Нелл встревоженно посмотрела на нее:

– Да, но… милая Летти, не стоит тешить себя этой мыслью! Кардросс не согласится, бесполезно и думать об этом!

– Я его заставлю! – заявила Летти с упрямым видом.

– Это каким же образом?

– Ну пока еще не знаю, но будь уверена, я это сделаю! Вспомни, как он говорил, что я не должна выезжать до восемнадцати лет, или участвовать в рождественских театральных представлениях в Роксуэлле, или ездить на его лошадях, или – да мало ли что! Я всегда могу заставить Джайлза сделать в конце концов так, как я хочу!

Нелл не могла не улыбнуться наивности, с которой Летти ставила эти пустяки в один ряд со своим замужеством, но, прежде чем она успела объяснить Летти, что именно та любовь к ней, которая побуждала Кардросса потакать ей в мелочах, укрепит его решимость не позволить ей, как он считал, ломать собственную жизнь обреченным на неудачу браком, в комнату вошел Фарли, дворецкий, с таким выражением лица, из которого явствовало, что этот человек не просто принес дурную весть, но и с самого начала предвидел, что все обернется именно таким образом.

– Миледи, грум милорда Дайзарта просил немедленно передать это вам, – объяснил он, протягивая письмо.

– Ну, дай мне только увидеть Дайзарта! – угрожающе произнесла Летти.

Переживая так, будто виновата она, а не Дайзарт, Нелл сломала печать и торопливо развернула нацарапанную наспех записку. Она вздохнула с облегчением, прочитав известие, которое хоть и было дурным, но лучше, чем она предполагала. Дайзарт, должно быть, слишком задержался в Эпсоме, но он не забыл, что должен проводить сестру на маскарад. Он просил прощения за то, что не смог явиться к обеду, но обещал заехать за ней и Летти на Гросвенор-сквер ровно в десять часов, если (писал он в постскриптуме) обстоятельства не заставят его задержаться; в последнем случае они должны отправляться в Чизик и могут не сомневаться, что он встретит их там с маской в руке.

– В десять часов! А мы приглашены на половину десятого! – возмутилась Летти, когда Нелл прочитала ей записку.

В ангельских глазах Нелл появились озорные искорки.

– Дорогая, надеюсь, ты не захочешь показаться столь старомодной, чтобы приехать к самому началу праздника?

– Я уверена, что он вообще не приедет! – ворчливо сказала Летти.

Сестре Дайзарта, хорошо знавшей его, это казалось более чем вероятным, но верность ему, а также нежелание ехать в Чизик без сопровождающего мужчины укрепили ее решимость не приказывать подавать ландо к дому ранее десяти часов. Было уже довольно поздно, и вскоре после обеда Фарли объявил, что экипаж ждет. Дайзарт так и не появился, и хотя любящая сестра готова была подождать его еще несколько минут, под горящим взглядом Летти она не решилась высказать такое предложение. И вот взяты домино – бледно-розовое и сапфирово-синее; натянуты длинные перчатки из французской лайки; маски уложены в ридикюли; вечерние манто накинуты поверх шелковых домино. Еще минута перед зеркалом в позолоченной раме над каминной полкой – и дамы готовы к тому, чтобы их проводили вниз по лестнице и усадили в ожидающий экипаж. Камеристки суетились вокруг них, расправляя тонкие юбки и накрывая их колени шалями; причем Марта, камеристка Летти, пользуясь правом долгой службы, отговаривала юную хозяйку пудрить лицо, цвет которого и без того идеален; а важная горничная Нелл напоминала ей, чтобы та, выходя из экипажа, не подметала его ступени подолом шелкового платья цвета слоновой кости.

Наконец лесенка была поднята и дверцы закрыты; лакеи ловко вскочили на запятки; кучер тронул лошадей, и ландо покатилось по булыжной мостовой.

Ни Нелл, ни слугам не пришло в голову, что дорога в Чизик может оказаться небезопасной, поэтому никто не подумал о верховых, которые должны были бы сопровождать экипаж, чтобы защитить его от возможных грабителей. И никто не предвидел, что карета Кардросса, вместо того чтобы влиться в поток экипажей, направляющихся в Брент-Хаус, опоздает туда более чем на полчаса. На улице не было никакого движения. Казалось, Кенсингтон спит при яркой луне; в Хаммерсмите им встретился лишь один портшез; не было видно ни одного экипажа, кроме почтовой кареты, обогнавшей карету Кардросса; запряженная четверкой свежих лошадей, она быстро ехала по дороге, а кучер очень громко гудел в свой жестяной рожок. Вскоре карета Кардросса свернула с главной дороги в сторону Чизика; а потом, как раз в тот самый момент, когда Летти произнесла: «Что ж, в конце концов, так ехать гораздо веселее, чем плестись в хвосте у каких-нибудь кляч!» – обе дамы были напуганы пистолетным выстрелом и последовавшими за ним тревожными звуками, среди которых ясно слышались хриплые не то повелительные, не то угрожающие голоса и топот копыт. Летти испуганно всхлипнула и вцепилась в золовку, панически повторяя:

– Что нам делать? Что с нами будет? О, Нелл, нас сейчас ограбят! Почему эти трусливые лакеи ничего не предпринимают? Это все Дайзарт виноват! Они нас убьют? О, зачем только мы поехали!

У Нелл у самой душа ушла в пятки, но она оказалась сдержаннее, и ей удалось произнести достаточно ровным голосом:

– Чепуха! Нас, конечно, не убьют, хотя, наверное, заберут наши драгоценности. Слава Богу, что я не надела ни ожерелья Кардроссов, ни моих драгоценных сапфиров!

– Отдай им все! – взмолилась Летти, зубы ее стучали. – Мне просто дурно от страха, я сейчас упаду в обморок! Какой смысл брать с собой лакеев, если они и пальцем не шевельнули, чтобы защитить нас? Я скажу Джайлзу, чтобы он их уволил. Почему его здесь нет?! Как он смел поехать в Мерион, ведь он мог предположить!..

– О, прошу тебя, Летти, придержи язык! – выйдя из себя, взмолилась Нелл. – Неужели у тебя совсем нет гордости и ты позволишь этим негодяям увидеть, что ты их боишься? А что касается лакеев, то эти бедняги бессильны против вооруженных бандитов! Ведь у них-то нет пистолетов! Вряд ли им могло прийти в голову, что нас станут грабить не где-нибудь, а по дороге в Чизик! О Боже, кажется, их довольно много! Надеюсь, они обойдутся нашими драгоценностями и не станут обшаривать карету в поисках сундука с сокровищами!

От этой ужасной мысли Летти вся затряслась. Потом она взвизгнула, когда страшная фигура в черном плаще и в скрывающей лицо маске рывком открыла дверцу кареты; наставив на них дуло большого пистолета, человек свирепо прорычал: «А ну, быстро, давайте сюда свои побрякушки!»

В лунном свете можно было увидеть пистолет и державшую его руку. «Нет, нет, не надо!» – вскричала Летти и стала лихорадочно отстегивать висевшую у нее на шее нитку жемчуга.

– Не ты! – еще свирепее прорычал бандит. – Ты!

Теперь пистолет был направлен прямо на Нелл, но, вместо того чтобы отпрянуть или побыстрее (как дрожащим голосом умоляла ее Летти) снять браслеты, кольца и большой кулон, висевший у нее на груди, она сидела выпрямив спину и не сводила изумленного взгляда со сжимавшей пистолет руки, а затем обратила его на лицо, скрытое маской.

– Быстро! – грубо приказал грабитель. – А то получишь пулю!

– Дайзарт!

– Черт побери, проклятье! – вскричал милорд, но тут же, спеша загладить этот срыв, добавил: – Ничего подобного! Давай побрякушки!

– Убери пистолет! – приказала Нелл. – Как ты смеешь так пугать меня? Это же неслыханно… И тебе не стыдно? Что это на тебя нашло?

– Кто же знал, что ты проницательнее, чем я думал! – с отвращением произнес милорд. Он стянул маску и крикнул через плечо: – Все лопнуло, Корни!

– А что я тебе говорил? – сказал мистер Фэнкот, опустив направленный на кучера пистолет и подъехав поближе, чтобы отвесить учтивый поклон сидевшим в карете дамам. – Надо было поручить мне проделать этот фокус; я же сказал, что миледи тебя узнает!

– Просто не представляю, черт возьми, как ей это удалось! – сказал виконт, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– О Дай, какой же ты странный! – воскликнула Нелл, стараясь не рассмеяться. – Луна осветила кольцо, которое мама подарила тебе в день совершеннолетия! А потом ты сказал Летти: «Не ты!» Конечно же, я тебя узнала.

– Ну, могла бы и притвориться, что не узнала, – укоризненно сказал виконт. – Дуреха, вот ты кто, сестрица! Эй, Джо! Отпусти этих парней! Я проиграл пари.

– Дайзарт, как мерзко с твоей стороны! – возмутилась Нелл. – Втягивать в эту авантюру своего грума – это уж слишком!

– Чушь, – сказал виконт. – С таким же успехом можно сказать, что нельзя было втягивать в это Корни! Я знаю Джо всю жизнь! К тому же я сказал ему, что это делается ради пари.

– Вот я и говорю, что нельзя было втягивать в это мистера Фэнкота. И считаю, что и он тоже должен был бы так думать! – добавила Нелл суровым тоном.

– Нет, нет! Уверяю вас, мадам! Всегда к вашим услугам, – галантно произнес мистер Фэнкот, – со всем моим удовольствием!

– Идиот! – свирепо прошептала Летти, оправившаяся от страха и сжигаемая теперь чувством ярости.

– Ничего подобного! – услышав ее, возразил виконт. – Если уж кто и идиот…

– Вы просто отвратительны, вот! Вы самым невежливым образом нарушили свою договоренность с Нелл только для того, чтобы сыграть с ней эту гнусную шутку, и забавы ради напугали нас до смерти! Забавы ради!

– Что вы за трусливая девчонка! – презрительно заметил виконт. – Напугали вас до смерти! Да Нелл стоит десятка таких, как вы! Хотя и у нее волос долог, а ум короток! Ясно, что я сделал это не для забавы! У меня была дьявольски важная причина, но легче добыть птичьего молока, чем пытаться помочь женщине выбраться из неприятностей!

Летти была так заинтригована этими загадочными словами, что ее ярость уступила место живейшему любопытству.

– То есть как это? У кого неприятности? У Нелл? Но как же… О, расскажите мне! Мне жаль, что я разозлилась, но как я могла знать, что это понарошку, если мне никто не сказал?

– Спросите у Нелл! – посоветовал Дайзарт. – Вы бы лучше ехали дальше, если не хотите опоздать. Я еду за вами.