Дерик сообщил, что мы с ним самые последние вылетели в Альору. Остальные уже прибыли, и я боюсь, что Дин уже успел подготовить почву для возвращения Дерика. Я так и не узнала, что за «кошка» между ними пробежала на самом деле. В то, что это я, никогда не поверю. Да и была ли дружба? Вряд ли.

– Леди Реджина, сэр, добро пожаловать домой, – нам кивает Калеб, напряжённо глядя на Дерика.

– Уже?

– Немедленно, сэр.

– Что немедленно? И что уже? – тихо спрашиваю, вклиниваясь в их разговор.

Дерик берёт меня за руку и молча ведёт за собой. Мы входим в кабинет. Закрыв дверь, он тяжело вздыхает и бросает на меня взгляд.

– Дерик…

– Ферсандр хочет меня видеть. Это было неизбежно, и мы оба об этом знали. Распакуй свои вещи, прими ванну, и тебе принесут перекусить. Я приду. Скоро. – Он целует меня в макушку и отпускает мою руку.

– Дерик, будь осторожен, ладно? – шепчу я.

– Конечно, – кивает он и уходит.

Поднимаюсь к себе и грустно улыбаюсь. Кажется, что меня здесь не было очень долго, и всё здесь, на удивление, стало таким родным и близким мне, как будто это было и раньше. Надо позвонить Инге или Мег. Хоть что-то придумать о причинах моей задержки и о том, что меня не нужно встречать. Они бы и не встретили, но сейчас мне хочется думать, что не настолько всё потеряно в наших отношениях.

За всё время пребывания в Альоре я поняла очень важную и простую истину для себя – нельзя бояться слабости. Обычной человеческой слабости. Когда всегда показываешь людям, что без них ты и сама можешь справиться со всеми проблемами, то они попросту забывают о тебе и о твоих чувствах. Они не приходят по вечерам, чтобы просто поболтать, ведь ты это ненавидишь, хотя это ложь. Не дарят тебе подарки, потому что ты пару раз фыркнула вместо благодарности и сдала их обратно в магазин, при этом где-то глубоко внутри осознавая, что они тебе понравились, но ты же сильная и независимая, чтобы принимать подачки. И вот так понемногу, мы вычёркиваем любимых людей из своей жизни, убеждая себя, что одной быть гораздо лучше. Ни черта не лучше. Это боль. Это мрак. Это страх. Нельзя отталкивать людей, которые хотят быть рядом, и ты их любишь. Нельзя. Однажды они о тебе навсегда забудут, и вот тогда одиночество станет адом. Ты станешь абсолютно никому не нужна, а это, действительно, ужасно.

Дерика нет уже довольно длительное время. На самом деле его нет уже три с половиной часа, и я успела и в ванне насидеться, и разобрать вещи, и перекусить, и пометаться по своей спальне, затем по его, спуститься вниз и кругами походить по саду. Я очень боюсь того, чем грозит Дерику драка с Дином, и как это отразится на нём. И понимаю, что уезжать, даже если бы могла, не хочу. Не брошу его, потому что виновата, и поэтому готова снова до посинения отстаивать своё мнение. Я буду бороться. Я готова на это, конечно, а ещё очень хотела бы убедить Дерика улететь со мной. В Америке нам будет сложно, ему придётся искать работу, но он умный и точно сможет получить пусть и не слишком оплачиваемое, но стабильное место. У меня есть квартира, в которую я хочу его впустить. Никого не впускала, а его хочу. Или это моё сердце хочет… не важно. Но главное, чтобы он был рядом. Я чувствую, что наши отношения – это не просто интрижка, всё намного серьёзнее. Дерик другой мужчина.

Услышав звук доносящихся из коридора шагов, подскакиваю с кровати, отбрасывая в сторону англо-французский словарь, и вылетаю из комнаты.

– И каждый час докладывай мне о том, что происходит, – говорит Дерик, широким шагом направляясь в свою спальню. Рядом идёт Калеб. Усталый и угрюмый.

– Да, сэр. Машина будет готова через пять минут. Спускайтесь, как только будете… соберётесь, – выдавливает последнее слово Калеб.

Что происходит?

– Джина, – Дерик указывает кивком головы в сторону своей спальни, и я, испуганная, чуть ли не бегу следом за ним.

Как только мы оказываемся внутри, он закрывает дверь и щёлкает выключателем, озаряя комнату светом.

– Мы куда-то…

– Джина, – перебивает Дерик и подходит ко мне, тяжело вздыхая.

– Ты пугаешь меня. Сейчас, признаюсь, я очень напугана. Как прошёл разговор? Что имел в виду Калеб? – тараторю, хватая его за руку.

Он прячет взгляд и поджимает губы, словно пересилить себя не может, чтобы сказать мне правду, отчего я пугаюсь ещё сильнее. Что натворил Дин? Я его убью. Убью, если он…

– Джина.

Всё же нахожу взгляд Дерика, и он очень серьёзен.

– Запомни. Ты находишься в Альоре под моей протекцией. Никто не смеет тебя депортировать или же угрожать твоему здоровью. Ты остаёшься здесь, в этом крыле, в моём крыле. Повтори.

– Дерик…

– Повтори, – настаивает он.

– Я нахожусь здесь под твоей протекцией и бла-бла-бла. Что, чёрт возьми, происходит? – немного повышаю голос.

– Я уезжаю. – Дерик отпускает мою руку и подходит к своему шкафу.

– Что? Куда ты уезжаешь? Встречаться с консулом или…

– Нет.

Под рубашкой его мышцы напрягаются, когда он хватается за дверцу шкафа.

– Меня отстранили от исполнения обязанностей на неопределённое время.

Его слова, как выстрел в мою грудь. Меня качает, и я отступаю назад, плюхаясь на кровать Дерика, и шокировано смотрю на него.

– Меня отстранили от двора. Мне приказано покинуть замок. Я собираю вещи, чтобы уехать, пока меня не вызовут обратно. Заменять меня будет Калеб. Он останется рядом с тобой, Джина, и я ему доверяю. Отчасти. Но ты… – Дерик поворачивается и отпускает дверцы. – Ты никому не доверяй, поняла? Никогда. Кто бы и что тебе ни говорил, не позволяй им вводить тебя в заблуждение. Не вступай в полемику и не смей нарываться на неприятности. Ты услышала меня, Джина?

– Ты уезжаешь? – выпаливаю я, ещё пребывая в полном шоке.

– Я уезжаю к себе домой. Да, – Дерик кивает. Запускаю пальцы в волосы и шумно вздыхаю.

– Боже мой… Боже мой… это из-за меня. Все беды только из-за меня, – шепчу, мотая головой.

– Джина…

– Нет! Это нечестно! Почему он отстранил тебя? Потому что ты поступил, как нормальный человек, не дав его сыну придушить меня или того хуже? Ты же рассказал ему, как всё было? Ты рассказал, Дерик? – выкрикивая, подскакиваю с кровати.

– Я сказал то, что думал. И это не из-за тебя.

Бросаю на Дерика изумлённый взгляд. Нет, не потому, что он пытается убедить меня в минимальности моей вины, а потому что он абсолютно спокоен, словно не его вышвырнули, как щенка, отсюда! Меня это жутко злит.

– Они не имеют права так с тобой поступать, ясно? Я сейчас же пойду и устрою им такой скандал, который они на всю жизнь запомнят. На всю их грёбаную жизнь. Мудаки вонючие. Ненавижу. Я ненавижу их! Они тебя забирают! Они унижают тебя! Они… я убью Дина. Клянусь, прямо сейчас я придушу его…

– Джина, угомонись.

– Не могу. Это всё так бесит меня, – шиплю, топая ногой.

– Не уезжай… а я? Я… Дерик, прости меня, пожалуйста, это я… всё я… прости, – уже горько добавляю и приближаюсь к нему.

Он слабо приподнимает уголок губ и проводит ладонью по моей щеке.

– Я ни о чём не жалею, Джина. Твоей вины в этой ситуации нет. Я устал, понимаешь? Устал тянуть Дина и тащить его на себе. Вероятно, сказывается твоё плохое влияние на меня, но мне нужен был плюс. Твой плюс. Полюса сошлись, и я увидел всё иначе. Я терпел, обманывая себя, пока ты, Джина, вновь не появилась в моей жизни. Я бы ему ещё врезал за этот синяк и за рану на твоих губах. Я бы его убил, и это плохо. Я жажду умыться его кровью, Джина. Мои демоны намного сильнее меня. Я потребовал у Ферсандра отменить коронацию, иначе мне придётся это сделать самому.

– Что? Ты потребовал…

– Да, я потребовал именно этого, и ты меня услышала. Дин не готов править страной. Он её угробит, как ты и говорила. Я это и сам знал, но надеялся, что когда-нибудь он изменится и возьмётся за ум. Я помогал ему именно по этой причине. Всегда был рядом, подхватывал его начатые и заброшенные дела и заканчивал их. Я его развратил этим. И теперь я не позволю, чтобы все мои труды пошли прахом, и люди Альоры страдали из-за меня. Если Дин станет королём, то я его убью. Я не дам ему уничтожить народ Альоры и их будущее.

Прикрываю рот ладонью от восхищения, смешанного со страхом за Дерика, а он спокойно достаёт дорожную сумку и складывает в неё свои вещи из шкафа.

– Ферсандр решил, что ты следуешь по стопам своего отца, да? Поэтому отстранил тебя? – с болью спрашиваю его.

– Да. Точно так он и подумал. Я не сдерживался в своих словах и угрожал ему. Меня отстранили, чтобы я решил для себя, чего хочу. За них я или против них. Но ни одно условие мне не подходит. Я за народ Альоры, и только. Я за людей таких, как ты, Джина.

– Но это ложь…

– Ты хочешь сказать, что сейчас я вру? И мне насрать на тех, кто работает на полях, в море и в…

– Нет! Нет, – мотаю головой, перебивая злое рычание Дерика.

– Я говорю о том, что… в общем, они всегда упоминают гены твоего отца. Вот это ложь. Не в генах дело, Дерик. У тебя индивидуальное ДНК, у твоего отца было другое, и так открыто винить тебя в том, что он сделал, нельзя. Ты не виноват, и я знаю, что ты волнуешься о благополучии этих людей. Ты добр к ним. Понимаешь их. Ты ближе к ним. Ферсандр тебя боится, Дерик. Вот и всё. Он тебя боится и довольно сильно, потому что твой авторитет среди народа крепче, чем у него или у Дина. Особенно у последнего, и я боюсь, что он сделал это специально, чтобы причинить тебе боль. Припомнить тебе грехи отца и нажать на те точки внутри тебя, которые не дадут тебе думать разумно. Но ты не виноват, понимаешь? Дерик, ты правильно всё сделал, но мне страшно за тебя. Я… не могу представить, как так? Ты будешь далеко, а я… мне… я привыкла к тебе. Я… не знаю, как к этому правильно относиться. Хочу защитить тебя, не позволить им манипулировать твоими страхами. Я… не знаю, – тяжело вздыхаю и пожимаю плечами.

Дерик застёгивает сумку и подходит ко мне, опуская её рядом с нашими ногами. Его ладони скользят по моей талии и притягивают к себе. Прижимаюсь и крепко обнимаю его, жмурясь от давящих на глаза слёз внутри.