— О! — Пожилая леди снова сделала попытку улыбнуться, на сей раз немного успешнее. — Душная ночь, тяжело дышать. Думаю, мне станет лучше, если я выпью немного воды.

Волна гнева вновь захлестнула Риву. Бесчестные янки! Да как они посмели заставить пожилую больную женщину — хозяйку дома! — ютиться на душном чердаке! Но девушка понимала, что от ее гнева легче никому не станет; поэтому, подавив эмоции, она налила воды в стакан и подала его тете:

— Вот возьми, тетя!

Теодора сжала обеими руками стакан, но как только начала пить, стакан выскользнул из ее слабых пальцев. Рива вовремя подхватила его и осторожно поднесла к губам старой женщины.

— Ну вот, теперь мне стало получше. — Теодора откинулась на подушку и поманила племянницу рукой. Когда Рива наклонилась, она тихо заговорила: — Милая моя девочка, ты должна вести себя осторожнее. Пойми, мы сейчас целиком во власти янки; если они захотят, то выкинут нас на улицу. Надеюсь, ты это понимаешь. В конце концов, все не так плохо, как могло бы быть: у нас ведь есть крыша над головой и…

— Крыша над головой?.. — возмущенно воскликнула Рива. — Тетя, милая, это твой дом! Они не имели права…

— Послушай, Рива, — мягко перебила Теодора, — ты не должна забывать, что идет война. Янки — победители, и как победители они имеют абсолютно все права.

— Временно!

— Возможно, но пока ситуация именно такова. Они — победители, мы — проигравшие.

— Но твое здоровье…

— …оставляет желать лучшего, это верно. Думаю, со мной все будет хорошо: я поправлюсь, обещаю тебе. Просто нужно немного подождать, понимаешь, моя милая? И еще надо верить. Я поправлюсь, и мы вернемся на плантацию. Я не оставлю тебя одну в этом городе, кишащем янки, которых ты так ненавидишь.

— Я верю в это, тетя Тео, ты обязательно поправишься, и тогда мы уедем! А потом, когда эта война будет окончена и янки уберутся из города, мы вернемся. Наши войска обязательно выгонят их из города!

— Возможно, — снова улыбнулась тетя. — Безусловно, мы должны верить и в это тоже. Но пока здесь хозяйничают янки, ты должна быть терпелива и сдержанна, как и подобает истинной леди. Ты ведь будешь хорошей девочкой, правда?

Рива не смогла сдержать улыбки.

— Сегодня я получила записку от Чарлза: он пишет, что пока вынужден остаться в госпитале, но навестит нас, как только сможет.

— Чарлз — прекрасный молодой человек, — согласно закивала Теодора. — Думаю, мы можем рассчитывать на его помощь. Почему бы тебе завтра не навестить его?

— Разумеется, я так и сделаю, тетя.

Вскоре Теодора вновь уснула, оставив Риву наедине с ее невеселыми мыслями. Ей было совершенно ясно, что на этом душном чердаке ее тетя долго не протянет и уж точно не выздоровеет. Да, конечно, она может сходить к Чарлзу и попросить его о помощи, но чего тогда стоят ее заявления о том, что она — взрослая женщина? Нет уж, эту проблему она должна решить сама, и — видят небеса! — она ее решит. «Клянусь всем, чем угодно, — твердо пообещала Рива самой себе, — это последняя ночь, которую тетя проводит на чердаке!»


Риву разбудил какой-то непонятный шум из нижних комнат. Сон ее был тяжел; проснувшись, она еще какое-то время не могла сообразить, где находится и что происходит вокруг. Однако как только в ноздри ей ударил острый запах жареного бекона и аромат свежесваренного кофе, Рива тут же пришла в себя.

Наступило утро, но жара в комнате так и не спала. Стараясь не разбудить тетю, девушка осторожно выскользнула из-под одеяла — ее ночная сорочка промокла от пота, голова гудела. В кувшине осталось совсем немного воды, и Рива старалась использовать ее экономнее. Смыв с лица липкий пот, она вытерлась полотенцем и надела второе из двух своих оставшихся платьев — бледно-желтое. Сейчас сложно было поверить, что это платье едва сходилось на ней до начала осады: теперь оно попросту висело на ней, ни капли не подчеркивая изящной фигуры.

Но в данный момент Риве было не до того. Проведя пару раз расческой по волосам и небрежно заколов с двух сторон свои непокорные локоны, она торопливо вышла из комнаты: ей необходимо было застать майора Бэнкса, и времени терять было нельзя. Скорее всего после завтрака майор снова уйдет в штаб, и тогда с разговором придется ждать до вечера.

Спускаясь по парадной лестнице, Рива старалась справиться со страхом. «Ну чего мне бояться, — успокаивала она себя, — что он может нам сделать? Что вообще может быть хуже, чем задыхаться на этом ужасном чердаке?»

На лестничном пролете ее окликнул солдат.

— Прошу вас остановиться, мэм, — вежливо, но жестко сказал он. — Гражданским вход на эту половину дома запрещен. Только по специальному разрешению.

— Мне нужно поговорить с мистером Бэнксом, — как можно спокойнее ответила Рива.

— Прошу прощения, мэм, но майор Бэнкс сейчас занят: у него лейтенант Адлер, и он велел не беспокоить его.

— А вы и не беспокойте, — как можно более вежливо заявила Рива, — я побеспокою его сама. — Она продолжила спускаться по лестнице, но возле лестничного пролета солдат все же задержал ее.

— Вы не можете идти дальше, мэм, — это приказ майора.

— И все равно я пройду!

Солдат перегородил ей дорогу перед самой дверью.

— Нет, мэм.

— Вы не имеете права! — Рива попыталась обойти часового, но он крепко схватил ее за локоть.

— Вам лучше подчиниться, мэм. — Голос солдата зазвучал угрожающе, но это только еще больше обозлило Риву. Никто не сможет ей помешать, никто!

— Пропустите меня! — закричала она как можно громче. — Я обязательно должна поговорить с майором!

В этот момент дверь отворилась, и на пороге комнаты, которая раньше была библиотекой тети Тео, а теперь стала Кабинетом майора Бэнкса, появились двое мужчин.

— Что здесь происходит, капрал Грей? — с холодной яросгью в голосе осведомился один из них — это был майор Джефф Бэнкс. Подойдя на несколько шагов ближе, он перевел взгляд на Риву и, заметив, что рука капрала сжимает; ее локоть, побагровел. — Еще раз спрашиваю вас, капрал Грей: что здесь происходит?

— Эта леди, майор… — попытался объяснить капрал, так вот, она сказала, что ей нужно поговорить с вами, а я объяснил, что вы заняты. Но она не захотела уйти и сказала, что вы ждете ее.

Джефф Бэнкс перевел удивленный взгляд на Риву.

— Я жду вас? — вкрадчиво переспросил он. — Мисс Синклер, если у нас с вами была договоренность о беседе, то почему я об этом ничего не знаю?

Немного ободренная тем, что Бэнкс сразу же не прогнал ее, Рива запальчиво выкрикнула:

— Даже если этой договоренности не было, майор, сей час мы должны поговорить кое о чем!

— Вот как? И о чем же? Не соизволите ли вы сообщить мне подробности?

Рива не могла отделаться от ощущения, что в душе май ор искренне веселится, хотя ничто в его лице не выдавало подобных эмоций.

— Подробности? Что ж, я всего лишь хотела поинтересоваться, удобно ли вам спалось в моей постели, майор Бэнкс!

Эффект от ее слов был подобен разорвавшейся бомбе: лица всех троих мужчин украсил неподобающий отважным воинам румянец.

Не сразу взяв себя в руки, майор Бэнкс медленно произнес:

— Господа, вы все можете быть свободны… кроме мисс Синклер. Думаю, я сам смогу разобраться с этой скандальной леди. Когда мы закончим, — майор повернулся к лейтенанту, — я сообщу вам, и мы вернемся к нашему разговору.

Лейтенант Адлер вежливо уступил дорогу Риве, пропуская ее в кабинет, и как только, девушка переступила порог, Бэнкс, пройдя вслед за ней, с силой захлопнул за ее спиной дверь. Оперевшись рукой о ручку двери, он угрожающе навис над ней.

— Ну, юная леди, я требую объяснений. Что вам нужно в моем доме?

У Ривы была заранее заготовлена вежливая просительная речь, однако когда она услышала столь наглое заявление, все продуманные слова мигом выскочили у нее из головы, и она буквально захлебнулась от возмущения:

— В вашем доме? Да что вы себе позволяете, майор! Это дом моей тети Теодоры Лонгворт! Прошлую ночь вы провели в моей постели, и надеюсь, вам хорошо в ней спалось. Что до нас с тетей — вы выставили нас на чердак задыхаться от июльской жары. Должна вам заметить, что нам спалось далеко не так сладко! Тоже мне — армия освободителей! Да наши рабы жили лучше, чем мы сейчас!

Глаза майора потемнели от гнева, но Рива была уже в таком состоянии, что не почувствовала угрозы.

— Мисс Синклер, из нашей беседы я вынес вполне определенное суждение о вас. Вы совершенно сумасшедшая юная сумасбродка, но в прошлый раз я хотя бы понимал, о чем шла речь. Интересно бы понять, о чем вы говорите сейчас?

Мгновенно опомнившись, Рива попыталась взять себя в руки. Ей было ясно, что тут криком дела не решишь, и, значит, надо просить, а не требовать. Но где ей взять столько терпения?

— Неужели вы хотите сказать, майор, что не знаете совершенно очевидной вещи: ведь дом, который вы только что назвали своим, принадлежит моей тете Тео!

Бэнкс поколебался, прежде чем ответить:

— Насколько я понимаю, дом носит название «ЛонгвортХаус», а ваша фамилия Синклер…

— Как мило с вашей стороны запомнить это, — саркастически заметила Рива. — Но я уже сказала и могу только повторить — дом принадлежит моей тете Теодоре Лонгворт.

— А, тетя… Та самая, для которой вы просили провизию…

— Именно так.

— И что же?

— Что же? — Рива продолжала выдерживать саркастический тон. — А то, что благодаря вам больная женщина вынуждена перебраться на чердак, в то время как вы нежитесь в наших комнатах. Тетя Тео очень больна, я опасаюсь за ее здоровье, а на чердаке невыносимая духота. Не знаю, сколько она еще так протянет, и вот в этом все дело, майор Бэнкс. Теперь я понятно объяснила, не правда ли?

Долю секунды взгляд его был неподвижен. Он смотрел прямо в глаза Ривы, и она почувствовала почти физическое облегчение, когда майор отвел глаза и, сделав несколько шагов назад, повернулся к ней спиной.