– Господи! Да ты намеренно соблазнила меня! – расхохотался Девлин. – А я-то думал, ангелочек, что все обстоит наоборот!

– Ты прав, – призналась Эмили. – И теперь, когда мы отделались от моей осточертевшей девственности, ты научишь меня всему, что нужно знать для написания самого эротического и чувственного романа на свете. Кстати, Девлин, твоя карьера тоже на кону. Как и моя!

Мик невольно ухмыльнулся. Подумать только, он считал ее чопорной маленькой мисс и воображал, что ему придется немало потрудиться, чтобы добиться от нее результата, которого требовал «Стратфорд». Но Эмили Шански сумела одурачить его, и он честно признавался, что восхищается ею за это. Ничего не скажешь, она умеет бороться!

– Прежде всего, женщина, мне необходим завтрак, чтобы восстановить силы, – объявил он. – А потом объяснишь, где раздобыть презервативы. В аптеке? В торговом центре? И тебе лучше взять у доктора Сэма рецепт на противозачаточные таблетки. Ты ведь ничего не принимаешь, маленькая негодная лгунья!

– Зачем мне таблетки, если до сегодняшнего дня я ни разу не занималась сексом? – ухмыльнулась она.

– Я бы отшлепал тебя, если бы не подозревал, что тебе это понравится.

– Значит, Девлин, мы все-таки будем любовниками? – мягко спросила Эмили.

– Мы уже любовники, ангелочек. Но этого не следовало делать, как ты сама понимаешь, – покачал головой Майкл.

– Ты сказал, что, едва увидев, уже хотел меня, – напомнила она.

– Хотел, но это еще ничего не значит, – парировал он. – О, я знаю о своей репутации: Девлин – ирландский Казанова. Но я никогда раньше не спал со своими авторами. Знаешь, как говорится, не стоит смешивать бизнес с удовольствием.

– Как насчет «Сплошная работа и никаких развлечений лишают человека всяческой радости»? – поддела она.

– Я отсылаю тебя в душ, – велел он.

– Единственный душ в доме – в твоей ванной. – Мило улыбнулась она. – Идешь со мной?

Девлин пораженно качнул головой:

– Иисусе! Какого демона я выпустил на свободу!

– Ой! – охнула Эмили, выбираясь из спутанных простыней. – У меня все болит! Ты эксперт, поэтому скажи, скоро это пройдет?

– Посмотрим, как будешь чувствовать себя после душа, – решил он.

Эмили кивнула и направилась в ванную. Вскоре послышался шум воды.

Но Мик снова и снова спрашивал себя, что он наделал. Это чистое безумие! Что, если она влюбится в него? Какой кошмар тогда начнется! Но что, если он влюбится в нее?

И тут он был вынужден признать, что уже влюблен. А ведь они знакомы меньше недели, и все же во время первой встречи он уже знал, на каком-то глубинном уровне, что Эмили Шански – та женщина, которую он ждал всю свою жизнь.

И он вожделел ее. Господи, как вожделел! Стоило лишь подумать о ней, как его плоть твердела! Как подобное волшебство могло произойти с Майклом Девлином, пожирателем женщин, жившим под девизом «Любовь на моих условиях и скорое расставание»? Он не заслуживает такой девушки, как Эмили Шански, и, пожалуй, следует сдержать чувства шестнадцатилетнего юнца, так и буйствующие в теле сорокалетнего мужчины!

Их связь будет продолжаться на строго деловой основе. Останется их личным делом. Другим все знать не обязательно. Он обучит ее страсти, и этой науки окажется вполне достаточно для того, чтобы написать требуемую издательством книгу, но на этом – все! Когда должна выйти книга? В конце декабря?

И тут Майкл Девлин решил, что им предстоят восхитительные совместные лето и осень. Ну а потом он скажет Мартину Стратфорду, что возвращается в Лондон. Его приглашает крупное издательство «Рэндом хаус». Пусть Джей-Пи Вудз станет главой «Стратфорда». Эрон Фишер позаботится, чтобы Эмили получила выгодный контракт в любом издательстве.

Эмили вышла из ванной, завернутая в полотенце.

– Твоя очередь, – сообщила она.

Когда он, приняв душ, появился в спальне, она уже была в джинсах и желтой майке и держала в руках лифчик и трусики.

– Пойду положу это, и встретимся на кухне, – улыбнулась она, выходя из комнаты и оглядываясь на ходу.

Мик кивнул, чувствуя, как наливается жаром его тело под ее восхищенным взглядом.

«Возьми себя в руки, Девлин», – безмолвно велел он. Сначала еда, а потом он уложит Эмили в постель на весь остаток дня.

Мик натянул джинсы, слегка поморщившись, потому что налезали они с трудом и едва застегивались.

С утра он спустился на кухню босиком, привыкнув ходить так у себя дома. Эмили и не подумала возражать, поэтому он и на этот раз не позаботился сунуть ноги в туфли.

Эмили уже жарила яйца.

– Судя по выражению твоих глаз, – лукаво заметила она, – нам понадобится много сил. Лишний протеин не повредит.

Он зашел ей за спину и обнял за талию одной рукой. Другая скользнула под майку и сжала грудь.

– Яйца – это неплохо, – согласился он, прикусывая мочку ее уха и лаская сосок большим пальцем.

– В другой сковороде у меня колбаски, – добавила она. Ее груди напряглись, а между бедрами внезапно повлажнело. – Девлин, если ты и дальше будешь продолжать в этом же духе, мы окажемся на кухонном столе. Немедленно прекрати, иначе все сгорит! Не желаю, чтобы о нас знал весь город!

Он убрал руку, но продолжал держать ее за талию.

– Почему ты до тридцати одного года оставалась девственницей?

– Как тебе известно, меня воспитывали две бабушки. Мои родители были соседями. Этот дом принадлежал бабушке О'Майли. Она была последней из семейства Данемов, одних из основателей Эгрет-Пойнт. Кэти – ее дочь. Этот дом и тот, что справа, были построены Данемом для дочерей-близнецов, когда они обе вышли замуж в 1860 году. Бабушка – потомок одной из дочерей, Мэри Энн Данем. Ее сестра, Элизабет Мод, – владелица другого дома, но этот род прервался в 1954-м, когда ее дочери-близнецы, так и не выходившие замуж, умерли старыми девами. Именно тогда дедушка Шански купил дом. Кэти родилась в 1957-м, Джо – в 1956-м. Правда, между ними всего полгода разницы, поэтому они оказались в одном классе. Отец родился в марте, в День святого Иосифа, мать – в сентябре. На праздник святого Михаила и всех ангелов, – объяснила Эмили, выкладывая яйца на подогретую в духовке тарелку и добавляя колбаски. – Они были лучшими друзьями. Садись, Девлин, ешь! Потом, в выпускном классе, благодаря Джо наша школьная футбольная команда попала на первый чемпионат штата по футболу. Он был одним из тех типичных ведущих игроков, которых так часто показывали в голливудских фильмах сороковых годов. Кэти тоже была киношным персонажем: этакий симпатичный голубоглазый капитан команды чирлидеров. Все знали Джо и Кэти. И любили, начиная с соседей и заканчивая учителями. В городе устроили праздник, и все перепились, даже Кэти и Джо. Тогда-то они здорово повеселились на заднем сиденье машины. Утром оба поняли, что совершили ошибку, и решили поскорее обо всем забыть и по-прежнему оставаться лучшими друзьями. Джо утверждал, что они были крайне смущены случившимся.

Она положила яичницу с колбасками на свою тарелку и села рядом с Миком.

– Но тут вмешалась ты, – ухмыльнулся Девлин.

– Именно. Когда Кэти все поняла, пришлось рассказать Джо, а потом они во всем признались бабушкам. Дедушка Шански к тому времени умер, оставив бабушку вдовой с двумя сыновьями. Когда настал март, Кэти получила стипендию в Уэллесли, а Джо – в Принстоне. Без этих стипендий у них просто не было средств на обучение, а ведь оба мечтали о серьезной карьере. Поэтому Кэти скрыла свое положение, чтобы ее не вышибли из колледжа, и бабушки увезли детей в соседний город, где заставили пожениться гражданским браком, чтобы на мне не было клейма незаконнорожденной. После окончания школы и до начала занятий в колледже Кэти, как объявила ее мать, отправилась в большое турне по Европе. На самом же деле все это время она пребывала в приличном церковном приюте для согрешивших девушек, пока я не появилась на свет. Меня предполагали отдать на удочерение в порядочную католическую семью, но бабушки, впервые увидев внучку, дружно запротестовали и забрали ее к себе.

– А твои родители развелись? – допытывался Девлин.

– Гражданский брак был аннулирован на том основании, что невеста во время заключения брака не достигла положенного законом возраста. При этом никто не позаботился упомянуть о согласии родителей. И это позволило Кэти и Джо венчаться в церкви, когда они наконец выбрали себе спутников жизни. После Уэллесли Кэти закончила юридический факультет Йельского университета и вышла замуж за Картера Фелпса-четвертого. У нее двое детей: Феба и Картер-пятый. Джо стал доктором, педиатром. Женился на славной ирландочке Мэри Шаннон, и теперь у них трое сыновей: Джо, Фрэнк и Шон.

– Ты не называешь своих родителей мамой и папой, – заметил он.

– Я никогда не считала их таковыми, – пожала плечами Эмили. – Мы с матерью виделись только на Рождество, когда она, по настоянию бабушки О'Майли, приезжала домой. По-моему, в другое время она вообще забывала о моем существовании. Не пойми меня неправильно: Кэти хорошая женщина и прекрасная мать для Фебы и Картера, но я для нее – всего лишь досадное напоминание о давней ошибке. Конечно, до помолвки ей пришлось рассказать будущему мужу о своем маленьком грешке, поскольку оба знали, что Картер-четвертый собирается идти в большую политику. На пышной свадьбе меня открыто представляли всем гостям. Картер даже хотел, чтобы я разбрасывала на пути новобрачных розовые лепестки, но Кэти не позволила. В глазах окружающих я считаюсь отпрыском от юношеского неудачного брака, который был аннулирован. Мне нравятся Картер и дети, а Феба обожает мои книги. Кэти потрясена моей карьерой и успехами. Время от времени репортеры именуют меня падчерицей сенатора Фелпса из Виргинии. Но такое бывает нечасто. Предпочитаю быть собой.

– Я уже это понял, – кивнул он, потянувшись к сладкой булочке и щедро намазывая ее маслом. Так она – падчерица сенатора? Может, теперь его депортируют из страны за совращение девственной падчерицы Фелпса? – А твой отец?