– Кейт, я знаю, ты, скорее всего, не захочешь, но…

– Ты хочешь узнать о препарате, – перебила его она. – Сегодня ты спас мне жизнь по меньшей мере дважды. Поэтому ты заслужил правду.

Джонатан чуть ниже склонился над ней. Он предчувствовал, что сейчас многое узнает о Кэтрин Спирс.

– В детстве я больше всего на свете мечтала стать танцовщицей, – начала она. – Точнее, танцевать степ. Мне ужасно нравилось, как стучат каблуки у танцоров. – На ее губах появилась мимолетная улыбка. – Ну а Джейк… он чуть ли не с рождения мечтал служить в правоохранительных органах – он повсюду разгуливал с пластмассовым жетоном и показывал его детям на площадке, перечисляя их проступки. А мне кажется, если бы у него было достаточно времени на раздумья, он бы посвятил свою жизнь архитектуре. – Кейт замолчала.

– Ну и что? – спросил он. – Почему у вас все сложилось по-другому?

– Ты знаешь, что мы с Джейком – друзья детства. Дело в том, что его отец и моя мать были напарниками…

– Они служили в ФБР? – уточнил Джонатан.

Кейт кивнула.

– Наши родители подружились, и мы тоже. Несколько лет они дружили и добивались успехов по службе. До той самой ночи, когда они оба не вернулись домой, – Кейт глубоко вздохнула, видимо, набираясь сил. Потом она заговорила скупо, отрывисто. – Прошла одна ночь, за ней вторая. Машину матери нашли брошенной, с признаками борьбы; кабинет Билла разгромили. Тогда я, конечно, не знала подробностей. И, разумеется, мне не говорили, что при обыске маминой машины ее коллеги нашли доказательства того, что они с Биллом что-то расследовали на свой страх и риск. Они не докладывали начальству о своих подозрениях и не получали санкции на слежку. – Кейт улыбнулась. – Ты думаешь, что я упрямая, но видел бы ты мою мать! – Джонатан невольно ответил ей улыбкой. – Последние два года многие дела, которые они вели, неожиданно разваливались. Исчезали вещественные доказательства. Свидетели внезапно меняли показания или заявляли, что ничего не знают… В общем, ты примерно представляешь, как все было. Билл и моя мать считали: за всем стоит кто-то из их же команды и работает против них.

– Двойной агент, – сказал Джонатан.

– Да. Их босс нашел их записи и сумел вычислить предателя. Его арестовали и немедленно приступили к допросу. От отца и Грега я узнала: мамин босс обмолвился, что мама и Билл поторопились. Они более-менее сообщали о своих действиях, но потом получили один адрес на окраине города и помчались туда. Отец дружил с маминым начальником; его держали в курсе дела. Помню, папа даже заехал к Джейку и его матери и уговаривал их подождать. Мама не сразу поверила полученным сведениям, ей казалось, что все слишком просто… – Кейт нахмурилась. – Она оказалась права. Тот тип лишь через несколько часов признался, где они на самом деле. Мамин босс позвонил нам и сообщил, что они напали на след. Мы с Джейком подслушали адрес. То место… заброшенный склад… находилось совсем недалеко от нашего дома, мы знали короткую дорогу. Мы выбрались из дома и поехали туда на велосипедах, потому что надеялись первыми найти и спасти наших родителей.

Глаза у Кейт заблестели. Она сделала несколько глубоких вдохов, сдерживая слезы. Джонатан не произносил ни слова. Он ждал, пока она возьмет себя в руки.

– Сегодня я отчетливо вспомнила тревогу, которая охватила меня, когда я вошла на заброшенный склад. То чувство, когда понимаешь: случилось что-то ужасное. Джейк хотел уйти – он тоже что-то почувствовал – но я была упряма. Мама, бывало, говорила: «Бояться – не значит проявлять слабость». Я очень старалась быть сильной… – Одинокая слезинка покатилась по ее щеке. Кейт смахнула ее тыльной стороной ладони. – Мы нашли их в подсобке. Мама была привязана к стулу… Ее страшно избили. Билл тоже там был, но в углу. Его не привязали, а застрелили – потом нам сказали, что он, скорее всего, пытался спасти свою напарницу… – Кейт откашлялась. – Как только мы их увидели, поняли, что они мертвы, но мы были детьми и не хотели верить. Джейк все звал отца, надеялся его разбудить, а я пыталась развязать маму, как будто это могло чему-то помочь, но узлы оказались слишком тугими. Мне не хватило сил.

– «Я ее развязала», – кивнул Джонатан, вспомнив слова Кейт. – Вот первое, что ты сказала, когда очнулась.

Кейт кивнула:

– Мне померещилось, что я наконец освободила ее. Наверное, те детские воспоминания много лет мучили меня, не давали покоя. Тогда мне казалось: я спасу ее, если развяжу. Правда, времени у меня не было. Вскоре подоспели взрослые. Улик на предателя набралось столько, что он отправился за решетку на два пожизненных срока. После того, что случилось, наши семьи продолжали дружить. Нас с Джейком в конце концов перестали мучить страшные сны, но Джейк поставил себе цель стать агентом ФБР, как его отец. Он променял свой пластмассовый жетон на настоящий. Ну а я стала одержима только одним.

Джонатан вопросительно поднял брови:

– Если бы предатель сказал правду в самом начале допроса, мама и Билл остались бы в живых.

– Вот почему ты начала работать над препаратом, – сказал Джонатан.

– Я постоянно думала о том, как ложь погубила двух человек… две семьи. Но отчаяние не ослепило меня, я все же понимала: есть определенные границы, которые нельзя переступать, и поставила перед собой задачу разработать препарат, который не причинит вреда жизни и здоровью. Как-то мне целый месяц снились очень яркие, подробные сны. В них я снова была ребенком и разговаривала с матерью, с радостью делясь с ней всеми своими тайнами, наверное, потому, что знала – все происходит во сне… Потом мне в голову пришла мысль, которой я поделилась с Грегом… а он, как я теперь понимаю, с ФБР. Если я создам препарат, погружающий человека в такие яркие сновидения, он скорее ответит на любой вопрос, который ему задают.

– Он будет считать, что ему все только снится, – кивнул Джонатан.

– Да. Сыворотка не причинит ему вреда, зато он охотно ответит на любые заданные вопросы.

– Очень гуманно.

– Недавно Грег подарил мне опытный образец сыворотки в память о проделанной работе. Я ввела себе препарат, хотя понимала, что он еще не готов. Тогда я чуть не впала в кому. Меня посещали яркие видения… Если бы не случай, я бы, скорее всего, вообще не проснулась. Снова и снова я переживала смерть матери, пока не умерла во сне сама… Такого злейшему врагу не пожелаю! Нужно провести еще много испытаний, прежде чем запускать мой препарат в производство… В чемоданчике, который Грег передал мне в кофейне, лежит еще один опытный образец, более современный, усовершенствованный. Так сказать, материальное воплощение моих трудов.

– Такой препарат вполне стоит того, чтобы его украсть, – заметил Джонатан.

Кейт чуть не убили препаратом, который она создала. Кто-то очень хочет получить то, на что Кейт потратила пять лет жизни. Джонатан переслал на телефон Джейка фото мужчины, который приклеил записку к двери Кейт. Может быть, удастся установить его личность. Полицейские так до сих пор и не сообщили, есть ли у них новости.

Голова у Кейт болела все сильнее; постепенно боль расползалась по всему телу. Она сказала Джонатану, что кофе поможет ей прийти в себя.

– Я никуда отсюда не выйду, – сурово заявил Джонатан.

– Я тоже. Но я проголодалась.

У нее в животе громко забурчало, и телохранитель засомневался. Наконец он вздохнул:

– Сейчас что-нибудь придумаем. А выходить совсем не обязательно!

Он вышел к себе. Кейт опустила голову на подушку, стараясь не обращать внимания на тупую боль, которая усиливалась с каждой минутой. Возможно, все пройдет, если она уснет, но последние несколько часов она и так спала достаточно.

Кейт удивлялась тому, что телохранитель регулярно появлялся в ее снах-видениях. С ним был связан даже звездный свет… И голос человека, который держал ее за руку и предупреждал об опасности, и спас из гроба… Ее телохранитель выполнял свой долг не только в реальном, но и в вымышленном мире. Она невольно улыбнулась. Интересно, что скажут коллеги и спонсоры, если она опишет свои видения в докладе на конференции?

– Итак, я все устроил. Сегодня дежурит Джетт. Он обещал лично принести нам пиццу, как только ее доставят. И кофе, – сказал Джонатан. – Я не должен отходить от тебя до того, как мы сядем в самолет. По-моему, чем скорее мы вернемся домой, тем лучше!

Кейт приложила палец к его губам, и ее словно ударило током. Его губы оказались теплыми, мягкими… восхитительными. Джонатан напрягся. Неужели он ощутил то же самое?

– Джонатан, – произнесла Кейт едва слышно. – Давай не будем говорить о том, что нас ждет. По крайней мере, до тех пор, пока не поедим. Пожалуйста!

Джонатан пытливо смотрел на нее. То, как он на нее смотрел, вызывало у нее странное чувство. Странное и чудесное. Он улыбнулся уголками губ.

– Согласен, – сказал он. – Мне нужно доложить своей начальнице, сообщить, что у нас все хорошо. Пока мы были в лаборатории, она прислала мне несколько текстовых сообщений. Кстати, предупреждая твой вопрос… нет, я не собираюсь рассказывать ей обо всем, что здесь произошло. По крайней мере, до тех пор, пока мы не поймем, кто за всем стоит. Не хочу подвергать ни ее, ни «Орион» ненужной опасности.

Джонатан скрылся за дверью своего номера, а Кейт попробовала сделать дыхательную гимнастику. Как будто получилось. Она не сразу услышала, как в дверь к Джонатану постучали, затем раздался глухой удар, похоже, о стену. Кейт пулей выскочила из кровати. Услышав еще один глухой удар, она остановилась посреди комнаты, словно приросла к месту.

– Джонатан! – крикнула она. В ответ – тишина. Потом послышалось шарканье, и на пороге показался телохранитель.

– У тебя кровь! – воскликнула Кейт. Он отмахнулся:

– Иди в ванную и запри дверь. Он здесь!

Глава 17

Кейт хотела возразить, помочь ему, но она поняла: если она сейчас вбежит в соседнюю комнату и ввяжется в драку, никому и ничему не поможет, скорее наоборот. Поэтому она послушно заперлась в ванной и, затаив дыхание, прислушивалась к тому, что происходило в соседнем номере.