вы поняли, о чем я? И не оскорбились?

Шарлотта покачала головой:

– Ничуть, Луиза. Знаю, вы всего лишь пытаетесь мне помочь, но я никогда не смогу стать кокоткой.

– Но это так легко! – рассмеялась Луиза. – Восхитительно легко и восхитительно приятно. Если вдруг передумаете, только дайте знать.

Она вручила Шарлотте карточку с золотым обрезом.

– И будьте осторожнее. Больше никаких компрометирующих ситуаций с джентльменами, которые на самом деле вовсе не джентльмены. И помните… – Луиза подалась вперед. – Даже самый лощеный джентльмен перестает быть таковым наедине с красивой женщиной.

Шарлотта улыбнулась. Луиза снова откинулась на спинку сиденья. Бутоньерки из розовых гвоздик весело закивали, когда лошади снова помчались рысью к бульвару Мулен и роскошной вилле, где ее нетерпеливо ожидал великий князь.

Шарлотта пошла по дорожке между содержавшимися в отменном порядке цветочными клумбами. Бронзовый дверной молоток был замотан черным крепом. Все оконные занавеси и жалюзи были опущены. Спрашивать о деньгах в такое время казалось Шарлотте дурным тоном, но что же делать? Она больше не может оставаться на вилле «Ундина», А если станет выжидать более подходящего времени для разговора с князем, может оказаться слишком поздно. Князь не сказал, сколько времени собирается пробыть в Монте-Карло. Что, если он неожиданно исчезнет, оставив ее без гроша?

Шарлотта с тяжелым сердцем, полная недобрых предчувствий, переступила порог погруженной в полумрак виллы.

К ней подошла бледная и напряженная Мария.

– Князь Виктор желает поговорить с вами, мадемуазель. Он в большой гостиной.

– Спасибо, Мария.

Шарлотта надеялась, что до встречи с князем успеет принять ванну и переодеться. Но теперь ей придется не только предстать перед ним в пропыленном платье, но и как-то объяснять свое отсутствие. Ведь он не давал ей разрешения покинуть виллу.

Она тихо постучала в полированную дверь. Ни при каких обстоятельствах нельзя позволять князю унижать ее. Она всего лишь попросит отдать причитающееся ей жалованье. Без денег она не сможет вернуться в Англию. Не сможет выжить.

– Войдите.

Шарлотта переступила порог. Гостиная была любимой комнатой княгини. Здесь она часто лежала в шезлонге в стиле Луи-Филиппа, когда Шарлотта читала ей вслух. Здесь она сидела, с затуманившимися от воспоминаний глазами рассказывая Шарлотте о днях своей юности.