Не думай о падении. Не. Думай. О. Падении.

При каждом толчке я слегка дергалась, но я заставляла себя двигаться вперед. Теперь Ник держался поближе ко мне, никак не комментируя мою черепашью скорость. Что дало мне возможность предположить, что либо он невероятно вежлив, либо очень ценит свою жизнь, потому что я была настолько напряжена, что убила бы его, если бы он попытался меня поторопить.

Когда мы были на середине пути, он снова подал голос.

— Мы можем о чем-нибудь поговорить?

Моя челюсть ныла, а ладони были такими влажными, что я, скорее всего, оставляла за собой мокрые следы на перилах.

— О чем угодно, если это не будет касаться травм и падений.

Еще один смешок. Мягкий и низкий. Ох уж эти парни.

— Нет. Я подумал, может, ты захочешь поговорить о том, почему я всегда поблизости.

Разговор об этом пугал меня даже больше, чем риск упасть. Я ускорилась, больше не рискуя смотреть на пол внизу. Значение имело лишь расстояние между нами. Потому что этому я не доверяла.

Достаточно скоро я ступила на платформу, где видела коробку, полную лишних веревок, и пластиковую емкость с чем-то, очень похожим на перья. Театральный реквизит, безобидные вещи. Я огляделась. Больше ничего полезного.

— Твое молчание о многом говорит. — Шутливый голос Ника не скрывал его разочарование.

— Сомневаюсь, что мое молчание говорит о том, о чем ты подумал.

— Неужели? — с надеждой в голосе спросил он.

Мне нравится Ник. И именно поэтому... это не очень хорошая идея. Я не могла сказать ничего такого, что хотя бы напоминало о том, о чем он сейчас думает. Потому что как бы сильно он мне не нравился, я не могла представить, как пересекаю эту линию. Держаться за руки с Ником. Сидеть на футбольных матчах вместе с другими фанатками и наблюдать за игрой.

Я вздохнула, и он постучал костяшками пальцев по перилам.

— Пайпер, ты не обязана говорить со мной. Если тебя это не интересует, все в порядке.

Я засмеялась.

— Ник, нет никакого «этого». Раньше мы едва разговаривали, а теперь ты внезапно что? Заинтересовался мной?

— Почему ты говоришь так, словно это безумная мысль?

— Это не так. — Я не знаю почему, но моя кожа становится такой горячей каждый раз, когда он заговаривает об этом. Но он не похож на других парней. Он не ходит вокруг да около. Не флиртует. Все ясно и открыто. — Я принимаю то, что ты заинтересован. Но не могу перестать думать о том, что это... ситуативно.

— Громкое слово. Ты имеешь в виду случившееся со Стеллой?

— Да. Я думаю, что из-за этого все началось. Может быть, ты подумал, что это нас объединяет.

— Это объединяет нас. — После этого он шагнул на платформу, обезоружив меня свой близостью точно так же, как и своими словами. — Мы оба думаем о том дне. Мы оба, скорее всего, желаем, чтобы тогда все пошло по-другому, чтобы этого вообще не происходило.

Он опустился вниз, занявшись веревками у наших ног, пока я молча стояла, не в состоянии произнести ни слова, будучи не в силах отвести глаз от мышц на его руках, которые двигались, пока он работал.

Плакат Дисконтный Клуб Ворованного свободно висел и развивался над сценой ниже. Ник снова посмотрел на меня. Здесь нет возможности удерживать личное пространство. Это как стоять в узкой кабинке с... ладно, с игроком в футбол.

Что-то во мне щелкнуло. Я думаю, это было нечто, что удерживало слова внутри меня.

— Да, я бы хотела сказать хоть что-нибудь. Я могла бы.

— Может быть, ты и могла бы, но я должен был. — Его голос был твердым, он застал меня врасплох, но он продолжал, не дожидаясь ответа. — Ты не участвовала в этом... ты едва знала Стеллу. Но я дружу с теми, кто был там. Я мог бы их остановить, но я не сделал этого, потому что пялился на тебя.

Воздух, который я вдохнула, застрял в легких, отказываясь выходить наружу. Я чувствовала, что начинаю краснеть. Дышать. Мне необходимо дышать.

Ник двинулся по лестнице, и мои легкие вспомнили, как нужно работать. Я вдыхала воздух и выталкивала его. Вдыхала и выдыхала.

Он остановился, готовый отступить, но все еще достаточно близко.

— Просто, чтобы все прояснить, Пайпер. Я не внезапно заинтересовался тобой. Ты мне давно нравилась. Единственная разница лишь в том, что ты это заметила только сейчас.

Я сжала руки в кулаки, и Ник в молчании отступил. Я позволила ему уйти, потому что мне нечего было ответить. Нет возможности двигаться вперед.

В следующем году я буду в колледже. Даже если он не житель другой вселенной, это неподходящее время начинать встречаться с кем-нибудь. Прежде чем я узнаю его, он будет ловить тачдауны где-нибудь в универе, а я буду в сотне миль от него в Нью-Йоркском университете.

Логика непоколебимая. И все же мое сердце не смогло удержаться от того, чтобы забиться быстрее, когда Ник посмотрел на меня в последний раз.


***

«К 9 мне нужно имя. Не забывай».

Когда я утром в пятницу прочитала сообщение, у меня перед глазами всплыло лицо Гаррисона.

Сообщение вывело меня из себя. Вполне в стиле Гаррисона выставлять жесткие сроки, словно это групповой проект, а не незаконная схема линчевания. Итак, что теперь? Я могу ему противостоять. Сказать ему, что я знаю, и закончить весь этот бардак. Часть меня была уверена, что это правильный выбор. Но другая часть помнила Джексона и Кристен. Годами они всем здесь заправляли. Они были недосягаемы, но теперь это не так.

Случившееся являлось самым близким к правосудию в нашей школе за многие годы. Так почему же покончить с этим это правильный выбор?

Вздохнув, я швырнула свой телефон на тумбочку у кровати. Пока это подождет. Менни кристально ясно дал понять, что он пошлет все к черту, если я попытаюсь отделаться от сегодняшнего концерта.

Я даже не знала, что это будет за группа... какая-то смесь гранжа-металла и электронного инди, слишком неопределенно, чтобы для них отыскалось место в моем айподе. Это может быть забавно. И я смогу все наладить с Менни. Если у меня есть малейший шанс вернуть его мысли назад к колледжу, между нами все должно быть хорошо.

Так что на данный момент я сражалась с подводкой для глаз. Я также сменила свои привычные джинсы на юбку, которая выглядела так, словно пережила военные действия, но обтягивала меня достаточно плотно, чтобы показать мои приложенные усилия. И все же девушка в зеркале была похожа на меня. Чуть более сексуальная старшая версия меня, но, по крайней мере, Менни не сможет обвинить меня в том, что я забыла о наших планах.

Мой телефон зазвенел, и я съежилась от громкой музыки Менни.

— Ну как, ты уже готова или нет? — спросил он.

— Я же говорила, что могу приехать сама.

— Да, но ты также сказала, что хочешь поговорить. И я предположил, что ты захочешь опять напомнить мне о моем потенциале или обвинить меня в подмене записей посещаемости, я прав?

— Нет. Никаких лекций. Но я бы солгала, если бы сказала, что собираюсь навсегда об этом забыть. Я все еще думаю, что ты должен рассмотреть...

— Хватит выступать. Я у твоего дома. Давай выдвигаться.

Я фыркнула.

— Я тебе говорила, как ты меня злишь?

— Миссия выполнена.

Я засмеялась.

— Дай мне две минуты.

Когда я вошла, мама сидела за кухонным столом. Я схватила воду из холодильника и поздоровалась. Перед ней лежал счет за мобильный телефон, и когда она посмотрела на меня, ее глаза были красными. Она плачет?

— Привет, — произнесла она, нахмурившись и заметив следы косметики у меня на лице и мою юбку. — Ого. Напомни мне еще раз, что я могу тебе доверять.

— Несмотря на юбку, мое достоинство останется при мне, — ответила я. — С тобой все в порядке? Ты кажешься расстроенной.

Она отложила телефонный счет и нацепила деревянную улыбку.

— Все хорошо. Вот только моя дочь сейчас выглядит так, как будто украла свой вид в Космо.

— Слишком много черного и недостаточно блеска. Мы идем в Dry Dock. — Я покачала головой.

— То место с ужасной пиццей?

Я пожала плечами.

— У них могут выступать группы, так что еда может быть и плохой. Быть дома к полуночи?

— Береги себя, — ответила она.

Я наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку. Да, она определенно плачет. Я собралась было начать расспросы, но тут снаружи посигналил Менни, напоминая мне, что время неподходящее.

Мы заплатили по десять долларов парню, с которым я в прошлом году ходила на французский. Внутри уже было полно народа. И я сразу же вспомнила, почему я перестала приходить сюда. Как минимум половина народа здесь были с моей параллели, доказав мне в очередной раз, что в Клервилле, штат Индиана, было не так уж много развлечений.

Это место было погружением. У задней стены находилась сцена с танцполом перед ней, а по залу в случайном порядке размещалось около пятидесяти столиков. Я также услышала гул голосов с патио, когда мы вошли, так что один Господь знал, сколько народа здесь собралось.

Я проверила свой телефон. Прошло сорок минут после того, как я получила сообщение. Я даже не знала, что все это значит. Что он будет делать, если я не отвечу? А если это Гаррисон и я скажу, что знаю его, что он сделает тогда? Будет все отрицать?

— А Коннор и Хедли здесь? — Я перекричала музыку, льющуюся из верхних динамиков.

Менни кивнул, оглядываясь.

— Ты закажи пиццу. Я найду их.

Обычно окошко заказа находилось в заднем углу здания, так что мне пришлось пробиваться по липкому полу через группки визжащих девчонок с разметавшимися волосами. Все походило на митинг, который пошел по ошибочному сценарию.

Я пробиралась через толпу, обходя заодно и столики. Я попыталась воспользоваться преимуществом от своих высоких каблуков, но, казалось, каждый открывшийся проход закрывался прямо перед моим носом.

— Простите, — извинилась я перед девушкой, которая жестикулировала, держа в руке стакан с вишневой колой.