Софи Джордан - Запретные желания

Нокс тоже обхватил ее лицо. Его пальцы смахнули слезы с ее щек, и он отстранился.

– Почему ты плачешь? – спросил он, внимательно глядя ей в глаза.

Брайар всхлипывала, сама не до конца понимая, что с ней происходит. История о том, что случилось с ним и его семьей… и признание в том, что он оказался в медпункте ради нее… От всего этого у нее в груди вдруг появилась болезненная кровоточащая рана. Брайар думала лишь о том, что ей хочется его поцеловать. Как будто это могло каким-то образом ее исцелить.

Вместо того чтобы сказать ему все это, она покачала головой и шмыгнула носом, пытаясь сдержать слезы.

– Не плачь, – прошептал Нокс, прижимаясь губами к ее мокрым щекам.

И тут Брайар снова расплакалась. На этот раз она была растрогана нежностью, исходящей от мужчины, который считал себя неполноценным.

– Шшшш.

Его влажный рот накрыл ее дрожащие губы.

Брайар застонала и подалась ему навстречу. Он привлек ее к себе. Она села к нему на колени, и они продолжили целоваться. Казалось, они никогда не насытятся друг другом. Нокс стянул резинку с ее волос, высвобождая тяжелую гриву, упавшую ей на спину.

– Боже, как я люблю твои волосы! – пробормотал он и снова прильнул к ее губам.

Запустив пальцы в ее шевелюру, он убрал локоны с ее лица, чтобы они не мешали ему ее целовать.

Девушка уже начала задыхаться, когда он вдруг оторвался от нее и произнес:

– Брайар, хочешь верь, хочешь нет, но я пришел сюда не за этим.

Она отстранилась, хотя первым ее порывом было попросить его продолжать. Она и без того настолько открылась перед ним сегодня вечером, что чувствовала себя обнаженной и уязвимой. Она не собиралась повторять свою ошибку.

– А зачем ты сюда пришел?

Нокс смотрел на нее, погрузив одну руку в ее волосы, а второй продолжая поддерживать ее лицо, как будто она была невероятно хрупким сосудом из драгоценного хрусталя. Большим пальцем он провел по ее влажной от слез щеке.

Словно услышав ответ в его молчании, Брайар кивнула и отстранилась еще больше. Пора было позаботиться о чувстве собственного достоинства. Она не станет бегать за ним.

Он обнял ее крепче, привлекая к себе.

– Брайар, я не хочу причинять тебе боль. – Нокс произнес это с таким ожесточением, что она поняла: он говорит это не только для нее, но и для себя. – Я должен поступить правильно. Сегодня в «Роско» я попытался это сделать. Ты знаешь, что я за человек. Тебе не следует и близко меня к себе подпускать. Я должен тебя отпустить. Оставить в покое.

– Если это правильное решение… то почему я этого не чувствую? – спросила она, тоже не до конца понимая, кому задает этот вопрос – ему или себе.

Нокс долго смотрел на нее, прежде чем кивнуть:

– Хорошо.

И после того, как он произнес это короткое слово, что-то изменилось. Планка, на которой балансировала Брайар, наконец-то склонилась в одну сторону. И девушка упала вниз.

Каким-то образом он только что согласился на… что? Быть с ней? Встречаться с ней? Это слово казалось таким жалким по сравнению с тем, что она почувствовала, когда Нокс прижал ее к себе и снова устроился на диване, обнимая ее сильной рукой.

Брайар проснулась от яркого солнечного света, который бил в щели между планками жалюзи, и запаха жареного бекона. Она лежала в кровати, хотя совершенно не помнила, как в ней оказалась, и ей было тепло и удобно. Вторая половина постели пустовала, но девушка знала, что бекон не может жариться сам по себе.

Нокс все еще был в ее квартире.

Губы Брайар расплылись в глупой улыбке, которую она тут же постаралась скрыть. Ей не хотелось, чтобы Нокс подумал, будто она нуждается в его присутствии. То, что они провели вместе ночь, сидя в обнимку на диване и разговаривая, смотрели вместе телевизор, как настоящая пара, и утром он не исчез – все это не означало, что они действительно были парой. Если ей вообще это нужно. Брайар фыркнула, мысленно насмехаясь над собой. Неужели у нее еще остались хоть какие-то сомнения?

Она потянулась на простынях, и от мысли, что Нокс перенес ее в постель, на ее лице снова появилась глупая улыбка. Девушка поднесла руку к губам и провела по ним кончиками пальцев. Она даже не беспокоилась из-за того, что могла показаться ему очень тяжелой. Нокс перенес ее на кровать, не захотев будить, когда она уснула на диване… хотя мог бы просто оставить ее там.

Спрыгнув с кровати, Брайар провела рукой по своим непослушным волосам, взглянула в зеркало и пожала плечами. Решив, что попытки усмирить шевелюру все равно обречены на поражение, девушка босиком прошлепала в кухню.

Нокс стоял у плиты. Он был без футболки. Брайар смотрела на его широкую мускулистую спину с татуировкой в виде дракона, ползущего по его ребрам и исчезающего на груди. От этого зрелища у нее даже слюнки потекли, и она переступила с ноги на ногу, приказав своему либидо немедленно уняться.

– Привет, – сказала она, чувствуя, как бабочки вспорхнули у нее в животе.

Нокс был у нее на кухне, да еще и готовил завтрак.

Он действительно остался у нее.

– Привет. – Нокс посмотрел на Брайар через плечо и улыбнулся. – Проголодалась?

Она кивнула и уселась на один из высоких табуретов, сжимая колени, как будто это могло унять дрожь в ее теле. Ей хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать улыбки, которыми наградил ее Нокс. И большинство этих улыбок она увидела этой ночью. Брайар обрадовалась, что сегодня этот счет увеличится.

– Отлично. Все почти готово.

Два тоста с громким щелчком подпрыгнули в воздух. Отступив назад, Нокс принялся перебрасывать горячий хлеб с ладони на ладонь. Наконец он отправил тосты на заранее приготовленные тарелки.

Брайар захлопала в ладоши:

– Впечатляет.

И это действительно произвело на нее впечатление. Но речь шла не только о его искусстве спасения тостов, а и об игре мышц на его обнаженном торсе.

Нокс подмигнул:

– У меня особая манера.

Он разложил по тарелкам завтрак. Глядя на гору еды, Брайар подумала, что после всего этого у нее уже никогда не появится чувство голода.

– Кто будет все это есть?

– Мы.

Неожиданно он прижался к ее губам в долгом поцелуе, прежде чем устроиться на табурете рядом с ней.

– Обычно я обхожусь без завтрака, – призналась Брайар.

– Это ужасно. Тебе что, никто не говорил, что это самый важный прием пищи?

– Да, я это слышала. Просто я предпочитаю поспать лишних десять-двадцать минут.

Посмотрев на часы, девушка ахнула:

– Сейчас и в самом деле одиннадцать?

– Ага, так что это бранч[7].

И Нокс указал на тарелки с яичницей-болтуньей, беконом и тостами.

– Я не помню, когда в последний раз так долго спала.

– Ты поздно уснула.

Он посмотрел на нее с таким выражением, как будто хотел съесть еще и ее, и убрал волосы с ее плеча.

Брайар взглянула ему в глаза.

– Мы могли уснуть и позже…

Если бы занялись любовью…

Его потемневший взгляд обжег ей кожу.

– Еда остывает.

Девушка переключила внимание на свою тарелку.

– Ммм, – с наслаждением протянула она, отправив в рот кусочек яичницы. – Очень вкусно.

– Я не так уж хорошо готовлю, но яичница и спагетти получаются у меня неплохо.

– Потрясающе! Спасибо.

Он подмигнул ей, и при виде этого незнакомого, беззаботного Нокса она затрепетала. Это было опасно. К хорошему привыкают быстро.

Ее телефон сообщил о поступившем сообщении. Брайар прочитала появившуюся на экране надпись: «Не забудь привезти десерт».

– Проклятье! – воскликнула она.

– Что случилось?

Девушка кивнула на телефон:

– У меня совсем вылетело из головы, что я пообещала сестре приехать к ней сегодня на барбекю.

– А-а.

Нокс отвернулся и, глядя в тарелку, подцепил вилкой яичницу. Положив ее в рот, отправил вслед за ней большой кусок бекона.

Несколько мгновений Брайар смотрела на его профиль и вдруг услышала собственный голос:

– Ты не хотел бы поехать со мной?

Она сама не понимала, почему пригласила Нокса. Брайар знала, что у Лорел сорвет крышу, но в этот момент не думала о сестре. Она думала о нем. О том, как они сидели рядом и завтракали, и о том, как было бы здорово, если бы так было всегда. Возможно, это тоже было своего рода испытанием.

А возможно, она хотела проверить, не сбежит ли он, придумав первый попавшийся предлог. Можно было прямо сейчас узнать, насколько это все серьезно и есть ли у них хоть какой-то шанс на совместное будущее.

Нокс ответил не сразу, и Брайар успела обозвать себя идиоткой. Она уже не сомневалась, что он откажется. Их отношения все еще были неопределенными, а она только что пригласила его на барбекю к своей сестре.

– Да, – наконец произнес он, – хотел бы.

Ноксу предстояло познакомиться с ее семьей.

Он сам не знал, почему согласился. Можно было предположить, что его подтолкнула к этому слабая надежда, мерцавшая в глазах Брайар. Это, несомненно, сыграло свою роль. Нокс хотел доставлять ей радость, и по какой-то причине он мог добиться этого, пойдя с ней на это барбекю и познакомившись с ее родными.

Он не понимал, почему она пригласила его, ведь его нельзя было назвать завидным женихом, но Брайар хотела, чтобы он пошел с ней. А ему было приятно находиться рядом с этой девушкой. Нокс уже понял это. И смирился. У него как будто камень с души свалился. Он хотел, чтобы она была рядом с ним. Хотел, чтобы она была под ним. И больше не собирался делать вид, будто это не так.

Перед двухэтажным домом, расположенным в тихом и уютном пригороде, было припарковано несколько машин. Это было весьма симпатичное здание, несмотря на то что оно очень напоминало остальные строения на этой улице. Оно выглядело гораздо лучше дома, в котором вырос Нокс, – старого обветшалого фермерского жилища, полы которого были покрыты вытертым линолеумом. Вот только, когда он был мальчишкой, все эти недостатки его нисколько не беспокоили. Они с Нортом бегали по этим полам в шипованных бутсах. Исследовали территорию вокруг дома в поисках наконечников для стрел. Жизни в четырех стенах Нокс предпочитал открытое пространство и свежий воздух. Своим беспощадным единообразием эти домики напомнили ему тюремные камеры.