Домой. Килби хотелось поскорее оказаться дома.

Однако она не могла вернуться в Элкин. Не теперь. Арчер отнял у нее ее святилище.

Спальные покои леди Квеннел не были равноценной заменой, но Килби согласна была удовольствоваться и этим. Она надеялась, что слезы помогут ей забыться и выбросить из головы этого хладнокровного повесу. Только теперь, когда она стала свидетельницей того, как графиня с обожанием смотрела на Фейна, Килби поняла, как привыкла к его обществу. Она готова была признать, что он соблазнил ее только потому, что она оказалась на том злополучном диване по собственному желанию.

О, тем хуже для нее. Она влюбилась в обаятельного мерзавца.

Кучер резко остановил лошадей. Килби вытерла лицо и высморкалась. Ей не хотелось, чтобы слуга сообщил виконтессе, что видел ее подопечную плачущей. Дождь нещадно хлестал в окна экипажа. Завернувшись в накидку, Килби с состраданием подумала о кучере. Бедняга промок до нитки под этим проливным дождем.

Когда дверь открылась, Килби взяла себя в руки. Кучер открыл зонтик. Ее взгляд скользнул по его: затемненной фигуре. Килби с облегчением увидела, что он одет по погоде: на нем были длинный плащ и шляпа, надвинутая на глаза.

– Какой ужасный вечер, не так ли? – спросила она, повышая голос, стараясь перекричать шум дождя.

– О да, мисс, – ответил мужчина, и его низкий голос прозвучал глухо из-за тяжелого ворота плаща.

Когда Килби спускалась по ступенькам кареты, кучер поддержал ее под локоть, чтобы она не упала.

Он взял фонарь и осветил путь до двери. Дом был погружен но тьму: Придди велела слугам не дожидаться ее приезда. Килби не потрудилась распорядиться иначе и теперь сожалела об этом, так как под дождем, в темноте дом выглядел устрашающе.

Она услышала, как второй кучер взмахнул хлыстом и пришпорил лошадей. Килби повернулась и увидела отъезжающий экипаж.

– Как же так? – беспомощно взмахнув рукой, сказала она, поворачиваясь к стоявшему рядом с ней мужчине. – Это так нелюбезно со стороны вашего напарника. Как же вы теперь доберетесь домой?

Кучер вздохнул. Он поднял поля шляпы, и Килби охнула, увидев знакомые зеленые глаза, блестевшие озорством.

– И ни одного поцелуя для меня, котенок?

* * *

Килби закричала.

Леди так не кричат: любой услышавший ее оглох бы. Она повернулась и бросилась прочь, в темноту ночи.

Она была словно охвачена безумием.

Быстро закрыв зонтик, Фейн поспешил за ней. Через несколько метров шляпа была потеряна. Может, он проявил самонадеянность, ожидая, что Килби будет рада его увидеть? Наверное, тик оно и было. Все-таки она заметила его в компании другой женщины, которая к тому же была его бывшей любовницей.

– Черт побери, Килби, подожди же меня! – закричал Фейн вслед удаляющейся фигуре. – Ты промокнешь под этим дождем.

Конечно, он не рассчитывал на то, что она оступится в первой же луже. Тихо вскрикнув, Килби поскользнулась в грязи и упала лицом в воду посреди дороги. Фейн поравнялся с ней в то мгновение, когда она становилась на колени.

Килби плакала, смахивая потоки, струившиеся по ее рукам. Подол плаща обвис под тяжестью влаги. На лице Килби были капли дождя. Взглянув на него, она сказала:

– У меня нет сомнения, что это кульминация сегодняшнего вечера, который не мог быть хуже.

Она с трудом поднялась.

– Позволь мне помочь тебе, – взяв ее за руку, сказал Фейн.

Килби оттолкнула его прочь.

– Убери руки, – коротко приказала она.

Она пошатнулась, едва не потеряв равновесия. Промокшие юбки и плащ мешали идти, делая ее неповоротливой.

– Ты сделал все, что мог. Теперь отправляйся к своей любовнице и оставь меня в покое.

Фейн не мог вынести ее тона, жалкого и обвиняющего. Он хотел предложить ей свой плащ, но решил, что хрупкая Килби только испытает дополнительные неудобства.

– Кто сказал тебе о том, что Веллот была моей любовницей? – спросил он, не отставая от нее ни на шаг.

Килби стиснула зубы, услышав, как небрежно Фейн назвал графиню по имени.

– Дакнелл сказал, что она числится в ваших добрых приятельницах.

Этот скользкий тип. Он должен был догадаться, что виконт с радостью выдаст Килби все детали его прежней жизни.

– Графиня – это перевернутая страница. Наша история с ней была короткой и осталась в прошлом.

Килби резко остановилась. Часто моргая под несносными потоками дождя, она сказала:

– Лжец. Все видели, как вы вышли из ложи и ваша «прошлая история» повисла у вас на руке.

Килби возобновила путь к дому леди Квенелл. Фейн закрыл глаза и вытер их рукавом плаща. Ревность заставила его обидеть Килби. Увидев боль в ее фиалковых очах, он пожалел о том, что выбрал столь жестокий способ мести. Он должен был затеять с Дакнеллом ссору, дать ему пощечину, вызваться на дуэли.

– Внешность обманчива.

– Нет, ваша светлость, это вы очень обманчивы, – бросила Килби через плечо. – Я больше не стану обращать внимания на внешность.

– Так кто же из нас лжец, Килби? – спросил Фейн, поравнявшись с ней, когда она дошла до двери.

Устав от ссор, он схватил Килби и притянул к себе. Килби немедленно попыталась вырваться.

– Поставьте меня на место!

Фейн едва не уронил фонарь, когда столкнулся со столь яростным сопротивлением.

– Перестань вырываться, иначе это закончится тем, что на нас обоих прольется горячее масло, – грубо приказал он, и к его удивлению, она повиновалась.

– Я могу дойти сама, – парировала Килби.

– О, как это впечатляет. Продемонстрируешь свои умения позже.

Он открыл двери.

– Судя по тому, что ты была без своей наставницы, она все еще отсутствует? – Фейн перенес Килби через порог.

– Да, – прошипела она, и когда он не поставил ее на пол, Килби снова стала вырываться.

Фейн рассеянно кивнул.

– А как же слуги? Они получили приказ отправляться спать, не дожидаясь господ?

Он посветил себе фонарем и направился вверх по ступенькам.

– Да. Прощу тебя, поставь меня на место.

В ужасе от того, что он мог ее уронить, Килби уткнулась лицом ему в плечо.

Фейн улыбнулся в ее мокрые волосы. В их объятиях было что-то умиротворяющее. Нести по незнакомой лестнице леди, которая пыталась вырваться, было непросто. Однако Фейн любил принимать вызовы судьбы.

Он молчал, пока они не дошли до второго этажа.

– Твоя комната здесь?

Килби кивнула, не поднимая лица. Она не могла унять дрожи.

Фейн прошел по коридору, миновал несколько дверей, и до его слуха донесся слабый звук.

– Прошу тебя, открой дверь, – вымолвил он.

Килби потянулась к двери и толкнула ее. Фейн шагнул в будуар. Его захлестнула волна горечи: его отец умер в этих покоях. Фейн отпустил Килби и закрыл дверь. В тусклом свете фонаря он мало что мог разглядеть. Он поставил фонарь на туалетный столик.

– Наверное, ты замерзла, – сказал он, сбрасывая свой плащ. Фейн бросил его на стул. Его сюртук также вымок, особенно ворот, и он сбросил его без промедления.

Килби отошла на другую половину комнаты. Глядя, как Фейн раздевается, она не шелохнулась, чтобы сбросить с себя одежду. Подол ее платья был таким мокрым, что Фейн слышал, как вода ручьями стекает на пол.

– Я позабочусь о себе сама, – сказала Килби, стуча зубами. – Тебе нет нужды оставаться.

Фейн покачал головой.

– Позволь мне не согласиться.

Он подошел к ней. Килби прижалась к стене, вытянув вперед руки, словно желая разделить пространство между собой и Фейном. Он отвел ее руки в стороны и расстегнул на ней накидку.

– Прошу тебя, стой спокойно, я лишь хочу согреть тебя. Ее наряд был безнадежно испорчен.

Сняв с нее промокший плащ, Фейн понял, почему Килби противилась его присутствию. Муслиновое платье, испачканное в грязи, стало прозрачным и повторяло все изгибы ее тела.

Фейн едва сдерживал желание.

– Повернись, – сказал он, и его приказ прозвучал резко и требовательно.

Килби медленно повернулась к нему спиной. Он увидел бесконечный ряд крохотных пуговок. Не спрашивая ее разрешения, он рванул ткань.

– Так-то лучше, тем более, что платье все равно испорчено, – сказал Фейн, растягивая узлы на корсете. – Даже шнуровка промокла. – Он вытащил маленький нож. – Похоже, я уже делаю это по привычке, – поддразнил Фейн Килби, желая успокоить, и одним движением распорол тугие ленты.

Она поежилась и скрестила на груди руки.

– Прекрасно. Ты хочешь поиграть в горничную. Сомневаюсь, что смогу тебя переубедить.

– По крайней мере, мы понимаем друг друга, – Фейн решил действовать без лишнего промедления.

Он освобождал Килби от юбок до тех пор, пока она не осталась перед ним в одной нижней рубашке. Фейн отложил в сторону нож, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Килби. Отступив, он сказал:

– Вот так. С остальной одеждой ты справишься сама. Я позабочусь о том, чтобы в камине горел огонь.

Ему было интересно, что предпримет Килби. Он направился к ее спальню. Освещая себе путь фонарем, Фейн нашел очаг и склонился над ним.

– Зачем ты это делаешь?

Фейн надеялся, что она снимает чулки и туфельки. Он подул на угли, чтобы пламя быстрее разгорелось.

– Нам надо поговорить.

Он прислушался к ее шагам в соседней комнате.

– Я должна предупредить вас, ваша светлость: те вольности, которые я позволила вам, были лишними. То, что произошло в тот вечер, когда вы спасли меня от домогательств лорда Тюллея, больше не повторится.

Он мысленно отсчитывал ее шаги до двери. Небрежно уперев руки в бока, Фейн с дьявольской улыбкой посмотрел на огонь.

– Я вынужден покориться неизбежному, мой котенок.

Он вытащил из кармана жилета маленький ключ. Терпеливо рассматривая его на свету, Фейн ждал, когда же Килби обнаружит, что дверь заперта.