Однако Матиас сам вправе решать, вступать ему в битву с собственным братом или нет, и никто не смеет вставать у него на пути. Даже его спасители.

Кьяра же похолодела от ужаса, потому что почти не сомневалась, чем завершится поединок. Конечно же, Дамон убьет Матиаса и останется на троне; повстанцы вынуждены будут смириться с тем, что произошло; Ройсу придется бежать, а она останется в жестоких руках Дамона и станет молить Бога, чтобы скорее закончился ее земной путь. Пока же она захлебывалась от рыданий, уткнувшись в плечо Ройса.

Неотрывно следя за поединком, тот не мог отдать предпочтение ни одному из соперников. Без сомнения, Дамон опытнее брата, но чрезмерно возбужден, а это может привести к тому, что он начнет совершать ошибки.

Металл ударялся о металл, противники наносили друг другу умелые удары, и ни капли крови еще не пролилось.

Ройс разгадал тактику Матиаса. Тот хотел вымотать брата, изнурить его и заставить сдаться до того, как прольется кровь.

— Как видишь, младший брат, я не так уж ослаблен, — сказал Матиас, нанеся очередной удар.

— Но и я давно уже не мальчик, — ответил Дамон, тесня Матиаса к окну. — Замечаешь, старший брат?

Ройс испугался, что Дамону удастся его коварный замысел: наступая на Матиаса, прижать его к одному из окон и сбросить оттуда на камни двора. Но Матиас и сам заметил грозившую ему опасность и, отойдя к стене, стал двигаться вдоль шкафов, уставленных драгоценными изделиями из золота, серебра и стекла.

Время шло. Противники уже тяжело дышали и вспотели. Они перестали переговариваться, бой продолжался в полном молчании. Напряжение росло. Росло и число кровоточащих царапин и ран на телах братьев.

Ройсу казалось, что Матиас устал больше, и он молил Господа не оставлять его без своего покровительства: ведь старший брат боролся сейчас за свою жизнь, за справедливость, за право на престол — за все, что у него пытались отнять четыре года назад. И для него единственный выход — мысленно подсказывал ему Ройс — изловчиться и нанести решающий удар. Окончательный удар, который завершил бы этот бой раз и навсегда. Другого исхода быть не может.

Принц Дамон сделал удачный выпад, и его меч вонзился в плечо Матиаса. Тот вскрикнул от боли, чем вызвал торжествующее восклицание брат и беспокойные возгласы присутствующих. Высвободив меч, Дамон вскинул окровавленный клинок, бы намереваясь одним ударом отсечь голову раненому.

Но Матиас внезапно упал на колени, к немалой растерянности Дамона, и молниеносным движением пронзил его насквозь.

Дамон жутко вскрикнул и рухнул на пол. Матиас вытащил меч, с трудом поднялся на ноги. Его трясло — от слабости, от потери крови. От ужаса перед тем, что он вынужден был совершить.

Рана его брата оказалась смертельной. В считанные мгновения лицо Дамона заострилось, но губы еще шевелились: с них срывались проклятия. Безуспешно пытался он поднять руку, хотя бы сжать пальцы.

Матиас опустился возле него на колени.

— Брат… Дамон…

Тот молча смотрел на него. Ни раскаяния, ни прощения не было во взгляде. Одна ненависть.

Но вот губы его снова дрогнули. Матиас склонился к нему.

— Будьте вы все… — услышал он.

Слова проклятия отняли у Дамона последние силы, голова свесилась набок, глаза остекленели.

Матиас осенил брата крестным знамением, прикрыл ему глаза. Какое-то время он, понурив голову, по-прежнему стоял на коленях возле его тела. В комнате повисла гробовая тишина.

Наконец Матиас поднялся, прижав руку к глубокой кровоточащей ране на плече.

— Господа, — сказал он глухо, — мой брат, принц Дамон, мертв.

— Да здравствует принц Матиас! — негромко провозгласил один из баронов, после чего все, кто находился в комнате, кинулись поздравлять нового властителя.

Стражники прикрыли тело Дамона плащом, который сбросил с себя Матиас перед поединком.

Только сейчас Ройс почувствовал, как дрожит в его объятиях Кьяра, и увидел, что по ее лицу текут слезы.

— Тише, тише, моя любовь, — прошептал он. — Все позади. Теперь ты в безопасности, свободна. И стала вдовой.

Она молчала, а он внимательно разглядывал шрамы у нее на лице — от побоев Дамона. А потом ее будто прорвало, и она разразилась потоком слов.

— Ройс, я так боялась, когда ты не вернулся из Рудных гор. Я думала, уже все, конец.

— Ш-ш-ш, успокойся. Я ведь обещал тебе, что вернусь. Разве ты забыла? — Убедившись, что на ее лице нет серьезных повреждений, он улыбнулся. — Все будет хорошо. Мы с Тейном… — Ройс вдруг замолчал, оглядел комнату: никого из повстанцев в ней не было. — Господи, что с ним? Он ведь тяжело ранен. Надо найти его. Пойдем.

Взяв Кьяру за руку, Ройс вывел ее в коридор, и они спустились в залу, где он увидел своих соратников, столпившихся возле Тейна. Тот был уже перевязан кусками полотна, оторванными от дорогой скатерти, и лежал на одном из столов, за которым совсем недавно шел свадебный пир.

В изголовье у раненого стоял его брат Карл, в глазах у него были слезы.

— Он умирает, — прошептал Карл. — Ему срочно нужна помощь. Здесь есть лекарь?

Словно в ответ на его шепот сзади раздался властный голос:

— Найдите королевского хирурга! Пусть он сделает все, что можно!

Это произнес принц Матиас, тоже вошедший сюда и забывший о собственной ране, увидев, в каком состоянии находится тот, кто освободил его из неволи. Принца уже окружила тесная толпа: эти люди только что верой и правдой служили его брату, а сейчас спешили выказать свою преданность новому повелителю.

Ройс наклонился над Тейном, и раненый прошептал, с трудом ворочая языком:

— Ну как… нашли свою женщину? Успели?

— Она в безопасности, — ответил Ройс. — Принцесса здесь, со мной. Ты будешь жить, Тейн. Ты должен.

— Да, конечно. — Слабая улыбка появилась на его бледных губах. — Теперь нам всем надо… — Он умолк, голова бессильно свесилась набок.

— Тейн! — воскликнула Кьяра.

С криком отчаяния Карл припал к его груди.

— Он жив! — через какое-то мгновение сказал он. — Сердце моего брата бьется!

В залу уже входили врачи.

Принц Матиас велел отнести Тейна в одну из своих комнат и отказался от осмотра, пока врачи не окажут необходимой помощи предводителю повстанцев.

— Этот человек сделал очень много для меня и для всех нас, — бросил принц окружающим. — Мы не вправе терять его!

Все словно забыли про сон в этот поздний час, повсюду во дворце горели огни, слышались голоса. О Кьяре, казалось, тоже позабыли. Но только не Ройс.

— Как ты, моя любовь? — негромко спросил он, подходя к ней. — Я не опоздал?

Она вымученно улыбнулась:

— Ты выполнил свое обещание и возвратился в нужную минуту. Еще бы немного…

— Значит, Дамон…

Кьяра кивнула.

— Ты спас меня от самого ужасного. Удары, которые он мне нанес, не так страшны. Ты всегда спасаешь меня от худшего, милый.

Боже, как хотел Ройс в эту минуту прижать ее к груди, поцеловать! Но кругом были люди, и, кроме того, губа у нее сильно распухла от удара. Все же он наклонился и запечатлел у нее на лбу поцелуй. Сзади послышалось легкое покашливание.

Обернувшись, Ройс увидел, что рядом с ними стоит Матиас: плечо у него уже перевязано, лицо осунувшееся, но бодрое.

— Я отправил своих баронов на покой, — промолвил он. — Делами займемся с утра. А сейчас еще раз хочу поблагодарить вас за спасение моей жизни и чести. Что касается Тейна, врачи заверили меня, что сохранят ему жизнь, а наши тюрингские лекари, надо сказать, славятся по всему континенту.

— Спасибо, ваше высочество, — откликнулся Ройс.

— Нет, мой друг, это я должен до конца дней своих говорить вам спасибо. Вы вернули мне мой дом!

— Тогда разрешите поприветствовать вас в вашем доме!

Матиас перевел взгляд на Кьяру и сказал с улыбкой:

— Не знаю, уместно ли в такой обстановке представляться друг другу, ваша светлость?

Кьяра склонилась в поклоне.

— Приятно познакомиться с вами, принц. Я слышала о вас много хорошего.

Матиас тоже поклонился.

— А я о вас, принцесса. Так что мы квиты. Хотя… — он бросил взгляд на Ройса, — хотя никто не мог описать, как вы хороши на самом деле. Даже с этой распухшей губой.

— У меня просто не хватило слов, — сказал Ройс.

— И я прекрасно понимаю вас, барон Феррано. Но, полагаю, нам нужно обсудить и другие немаловажные вопросы, не терпящие отлагательства. Например, о мирном соглашении. Ведь вы, мой друг, однажды уже занимались этим делом. Присядем ненадолго, если не возражаете.

Они сели. Принц Матиас устало прикрыл глаза, потом снова открыл и сказал:

— По-видимому, вскоре мне предстоит стать законным правителем страны. И тогда… — он взглянул на Кьяру, — тогда я должен буду подумать и о королеве, не так ли, друзья мои?

Глава 21

Горы на западе сверкали, как огромные алмазы в лучах полуденного солнца. Главный хребет разветвлялся на несколько отрогов; снижаясь к долине, они превращались по воле природы в призрачные замки и террасы. Сама же долина раскинулась словно зеленое одеяло, которое небрежно натянул на себя разлегшийся великан, выпростав крепкие, скалистые ручищи.

Кьяра ехала по расцветающей долине на крепкой гнедой лошади, вдыхая ароматы цветов и трав. Это был последний день ее путешествия.

Едва завидев на горизонте контуры башен и стен Шалонского замка, она натянула поводья и остановила лошадь. Посреди этой необъятной шири женщина внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха. Глаза наполнились слезами: она дома! Какое счастье! Но куда деться от тревоги, снедавшей ее на протяжении всего обратного пути?

Прикрыв глаза, стараясь восстановить дыхание, Кьяра молила Бога, чтобы ее отец, находящийся там, за этими пока еще далекими стенами, согласился на предложение принца Матиаса. Он должен дать согласие!

В самом деле: их страна теперь вполне может считать себя свободной от войны, от деспота, угрожавшего ей и выставившего свои условия. Народ уже радуется. Повсюду известие о кончине Дамона и воцарении его брата вызывало ликование. Все словно обрели крылья.