Граф с удовлетворением ухмыльнулся:

– Может быть, вам нужно одеяло? Я уверен, что где-то здесь было одно.

– С-со мной все в п-порядке, лорд Блэкмор, – удалось ей произнести с запинкой. – Мне вполне удобно, благодарю вас.

Лорд Сен-Клер внимательно посмотрел на нее, и когда Джордан носком сапога провел по ее лодыжке, сердито нахмурился, заставив ее подумать, что он заметил это.

– Давай расскажем дамам об этой коллекции, Джордан, – внезапно предложил виконт суровым голосом.

Граф улыбнулся Эмили, не придавая значения неодобрению друга.

– Непременно. Рассказывай ты!

Лорд Сен-Клер немного помедлил. Затем, со значением взглянув на Джордана, сказал:

– Коллекция представляет собой собрание прекрасных, бесценных скульптур из Парфенона. Лорд Элгин доставил их в Англию, когда был послом его величества в Греции, и два года назад продал Британскому музею. Сейчас они выставлены для обозрения.

– Доставил их в Англию? – хмуро переспросил Джордан, перестав двигать ногой. – Скажи лучше, что он украл их, точно так же, как если бы он влез к кому-нибудь в дом ночью и стащил фамильное серебро.

Было заметно, что друзья неоднократно спорили на эту тему и раньше.

Лорд Сен-Клер взглянул на юбки Эмили и с лукавой улыбкой продолжал:

– Но, Джордан, Элгин получил разрешение на их вывоз от правительства Османской империи.

Джордан насмешливо фыркнул и выпрямился на сиденье, отдалившись тем самым от ног девушки.

– Ты мог бы еще сказать, что он получил разрешение от Наполеона! Турки захватили Грецию точно так же, как Наполеон захватил Италию. Они не имели права разрешать грабить Парфенон. Элгину следовало бы спросить разрешения у греков. Но он этого не сделал, и, как я слышал, они совсем этому не рады.

Теперь, когда Джордан перестал ее беспокоить, Эмили заинтересовалась разговором.

– Я не совсем понимаю. Он просто забрал эти скульптуры из Парфенона и перевез их сюда?

– Именно так он и поступил. – Глаза Джордана внезапно вспыхнули. – Благодаря Элгину половину Парфенона по кускам переправили в Англию. Это ужасающе обезобразило храм.

– Но, Джордан, – вступился лорд Сен-Клер, – храм и так уже был разрушен турками и бог знает кем еще. Греки совсем не заботились о нем. И если бы этого не сделал Элгин, вывезти скульптуры могли бы, например, французы.

– Французы по крайней мере не стали бы шесть лет гноить их в сырости, обрекая на разрушение, пока Элгин старался убедить Британский музей купить их. Ты думаешь, от этого статуи стали лучше? Мой знакомый из музея – человек, ответственный за их реставрацию, – сказал, что скульптуры очень попортились от пребывания во влажной атмосфере Лондона все это время. Какое право имел Элгин разрушать исторический памятник огромной важности, принося его в жертву своим личным целям?

– Но как же в обществе могли допустить, что ему удалось это сделать? – спросила Эмили, потрясенная чудовищностью деяния.

Джордан сказал с раздражением:

– И в самом деле – как? Наши соотечественники даже не осудили этого дьявола.

– Неправда, – сухо промолвил лорд Сен-Клер. – Ты столько раз порицал его публично, что вполне восполнил нехватку усердия с нашей стороны. Меня даже удивило, что ты согласился пойти с нами, чтобы взглянуть на них.

– Я вхожу в совет директоров музея и собираюсь посмотреть, как содержатся скульптуры. – На мгновение он яростно сжал губы. Затем он взглянул на Эмили, и его лицо прояснилось. – Кроме того, я не мог устоять перед искушением сопровождать двух таких прекрасных леди.

Леди Данди сказала:

– Я, со своей стороны, очень рада посмотреть эти скульптуры, независимо от того, как они сюда попали. В Шотландии мы редко имеем возможность увидеть такие сокровища, не правда ли, дорогая?

Это навело Эмили на мысль.

– О, не говори так, мама! Ты только подтвердишь неблаговидное мнение лорда Блэкмора о нашей стране. – Она с ухмылкой взглянула на Джордана.

– Неблаговидное мнение? – повторила графиня, прищурив глаза.

Эмили с готовностью перечислила все нападки графа на Шотландию, высказанные названом завтраке, вынудив Джордана объяснять свои слова леди Данди. Пусть негодник, как умеет, изворачивается перед графиней – он вполне это заслужил!

Когда Джордан нахмурился, Эмили и лорд Сен-Клер обменялись торжествующими взглядами. К тому моменту, как они подъехали к Британскому музею, леди Данди уже несколько минут в возвышенных тонах воспевала хвалу Шотландии, а Джордан был угрюм и мрачен, как сам бог войны. Эмили изо всех сил старалась не рассмеяться.

Ее торжество продлилось, когда лорд Сен-Клер предложил обеим дамам помочь вылезти из кареты. Более того, виконт взял ее за руку, оставив Джордана с леди Данди. Эмили захотелось расцеловать этого мужчину. Не было сомнений, что он заметил, как Джордан досаждал ей.

Но несколькими минутами позже Блэкмор удивил ее, внезапно выразив желание показать леди Данди картины, находившиеся в отдельном помещении, а лорд Сен-Клер объявил, что они с леди Эммой останутся на месте досматривать работы в той комнате, где они находились.

Эмили никак этого не ожидала, хотя все сложилось очень удобно. Она не только на некоторое время избавилась от Джордана, но и получила возможность поговорить с лордом Сен-Клером наедине.

Бегло оглядевшись, чтобы увериться, что их попутчики ушли, лорд Сен-Клер повел Эмили в одну из комнат, где были выставлены скульптуры из Парфенона. Эмили затаила дыхание, когда увидела первую из них – голову лошади, высеченную из мрамора с такой скрупулезностью, что топорщился каждый волосок на ее гриве и выделялся каждый мускул на морде.

Какое тонкое искусство! Ради того, чтобы увидеть это, стоило вытерпеть даже недостойное поведение Джордана.

После этого они обошли комнату, полюбовавшись вначале безголовыми скульптурами двух женщин, чьи длинные, ниспадающие складками одеяния не оставляли места воображению, а затем кариатидой – цельной скульптурой женщины, служившей колонной в Парфеноне.

Только тогда лорд Сен-Клер наконец заговорил:

– Она немного напоминает Софи.

– Да, действительно, не правда ли? У нее те же глаза. Такие невинные.

Он слегка коснулся мрамора, затем уронил руку.

– Как она?

– Ей уже лучше. Вам не стоит о ней беспокоиться.

– Она больна уже несколько недель. Когда я заходил, она даже не передала мне записки. – Он нахмурился. – Ей известно, что вы сегодня встречаетесь со мной?

– Да, конечно!

– И она не передала для меня никакого послания, ни одного слова?

Эмили размышляла, стоит ли что-нибудь придумать. Но чем упорнее молчит Софи, тем сильнее он будет волноваться и тем вероятнее, что он может проговориться.

– Нет. – Но не смогла удержаться и добавила: – Она спала, когда я уходила.

В растерянности он взъерошил пятерней волосы.

– Когда я заходил к ней вчера, пока вас с леди Данди не было дома, слуги даже не позволили мне повидаться с ней. Что за страшная у нее болезнь, что даже посетителей не пускают?

Его неподдельное участие было трогательным. Что, если это он и есть? И что, если он действительно влюблен в Софи? Разве так уж ужасно позволить им быть вместе? Лорд Сен-Клер, видимо, совсем не плохой человек, что бы там ни думал лорд Несфилд.

– Посетителей не принимают вовсе не из-за ее болезни, а из-за простого женского тщеславия, уверяю вас, – солгала Эмили. – Какой молодой девушке хочется, чтобы друзья видели ее бледной и болезненной, не имеющей возможности надеть лучшие платья?

Он упрямо сжал губы.

– Это не похоже на леди Софи. Она не производила впечатления тщеславной. Право, я еще никогда не встречал такой простой и бесхитростной девушки. Вот почему я выбрал ее предметом своих ухаживаний и стал оказывать ей знаки внимания.

«Выбрал ее предметом своих ухаживаний?» Эти слова больше подходят мужчине, выбирающему породистую корову, чем влюбленному. Скорее всего она слишком поторопилась с оценкой чувств лорда Сен-Клера.

– Кроме того, – продолжал он, – я не доверяю отцу леди. Я думаю, что он может держать ее взаперти, ограждая от посетителей, чтобы предотвратить нежелательный брак.

Сердце Эмили тревожно забилось. Его слова были слишком близки к истине, чтобы оказаться случайными. Что ей следует говорить? Как ей добиться, чтобы он сказал больше? Она должна полностью увериться, что именно он пытался увезти Софи, прежде чем лорд Несфилд рискнет открыто обвинить его.

Она попыталась подступиться ближе.

– Не хотите ли вы сказать, что ваши отношения с кузиной зашли так далеко, что ее отцу пришлось воспользоваться подобной тактикой?

Виконт стиснул зубы, не отрывая взгляда от статуи. Силы небесные, как она сможет хоть что-нибудь ему сказать, если не видит его глаз? Затаив дыхание, девушка ожидала ответа.

Внезапно он утомленно вздохнул.

– Не знаю даже, что и сказать. Последний раз, когда мы виделись, мы были очень близки к тому, чтобы заговорить о браке. Затем ее отец прервал наш разговор, и с тех пор я ее не видел. Я просто не знаю, как мне теперь быть.

Боже милостивый, все-таки это, должно быть, он! Эмили почувствовала необычайное облегчение. Больше не придется бояться разоблачения! Можно будет положить конец этой отвратительной лжи!

Но возможно, она слишком торопится? Нужны еще доказательства.

– Вы обращались к дяде Рандолфу со своим предложением?

– Я не хотел этого делать, пока не уверюсь в ее чувствах. Ее молчание заставляет меня задуматься, не ошибся ли я в оценке ее отношения ко мне. Если она даже не рассказала обо мне вам, своей кузине…

– Но она рассказала! – Нельзя было слишком обескураживать его, иначе ей ни за что не выяснить, он ли это на самом деле. – Мы долго разговаривали о вас после моего первого бала.

– И что она вам сказала?

– Хм-м… Ну, этого я не могу вам сказать. – Эмили смущенно улыбнулась, стараясь поспешно что-нибудь придумать. – Софи никогда не простит меня, если я раскрою все ее секреты.