Подъехал к подъезду, быстро поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Открыл Серж, тихо отошёл и, подмигнув, сбежал из квартиры. Видимо, решил не принимать удар на себя, мол, ничего не видел, ничего не знаю. Что ж… удобно.

— Серж, — громко крикнула откуда-то из глубины комнаты. — Кто там?

— Тот, от которого ты решила сбежать, — громко сказал я, ожидая её реакции.

Тишина. Молчит и, видимо, даже не шевелится, потому что до этого она ещё собирала вещи, и я буквально слышал звук самих сборов и шуршание пакетов. Прошёл дальше и увидел её, тихо сидящую на полу и зарывшуюся лицом в колени. Душераздирающее зрелище.

— Зачем ты пришёл, — её голос звучит где-то изнутри, глухо и, мне кажется, что она на грани.

— Пришёл, потому что люблю и не позволю уехать. Пришёл, потому что моя жизнь ничего не стоит без тебя. Пришёл, потому что ты единственная, кого я хочу видеть рядом, любить и с кем хочу жить. Пришёл, потому что не мог тебя отпустить, только так и никак иначе.

Её плечи начали сотрясаться, а я услышал звук рыданий. Чёрт. Что ж такое-то, а? Подошёл, сел рядом и привлёк её к себе.

— Ну, что такое? Почему ты решила уехать? Что не так? Давай решим проблему вместе.

— Нет, — покачала головой, не соглашаясь со мной.

— Что нет, Вита? Поделись со мной, расскажи, почему собиралась уехать.

— Я… твоя… сестра, — всхлипывая, проговорила Вита.

Что? Сестра? Она пьяна, что ли?

— Откуда ты эту бредятину вытянула?

— Твоя мама рассказала, — Вита отстранила и взглянула мне в глаза. — Брат моей матери — твой отец, а мы… двоюродные брат и сестра.

— И?

— Что и?

— Это достаточный повод для того, чтобы сбежать?

— Нет. Это нет, но твой сын — да. Как он будет смотреть на нас, когда узнает, что мы родственники. Это грех, Денис.

— Бля, не говори этой херни. Во-первых: ещё точно не известно.

— Я делала тест. Он положительный, — перебила меня Вита.

— Во-вторых, — с нажимом произнёс я, — не обязательно бегать и всем трубить о наших родственных связях, если они, конечно есть.

— Я делала тест.

— Пересдадим.

— Зачем? — недоумевала Вита.

— Где ты взяла образец? Может это и не так вовсе. Вита, может кто-то заплатил за положительный анализ. Та же Валя или её отец. Нужно делать тихо, понимаешь?

— Да.

Ну, хоть с чем-то согласилась. Говорил ей всё это, а сам не понимал, почему мама мне ничего не сказала, почему к Вите пошла. Отчего-то мало верилось в этот рассказ о родстве. Мы с Витой совсем не похожи, да и брат её мамы? Серьёзно? Не верил я в это, но не понимал, в чём мамин интерес. Я бы понял, если бы это Валя рассказала, её мать или отец, на худой конец, но не моя мама же. Неужели с Валей спеться успела? Тоже вряд ли, потому что они друг друга терпеть не могли. Выход был только один — сдавать анализы тайно.

— Я согласна на сдачу при одном условии.

Ну, конечно, куда же без условий.

— Каком?

— Если он будет положительным, ты меня оставишь и дашь мне уехать.

— Хорошо. Я согласен.

Нифига я не согласен и не будет такого, будь тест трижды положительный. Не смогу я её отпустить. Что она там про грех говорила? Значит, будем грешниками, но её я не отпущу. Правда, ей-то об этом знать не обязательно.

Глава 9

Оставлять Виту в том состоянии, в котором она находилась и поверить, что она не взбрыкнёт и таки не сядет на поезд или самолёт, было сложно. Особенного выбора у меня не было, поэтому… я взял с неё честное слово и попросил подождать до завтра. Именно завтра мы собирались сдать анализы ДНК. Можно было и сегодня, но у меня были дела поважнее.

Я решил, наконец, поговорить с отцом Вали. Наша жизнь дальше не может быть такой, какой была до падения Дани. Валя сделала роковую ошибку, показав, насколько ей плевать на сына. Я уже подъезжал к его офису, когда моё внимание привлёк мужчина, выходящий из здания. Смутно знакомый мужчина. Стёпа. Да ну!? Вначале не поверил своим глазам, а потом таки уверился, что это он, подъехал ближе, всмотрелся. Действительно! Ну, и что он делал в офисе отца Вали? Неужто, и Всеволод тут приписан? Бля, я их поубиваю, если узнаю о масштабном заговоре. По сути, я двадцатитрёхлетний сопляк, но я буду бороться за своё счастье. Мы с Витой и так потеряли слишком много времени, чтобы сейчас пасовать и сдаваться из-за каких-то уродов.

Увидел, как Стёпа сел в машину и отъехал. Я вышел из своего джипа и направился прямиком в офис своего тестя. Без проблем прошёл пост охраны, поднялся на пятый этаж и прошёл к Севе. Благо, у него не было приёма, и он смог спокойно поговорить со мной.

— Здравствуй, Всеволод, — за пять лет я перестал звать его Севой, но так и не смог называть его отцом. Для меня он был просто Всеволодом — отцом навязанной мне жены. Ни больше, ни меньше.

— Денис? — кажется, он был удивлён. — Чем обязан?

— Хочу поговорить о том, что произошло.

— А что произошло?

— Твоя дочь не уследила за внуком.

— Да? А где же в это время был ты? — резко перевёл он тему.

— Ни тебя, ни твоей дочери это не касается.

— То есть, в том, что произошло, ты винишь только мою девочку?

— Почему же? Я виноват, да. Меня не было дома, но… твоя дочь мать, в конце концов. Если отца нет дома, неужели она может наплевать на сына и захрапеть в своей комнате? Это позволительно?

— Нет, но… — пошёл на попятную её отец.

— Ну, вот и не спорь. Я виноват не меньшего Вали, но… ты пойми, что она совершенно не смотрит за сыном. Ей на него наплевать.

— И с чего ты это взял?

— Боже, Всеволод. Я устал от этих игр. Мы пять лет живём в фарсе. Твоя дочь нигде не училась, никогда не работала. Всё, что её заботит — шмотки, украшения, тусовки с подругами, которых у неё становится всё меньше.

— Насколько я помню, это ТЫ запретил ей учиться. Разве нет?

— Да, — рявкнул я. — Она должна была вынашивать ребёнка, воспитывать его. Стать матерью, в конце концов. И что же? Даня с ней даже оставаться боится, а ещё… — я замолчал, не зная, говорить ли ему о том, что у меня есть доказательства того, что Валя забеременела от ЭКО. Это, конечно, был здоровский плюс, но… может, стояло его придержать?

— Ну, так что?

— Я хочу с ней развестись и сделать это спокойно.

— Валя согласна? — да уж, он реально идиот.

— Нет, но…

— Если моя дочь не даёт тебе развода, значит, его не будет, — уверенно сказал Всеволод.

— Считаешь, что мы не разведёмся так? — приподнял бровь я.

— Ты забыл о компромате на твоего отца?

— Послушай, — решил поговорить с ним нормально, без угроз и предъявлений. — Я понимаю, что дочь у тебя одна, но… Валя слишком много делает ради себя, причём такого, что ей на самом деле не нужно, понимаешь? Она меня не любит, да и не любила никогда. Так… захотела, потому что мальчик посмел бросить её и уйти к другой. Сына сделала, чтобы привязать меня.

— Сына ей сделал ТЫ.

— Боюсь, что нет. Даня, конечно, мой, но я его не делал физически.

— То есть?

— Твоя дочь воспользовалась ЭКО.

— Она была несовершеннолетней. Как?

— Под липовыми документами. Вот, — я протянул ему папку. — Ознакомься.

Я отошёл к окну, поглядывая на проезжую часть. Валя действительно слишком много сделала для того, чтобы развести меня с Витой. Она не просто делала пакости, она реально продумывала планы, строила и реализовывала их. Это было мерзко, но её я отчасти понимал. Подросток, слепо думающий, что любит. По сути, у неё не было никого, кроме меня. Мы встречались, постоянно были вместе. Не удивительно, что она думала о любви.

Да и я хорош. Ни объяснений, ни расставания нормального. Обидел её, когда расставались. Я не должен был так поступать, как и не должен был соглашаться на свадьбу. Почему-то только сейчас осознал, что пять лет потеряли не только мы с Витой, но и Валя. И если я ещё немного жил, то у неё не было никаких увлечений. Подруги, конечно, были, но со временем каждая из них выходила замуж, рожала ребёнка и… заседала дома.

У Вали была и семья, и ребёнок, но, увы, она предпочитала клубы и бары и я, чёрт возьми, её прекрасно в этом понимал. Провернуть такую схему с беременностью, запланировать всё и просчитаться. Это ж надо так, а? Наверняка, она не рассчитывала на то, что я так и буду с ней холоден. Думала, что я оттаю, забуду Виту, перестану думать о ней, мечтать. Я не смог. Впрочем, не смогла и она.

Никогда не думал, что влюблюсь, и моя первая любовь станет моей погибелью. Одновременно и адом, и раем. Вспомнил время, когда мы ещё были подростками. Тогда всё казалось совсем другим. Я был максималистом. Практически всё время был неправ, обвинял её во всех смертных грехах. Почему-то только сейчас задумался, что я, по сути, был тем ещё говнюком. И почему она меня полюбила? За что? Что она от меня получила? Ну, да, помог ей с бабушкой, но ведь за это не любят, верно? Благодарность — максимум. Видимо, с нами сработала схема: любят не за что-то, а вопреки.

Да уж, мне потребовалось пять лет на то, чтобы испытать к Вале не только презрение, ненависть и желание отомстить, а и сочувствие. Только сейчас, в этом кабинете, я осознано жалел её. Почему-то даже желание мести отошло на второй план. За что мстить? Каждый ошибается, делает то, о чём потом жалеет. Сейчас мне хотелось поговорить с ней нормально. Без упрёков, без этих её намёков на потрахушки и любовь. Просто сесть и разложить по полочкам прошедшие пять лет, показать ей, что она ошибалась. Возможно, если она поймёт и… признает ошибку?

Ну, а почему нет? Взрослые люди ведь, не подростки. Она бы пошла учиться, возможно, работать или… да делала бы что угодно, только бы не сидела на месте и не деградировала, нашла бы себе нормального парня. Что их, мало, что ли?