Она нашла Альфреду, которая сидела на одном из стульев для чтения. Горничная выглядела уставшей. Она не привыкла к подобным гневным противостояниям, в отличие от Брук.

Брук рухнула на высокую кровать, с которой её ноги свободно свешивались вниз, но не доставали до пола.

— Он невыносим. Нам необходимо придумать что-то другое.

— Я не ожидала, что он будет таким красавцем, — заметила Альфреда.

— А это тут причём?

— Ну, возможно, ты отнесёшься к сложившейся ситуации более терпеливо, беря во внимание этот факт.

Брук фыркнула.

— Не думаю. Но мы не знаем, какой он на самом деле. Сейчас он не чувствует себя хорошо, а значит, не может показать себя с лучшей стороны, — настаивала Альфреда.

Брук хорошо умела читать людей, но единственное, что она поняла о Доминике, это то, что он вызывает её презрение.

— Не уверена, что у него вообще есть лучшие стороны, — усомнилась она.

— Тогда стоит подождать, чтобы убедиться в этом. И вообще, есть ли у нас какие-либо другие варианты?

Брук почти заплакала:

— Я не знаю! Должен быть другой выход, не тот, который посоветовал мне мой брат!

— Если мы убежим отсюда, мы не сможем вернуться домой.

— Знаю.

— Они просто-напросто притащат нас обратно.

— Я знаю!

Наверное, и изобьют ее к тому же. Она не достаточно взрослая, чтобы ее «нет» у алтаря что-то значило, ведь ее родители уверено говорили «да».

Прошло немного времени, прежде чем Альфреда решительно заявила:

— Тогда мы куда-нибудь уедем.

Брук с надеждой в голосе выпалила:

— Я свободно говорю по-французски.

— Наша страна воюет с этими людьми, поэтому мы не можем поехать туда. Они подумают, что мы шпионы и повесят нас.

— Шотландия не так далеко отсюда.

— А если точнее — очень близко. Нас легко там найдут.

— Тогда плывем на корабле. Побережье не может быть слишком далеко отсюда.

— Дня два пути, но дала ли тебе мать достаточно денег для долгого путешествия? И чтобы выжить там, где мы в конечном итоге окажемся, для начала стоит узнать, как заработать больше денег, чтобы дальше жить в той стране.

Брук поняла, что у нее было достаточно денег, чтобы уехать, но не достаточно, чтобы прожить на них долгое время. Слезы всё стремительнее приближались.

Но потом Альфреда добавила:

— Или мы можем сбежать обратно в Лестершир и взять деньги из леса.

Брук издала почти истерический смешок.

— Ты закопала деньги в лесу?

— Конечно. Я подозревала, что мы можем и не остаться здесь. Но даже если бы мы и остались, я подумала, что позднее ты, возможно, захотела бы сбежать. И тогда под предлогом посещения родителей, ты могла бы вернуться домой. В любом случае, я предположила, что однажды мы вернемся в Лестершир. Но ты же понимаешь, что независимо от того, куда мы поедем, нас всё-таки могут найти. Твои родители потеряют слишком много. Они целую армию отправят за нами в погоню.

— Не успеют. Принц-Регент моментально отберёт у них то, что можно отобрать.

Альфреда подняла бровь.

— Тебе действительно их не жалко? Даже мать?

— Она никогда не заботилась обо мне, — настаивала Брук. — Почему я должна заботиться о ней?

— Потому что ты заботишься о ней. И потому, что она действительно заботится о тебе. Я знаю, что тебе не нравится слышать это, крошка, но это правда. Я не знаю, почему Гарриет решила скрывать это, но у неё, должно быть, есть на это веские основания. Ты никогда не думала, что это может быть из-за твоего отца? Когда человек решает, что что-то не имеет никакого значения, все вокруг него должны согласиться с ним или рискнуть быть наказанными.

Брук покачала головой. Временами Гарриет вела себя, как настоящая мать, но очень-очень редко. Несмотря на то, что она принимала весьма активное участие в подготовке Брук к Сезону в Лондоне, а иногда казалось, что она с нетерпением ждала этого даже больше, чем сама девушка, ничто из этого не компенсировало годы её пренебрежения материнскими обязанностями. Она никогда не обнимала её, никогда не говорила, что любит. Брук не могла даже обедать вместе с родителями! Но Роберт, конечно же, мог. Тем не менее, Альфреда была права. Она не могла сделать нечто подобное со своей матерью. Ей самой было бы от этого больно.

В конце концов, она уныло вздохнула.

— Я перееду жить в эту башню, чтобы каждую минуту помнить то место, которое для меня определил мой будущий муж.

Альфреда фыркнула.

— Не стоит дуться!

— Стоит!

— Тебе самой станет от этого хуже. Сделай кое-что другое. Заставь его полюбить тебя.

Брук села. Мать говорила то же самое.

Заставь его полюбить тебя, моя драгоценная. Заставь его влюбиться без памяти, и у вас будет прекрасная совместная жизнь.

— Ты говорила о взаимном соглашении не жить совместной семейной жизнью, — напомнила Брук. — Любовь не может быть частью этого.

Альфреда пожала плечами.

— Надо найти с ним общий язык, чтобы он не отталкивал тебя. Попробуй договориться с ним, расположи его к себе. Если вы поладите, тебе будет гораздо легче прикончить его.

Брук расхохоталась.

— Заставить его полюбить себя, чтобы потом от него избавиться?!

— Избавься для начала от его враждебности, а там посмотрим.

Эта интересная мысль была гораздо более приемлемым вариантом. Она действительно может заключить с волком сделку, если убедит его, что по своей воле не уедет отсюда, несмотря ни на что. Ей просто нужно узнать, какая сделка будет выгодна именно ему. Надо подружиться с ним, ведь симпатия может быть первым шагом к любви. Они станут друзьями, прежде чем стать любовниками. Это даст ей время, чтобы заставить его полюбить себя, проникнуть сначала в его мысли, а затем в сердце. Да, задача не из легких. Но надо попробовать…

Хотя одно препятствие она, вероятно, будет не в состоянии преодолеть. Что делать, если она не сможет побороть его неприязнь к себе? Тем не менее, она умела хорошо скрывать свои чувства… Ну, ей это удавалось до тех пор, как она приехала сюда! Надо держать свои эмоции под контролем. Хотя бы до того времени, как Доминик поймет, что он ей нравится…

Глава 16

ПОСЛЕ того как Альфреда помогла Брук снять дорожный костюм и переодеться в простое повседневное платье, горничная немедленно отправилась к себе в комнату, расположенную в крыле для слуг, за травами для Доминика.

Брук не ожидала, что ее первый день пребывания в Ротдейле будет полон неприятностей, сюрпризов и гнева. Хотя было и несколько ярких моментов. Теплицей в саду совсем не пользовались, они с Альфредой могли бы выращивать в ней свои травы. А ещё у нее была симпатичная комната, и до этого момента никто не пришел, чтобы выгнать ее оттуда. Девушка подошла к окну. Она увидела прекрасный вид на парк и двух мирно пасущихся лошадей. Ах, да, и её всё же впустили в логово волка! В конце концов, она убежала от своей нелюбимой семьи. Она должна иметь это в виду и делать всё возможное, чтобы поладить с Домиником Вулфом, по крайней мере, пока они не придут к какому-то соглашению.

Она отвернулась от окна, когда вернулась Альфреда и вручила Брук два цветастых мешочка и небольшую бутылочку с микстурой.

— Травы в красном мешочке вытянут инфекцию, которая вызывает воспаление. Смешай их с водой, сделай пасту и наноси её на рану три раза в день, пока покраснение не исчезнет. Затем используй травы из синего мешочка. Они помогут ране быстро затянуться и покрыться коркой. Прежде чем предлагать микстуру, ты должна объяснить, что она поможет ему крепче спать и также способствовать заживлению, — а затем Альфреда добавила упрямо. — Я никогда не вернусь в ту комнату. Даже если он испустит свой последний вздох, мне все равно.

Брук кивнула. Она не винила Альфреду за такие чувства. Девушка также знала, что она это не всерьез. Горничная не будет игнорировать умирающего человека, несмотря на то, что она к нему чувствует. Но волк, скорее всего, не умрет, поэтому Альфреде не нужно иметь с ним дело лично. Брук согласилась.

— Я тоже не собираюсь возвращаться туда. Мы достаточно сделали для него, хотя не обязаны было помогать ему вообще.

Альфреда хмыкнула, прежде чем неодобрительно взглянула на Брук и напомнила ей:

— Мы же обговорили наш план. Чем больше ты помогаешь ему, тем больше его сердце будет открыто для тебя. Когда ему станет лучше, он будет помнить, что ты сделала для него и полюбит тебя.

Брук вздохнула.

— Хорошо.

— Будь вежливой.

— Я сомневаюсь, что это возможно.

— Будь спокойной.

— Я знаю, что это невозможно.

— Тогда просто будь собой.

Брук засмеялась.

— Мне кажется, я только и это делаю!

Она знала, что Альфреда дала ей хороший совет, и девушка решила хотя бы попробовать все три варианта. Если она снова не потеряет самообладание. И если она сможет игнорировать его угрюмость.

Когда она постучала в дверь комнаты Доминика, ответил Гэбриел. Открыв дверь, он впустил Брук в комнату и прошептал:

— Он спит.

— Нет, не сплю, — донеслось со стороны кровати.

У него был острый слух, как у настоящего волка. Это нервировало. Но еще больше нервировала то, что, приблизившись к кровати, она увидела его длинную мускулистую обнажённую ногу всё ещё лежащую поверх простыни, а не под нею. Она цокнула языком, когда увидела, что пиявок вернули на прежнее место.

— Я думал, ты перестала мне помогать, — признался он более или менее нормальным тоном.

— Думали? Ну, Вы почти правы, — она поставила лекарства на тумбочку. — Этих пиявок нужно убрать. Чем быстрее я нанесу мазь, тем быстрее все начнет заживать.