— Не намочи рану, когда будешь принимать ванну, которую ты заказал, — прошипела она на пути к выходу.

Она услышала позади себя смех. Он всё-таки умеет смеяться!

Какая подлость. Он был просто невероятно мерзким.

Глава 29

БРУК решила больше не встречаться в тот день с Домиником и просто пересидеть этот день в своей комнате, поэтому она пообедала, не спускаясь вниз. Судя по звукам ходьбы, доносящимся из его комнаты, она сделала вывод, что он не собирается следовать её совету и не напрягать больную ногу. Она думала, что он хотя бы сегодня побережет свою рану, после поездки вчера вечером и сегодня утром, но, очевидно, он не собирался этого делать. Позже она даже слышала его голос в коридоре, когда он говорил Гэбриелу, что идет в конюшню, чтобы проверить некоторых своих призовых лошадей.

Ее побег из дома был недолгим. И хотя у неё и был соблазн избегать Доминика и его мерзкую тактику «отпугивания», она понимала, что, не общаясь, они никогда не решат свои проблемы. Хотя лично у нее не было с ним никаких проблем, кроме его желания прогнать ее. Закончится ли это после их свадьбы? Или же его гнусное поведение неискоренимо? Тем не менее, она не собиралась следовать за ним по всему Ротдейлу, как преданная собачонка. Ей нужна веская причина, чтобы с ним встретиться и проводить время вместе. Сейчас у нее не было предлога, чтобы заходить в его комнату. Почему, черт побери, его рана зажила так быстро?

Альфреда присоединилась к ней в ее комнате на ленч, захватив с собой достаточно еды для них двоих.

— Он еще не влюбился в тебя, после ночи, которую вы провели вместе? — спросила горничная еще до того, как поставила поднос на столик. Брук села на кушетку, признаваясь:

— Он поцеловал меня несколько раз, но у него был просто потрясающий повод для этого.

— Повод?

Брук фыркнула:

— Он слышал, как ночью наши лошади спаривались друг с другом. Это, видимо, разожгло его собственное желание.

— И ты не воспользовалась этим?

— Я попыталась, — пробормотал Брук, потом проворчала. — Но он остановился, заявив, что я никогда не покину Ротдейл, если он займется со мной любовью.

Альфреда рассмеялась, получив в ответ свирепый взгляд от Брук. Пытаясь прогнать прочь своё веселье, горничная заметила:

— Это была наглая ложь, и ты должна была догадаться об этом.

— Тогда какова была реальная причина? Я была готова, и он это видел.

— Возможно, твой волк более галантен, чем пытается показать, и он просто не хотел, чтобы твое посвящение во все тайные прелести супружеской жизни произошло не в мягкой постели. И так как он все еще надеется, что ты уедешь домой, он не признается в этом, не так ли?

— Может быть, — Брук вспомнила свои собственные мысли прошлой ночью, и то, как галантно было с его стороны попытаться укрыть ее собой от ветра.

— Так что теперь он достаточно здоров, чтобы ехать сквозь шторм и обратно ради тебя, а это потрясающий, героический…

— Не нужно приписывать ему мотивы, которых у него не было. У него был личный интерес, заставивший его искать меня, и больше ничего.

Альфреда вздохнула, она не была согласна с Брук.

— В любом случае, тебе нужно найти другой повод, чтобы проводить с ним время. Твой план ещё может сработать, виконт просто не из тех, кто безропотно подчиняется. Я видела, как он идет в конюшню. Может быть, тебе стоит присоединиться к нему после обеда? Он хоть знает, как сильно ты любишь лошадей?

— Он знает, что я хочу их разводить. Но это хорошая идея, — Брук замолчала, когда услышала, как Доминик в коридоре зовет Волка, объявляя о своем возвращении в дом. — Хорошо. Сегодня я, вероятно, смогу отругать его за то, что он не дает отдохнуть больной ноге. И присоединюсь к нему в конюшне, если завтра он снова пойдет туда.

— Или прокатись с ним вместе, если он начнет выезжать этого дикаря, на котором ездит. Может он сам предложит это, чтобы ты снова не потерялась.

Брук фыркнула:

— Он уже сказал, что впредь я должна брать с собой грума в провожатые.

— Так скажи ему, что он — твой жених, поэтому тебя должен сопровождать он. Будь настойчивой — или он, или никто.

Брук хмыкнула.

— Ты знаешь, что значит пытаться быть настойчивой с ним? Это словно воду решетом носить. Абсолютно бессмысленно.

— Ты заставляешь меня утратить надежду, милая. Я знаю, что эта стена между вами двумя кажется непреодолимой, особенно теперь, когда мы знаем, что он винит твоего брата не только в смерти своей сестры, но и в гибели ее ребенка. Как бы я хотела, чтобы ты не узнала об этом, когда читала дневник этой девочки.

— Я тоже, — сказала Брук немного мрачно.

Когда Альфреда застала ее за чтением дневника, Брук рассказала ей о той части, которую она увидела в самом его конце. В тот же день Альфреда вновь предложила сделать для Брук приворотное зелье, по крайней мере для того, чтобы преодолеть враждебность и перейти к более приятной стороне супружеской жизни. Брук снова отказалась. Она хотела, чтобы Доминик действительно любил ее, а не только думал, что любит.

— Ты должна была послушаться меня тогда, — Альфреда вновь подняла эту тему. — Ситуация более серьезная, чем мы думали, так что придется пойти на крайние меры. Я сделаю для тебя приворотное зелье.

— Страсть — это не то, что я от него хочу.

— Любовь и страсть идут рука об руку, — горничная встала и направилась к двери. — По крайней мере, если возникнет необходимость, то напиток будет у тебя под рукой.

Из-за тяжелых испытаний предыдущего дня, Брук сдалась на милость усталости и легла спать пораньше, хотя ещё только занимались сумерки. Было темно, когда громкий вой разбудил ее. Она зажгла лампу и посмотрела на свои карманные часы. Была половина одиннадцатого. Она схватила свой халат и быстро пошла в комнату Доминика, дабы убедиться, что он находится там, но она не решалась постучать в дверь. Какое у нее будет оправдание, если он сейчас там? А если его там нет, и это он воет на болотах? Конечно же, нет, это не он. Что за бред! Она отогнала от себя нелепые сонные мысли. Это был просто глупый слух, но она хотела опровергнуть его не только ради своей собственной прихоти, а развенчать этот миф раз и навсегда.

Она негромко постучала и стала ждать. Дверь приоткрылась. Это был Эндрю, и он сразу же сказал:

— Он вышел на прогулку, миледи.

Отлично! Это то, что она не хотела услышать — случайность, поддерживающая этот глупый слух.

— Вы слышали этот жалобный вой?

— Вокруг бродят собаки из деревни.

Неужели? Или слуги уже привыкли находить оправдания странным привычкам своего господина.

— Где Его Светлость обычно гуляет?

— В деревне. Он часто посещает таверну, когда не может уснуть.

Она поблагодарила Эндрю и вернулась в свою комнату, но не в постель. Значит таверна? Может быть, у него там есть любимая прислужница? Она разозлилась, что он предпочитает общество других женщин, а не её. Сначала его бывшая любовница, теперь девчонка из таверны? Проснувшись окончательно, она оделась и вышла из дома, решив увидеть всё это сама.

В эту прекрасную летнюю ночь широкую дорогу к деревне освещал лунный свет.

Это не заняло много времени дойти туда и заметить освещенное и шумное заведение. Она направилась прямо к нему, но остановилась, чтобы заглянуть в одно из окон. Она сразу же заметила Доминика, который был выше всех остальных в этой комнате. Рядом с ним был Гэбриел и полдюжины других мужчин.

Он был одет небрежно и даже не был похож на лорда. И вел себя не как лорд. Она видела новую сторону волка и была очарована, наблюдая, как он смеется и пьет с простолюдинами, и, Боже мой, это он… поёт? Она была приятно удивлена, что местным жителям он нравился, и что они чувствовали себя с ним комфортно. Когда Доминик вдруг завыл, как волк, другие мужчины подхватили за ним, а вскоре они все искренне смеялись над этим.

Брук усмехнулась. Нет, в самом деле, слух что он — наполовину волк, очевидно, больше не беспокоит его, если вообще когда-либо беспокоил. Эта мысль заставила ее задуматься, что из того, что он рассказывал ей о себе, было правдой, а что он придумал, чтобы прогнать ее прочь.

По крайней мере, он не развлекался тут с женщинами. Она отвернулась от окна, чтобы вернуться обратно в Ротдейл, но ахнула, когда врезалась в чью-то грудь.

— Спокойно, девочка, — сказал мужчина. — Если твой дружок сидит там дольше, чем ему следовало бы, то пойди и скажи ему об этом.

Прежде чем она смогла возразить, ее затащили в таверну. Она бы выскочила обратно, если бы Доминик сразу же не заметил ее. Хотя их разделяла комната, их глаза встретились, но она не шелохнулась. Затем задорная краснощекая прислужница протянула ей кружку и улыбнулась. Брук почувствовала себя виноватой из-за того, что плохо думала о женщинах, которые работали в таверне.

— Так кто же он? — спросил мужчина, который завел ее внутрь.

Она взглянула на ухмыляющегося крестьянина, который ждал, в надежде увидеть, как один из мужчин наорёт на неё за подобное вмешательство. Она, вероятно, разочаровала его, сказав:

— Я — невеста Доминика.

Меньше всего она ожидала, что он рассмеется и выкрикнет эту информацию так громко, чтобы было слышно всем собравшимся в таверне. Громкие крики моментально заполнили комнату, и мужчины начали хлопать Доминика по плечу.

— Мы слышали сплетни, — признался один из мужчин. — Теперь мы знаем, что это — правда!

Еще один человек, который не мог отвести взгляд от Брук, сказал Доминику:

— Вы — счастливый человек, милорд.

Доминик улыбнулся, но ответил:

— Это еще предстоит выяснить.

Многие рассмеялись, наверное, потому, что все в таверне уже догадались, что она проверяла его. И как она собиралась ему это объяснять? Она сделала большой глоток поданного ей пива, когда он направился к ней. Затем начались тосты, и, услышав так много пожелания здоровья и счастья ей и Доминику, она не могла перестать улыбаться.