— Мне так жаль.

Он продолжил, не обращая внимания на Брук.

— Я никогда не был в такой ярости, как тогда. Я швырнул фонарь, которые принёс с собой, на пол и вырвал эти проклятые страницы, выбросив их в пламя. Я почти оставил там и дневник, но в нём сохранились и хорошие воспоминания, поэтому я подумал, что могу захотеть перечитать его однажды или показать матери, так что я вынес его из комнаты Эллы. Но я не пытался погасить огонь. Я поехал прямо в Лондон, чтобы найти человека, который совратил мою сестру и оставил её одну с ребёнком, и смеялся над ней, когда она ему рассказала, — твоего лживого брата!

Брук вздрогнула. Лучше бы ей никогда не знать всей правды о том, что хранили эти пропавшие страницы. Она абсолютно ничего не могла сказать в защиту своего брата. Его жестокость по отношению к Элле не имела оправдания.

— Рана, которую я нанёс ему, была не смертельной, — продолжил Доминик. — Я думал, этого хватит, однако ошибался. Меня снедало то, что справедливость не была восстановлена. Он не расплатился за всё сполна — не только за жизнь Эллы, но и за жизнь её ребёнка. Два месяца спустя я снова вызвал его на дуэль и промахнулся, как, собственно, и он. Моя ярость не ушла. Он отказался встретиться со мной последний раз, и я ждал ещё несколько месяцев, чтобы бросить другой вызов, который он просто проигнорировал. Поэтому я нашёл обоих наших секундантов и выследил его в Лондоне. Он не мог отказать мне при свидетелях.

Доминик наконец посмотрел на неё и добавил ледяным тоном:

— Наше с тобой положение — раздражающе досадно. Но то, что твой брат до сих пор жив — омерзительно несправедливо.

— Я соглашусь с тем, что он злой, подлый, даже жестокий, — осторожно сказала она. — Кому лучше знать об этом, как не мне. И он не заботится ни о ком, кроме себя, ни о семье, ни о друзьях. Кто-нибудь, в конце концов, убьёт его. Это неизбежно. Но этим кем-то не можешь быть ты. Ещё одна попытка, и ты на долгие годы попадёшь в тюрьму, если, конечно, тебя сразу же не повесят.

— Особенно если он станет членом моей семьи.

Беседа принимала опасный оборот, хотя она была эмоционально напряжённой с самых первых слов о смерти Эллы. Но его разъярённый вид сейчас напомнил ей, что она была с ним в лодке совершенно одна. Если она не успокоит его, то может начать паниковать.

— Ты знаешь, члены семьи не всегда ладят. В некоторых семьях царят распри, даже довольно жестокие. Но я сомневаюсь, что кто-либо бровью поведёт, если ты время от времени будет поколачивать моего братца. Я бы и сама с радостью помогла тебе в этом, если бы у меня хватало сил. И Регент не сможет ничего возразить, потому что это «семейное» дело.

Доминик наградил её скептическим взглядом.

— Ты в самом деле предлагаешь мне избить твоего брата до полусмерти?

— Если он будет членом твоей семьи, определённо… если это не убьёт его, то и тебя за это не накажут.

Доминик посмотрел в сторону. По крайней мере, он больше не выглядел разъярённым, так что ей стало легче дышать. Дать ему выбор, который удовлетворит его…

— Дьявол!

Она испуганно моргнула и проследила за его взглядом на большой корабль, направляющийся к ним на полной скорости. Она спросила обеспокоенно:

— Он сумеет замедлить ход или собирается врезаться в нас?

— Ему не нужно подходить близко, чтобы уничтожить нас.

Она не знала, что он имеет виду, но внезапно он начал выворачивать штурвал в противоположном направлении, ведя лодку к берегу. Но там не было причала!

Глава 34

БРУК завизжала, когда корабль начал приближаться к ним на необыкновенно высокой скорости, или же это их лодка приближалась к кораблю. Но они точно врежутся!

Доминик крикнул:

— Держись!

Если бы Брук не схватилась за поручень и не присела, то могла бы вылететь из лодки, когда та ударилась о берег. Её трясло от страха, когда она встала и внимательно посмотрела за борт. Каменистый берег был меньше чем в двух футах от лодки. Он намеренно направил лодку к берегу! Внезапно рука Доминика обхватила ее за талию, затем он с лёгкостью перекинул Брук через поручень и поставил на землю.

— Мой саквояж! — закричала она ему.

Через мгновение он спрыгнул с лодки, держа обе сумки в одной руке, и схватил ее за руку другой.

— Беги! — закричал он без объяснения.

Боже, её начинало злить его странное и безрассудное поведение!

— А твоя лодка не сядет на мель? — выдохнула Брук, пытаясь не отставать от него.

— Буду беспокоиться об этом, если от неё хоть что-нибудь останется.

— Как это, хоть что-нибудь останется?!

Доминик не ответил, он просто продолжал бежать дальше, увлекая ее за собой, словно на привязи. Он не остановился, пока они не добежали до огромного дерева с широким стволом. Брук сердито посмотрела на него, когда мощный громовой раскат сотряс окрестности.

Девушка увидела, как Доминик поморщился. Именно тогда она поняла, что случилось.

— Это сейчас твою лодку взорвали? Наш английский флот?!

— Должно быть, они заметили судно, пытающееся прорвать блокаду, и преследовали его. А затем, вероятно, подумали, что мы — это они. Я не могу придумать другой треклятой причины, почему только что произошло то, что произошло.

— Но ты понял, что они собрались стрелять в нас, не так ли?

— Сейчас военное время. Если у военно-морского флота было основание подозревать, что мы — французы, то они не стали бы колебаться. Но нет, я не думаю, что они на самом деле взорвали бы мою чертову лодку. Я просто не собирался рисковать с тобой на борту.

Её брови поползли вверх, и она не могла не улыбнуться. Он позволил взорвать свою лодку ради неё? Но Доминик потерял своё судно, и это было катастрофическим поворотом событий для них обоих.

— Бомбишь сельскую местность, приятель? — услышали они мужской голос.

Человек, идущий к ним, был молодым невысоким и носил широкую рваную куртку, которая когда-то давно была новой. Брук подумала, что, возможно, это было пожертвованием от какого-то лорда, что жил неподалеку. Доминик, казалось, был рад увидеть человека. Она полагала, что мужчина мог бы, по крайней мере, сказать им, где они сейчас, если Доминик не знал этого. Но Доминик, судя по всему, знал, так как уже не раз проделывал этот путь.

— Нет, это просто немного переусердствовал английский военный корабль, — ответил Доминик.

— Подумали, что ты — французишка, ага? — усмехнулся мужчина.

— А ты?

— А я просто пришёл проверить, что это за шум. Моя деревня находится поблизости, если вы хотите, можете пойти со мной. Я провожу.

— Безусловно. Я заинтересован в том, чтобы приобрести парочку лошадей.

— У нас есть несколько довольно быстрых, но вам сначала нужно будет обсудить это с Рори. Все решения принимает он.

Внезапно из-за деревьев к ним вышли еще четверо мужчин и мальчик, и разговаривающий с ними человек посетовал:

— Я все держу под контролем, Рори. От них никаких проблем. Ну, правда. Я вел их к тебе.

Несмотря на заверения незнакомца, новоприбывшие не опустили оружие, которое держали в руках. Даже у мальчика в руке был пистолет. Доминик моментально встал так, чтобы закрыть Брук собой. Девушка выглянула из-за его плеча.

Остальные жители деревни были не слишком дружелюбны. Рори был самым высоким среди них, по крайней мере, именно на него сначала посмотрела мужчина, который обнаружил их. К тому же он был свирепый с виду, возможно из-за того, что одну из его толстых черных бровей надвое разделял уродливый шрам. Еще один длинный шрам шёл вдоль щеки. Скорее всего, он был привлекательным мужчиной, прежде чем кто-то располосовал его лицо. Потом она заметила еще один шрам, довольно широкий, идущий поперёк шеи, который напоминал след от петли. Должно быть, его почти повесили. Это напугало Брук больше всего. Только серьезные преступления наказывались повешеньем…

— Что за шум? — спросил он.

— Лодку этого господина разбомбили.

Не покалеченная бровь Рори поползла вверх, когда он пристально оглядывал Доминика своими светло-серыми глазами. Они были почти одинакового роста. Но Доминик был более мускулистым, а человек, который каким-то образом избежал смертельного приговора, был тяжелее и с широкой грудью. Но будучи главой деревни, или кем бы он там ни был, он не был старым, на вид ему было около тридцати.

— У тебя действительно есть титул, или ты просто любитель вычурной одежонки? — спросил он Доминика.

— У меня есть титул, хотя это вряд ли имеет какое-то отношение к нашей ситуации.

— Ох, имеет, имеет.

Брук своей щекой почувствовала, как мышцы руки Доминика затвердели, но, на самом деле, всё его тело напряглось. У нее было такое чувство, что и его взгляд стал диким. Он готовился к бою, и это пугало ее больше всего, ведь пять пистолетов по-прежнему были нацелены прямо на него.

Брук была поражена его спокойным тоном, когда он сказал:

— Я бы предложил вам опустить оружие. Мы не причиним вам никакого вреда.

Рори пожал плечами.

— Не могу сказать то же самое. А вот лодку твою мне действительно жаль. Можно было бы продать её за очень выгодную цену. Но пойдем. Возможно, ты предложишь мне больше, прежде чем я решу — жить вам или умереть.

Доминик не двинулся с места.

— Я хотел бы услышать больше о вашей деревне, прежде чем решу, принять ли твоё приглашение.

Люди вокруг засмеялись, но Рори уже ушел, предполагая, что они покорно последуют за ним. Кто-то крикнул ему вслед:

— Ё-моё, они с места не двигаются, Рори!

Рори оглянулся.

— Так прострели ногу девчонке, ежели они через две секунды не пойдут за мной!

— Вы действительно хотите сегодня умереть? — заявил Доминик тихим, угрожающим голосом.