— Но, Кристоф… — проговорила она.

— Довольно, Кьяра! Как думаешь, что сделают с тобой наемники Дамона, если ты попадешь им в лапы?

Девушка содрогнулась. Представить это было немыслимо, и все возражения застряли у нее в горле.

Крепко взяв сестру за руку, он повел ее вдоль крепостной стены, стараясь держаться подальше от вражеских стрел, сыпавших градом с огнедышащего неба.

Кьяра оглянулась на сторожевые башни у ворот.

— Почему бы нам не войти внутрь? — спросила она.

— Потому что они заперты снаружи, — ответил брат, стиснув зубы. — Понимаешь? Чтобы каждая башня представляла собой отдельную маленькую крепость. Так придумал в свое время мой добрый друг Ройс. Ты наверняка почти не помнишь его, он ведь давно был вынужден уехать отсюда. Мне его очень…

Туча стрел, пролетевших над ними, заставила Кристофа замолчать и ускорить шаг.

— Как бы я хотел, чтобы Ройс сейчас находился здесь, — добавил он немного погодя. — Это был опытный воин, несмотря на его молодые годы, и надежный друг.

Кьяра действительно с трудом вспомнила человека, о котором говорил брат. Кажется, тот таинственно исчез года четыре назад, но спрашивать о причинах исчезновения сейчас не с руки, и вообще было не до разговоров, ибо они оказались на совершенно открытом месте, и Кристоф заставил ее бежать что было сил.

Они благополучно достигли двери в стене, Кристоф отпер ее и втолкнул сестру внутрь.

— Отправляйся в потайную комнату, — сказал он ей, — ту, что в восточном крыле. И запри ее за собой.

Девушка послушно кивнула и, превозмогая отчаяние, посмотрела ему в лицо. Кристоф смахнул уголек с ее щеки, заправил ей за ухо непослушную прядь волос.

— Мир придет в наше королевство, Кьяра, — произнес он. — Обещаю тебе. Наступит день, и в Шалоне будут покой и процветание. Клянусь!

Кристоф обнял ее и прижал к груди.

Как не жаль отпускать его, но она понимала: брат должен исполнить свой долг, а ей остается только одно — ждать и надеяться. И молиться…

— Бог в помощь, Кристоф.

Он улыбнулся и ушел. Девушка какое-то время смотрела ему вслед — короткими перебежками брат продвигался туда, откуда доносились звуки сражения, где полыхало зарево пожаров, мелькали огни факелов, делавшие ночь неестественно светлой, где сыпались с небес стрелы и ядра катапульт.

И вот она больше не видит своего брата. Он скрылся во тьме.

Но что это? Боже!

Внезапно земля задрожала еще сильнее, чем прежде, и огромный кусок крепостной стены рухнул как раз в том месте, где только что находился Кристоф. Груда обломков накрыла всех, кто там был, и ее брата в том числе. Единственного брата!.. Которому отец строго-настрого запретил выходить из замка. Принимать участие в битве. Чтобы тем самым сохранить своего преемника.

А теперь он там — погребен под грудой развалин. Нет!

— Кристоф! — закричала Кьяра и, позабыв об опасности, бросилась к пролому в стене, рыдая и выкрикивая его имя.

Не успела она добежать, как из бреши, проделанной ядрами, показались вражеские воины — наемники принца Дамона.

Он одержал победу. Неприступный замок Шалон пал.

Глава 1

Одна, в верхних покоях замка, где обычно располагался ее отец, Кьяра сидела с раскрытой книгой в руках, скорчившись, на широком каменном подоконнике. Пламя неяркой сальной свечи освещало желтоватые страницы. Немного ярче был свет луны, он лился с зимнего неба через витражи и падал красными, синими и зелеными пятнами на бархатные юбки девушки и покрытый тростниковыми циновками каменный пол.

Сняв с головы украшение в виде маленькой, усыпанной бриллиантами короны, Кьяра прижалась лбом к стеклу, и от ее дыхания оно слегка затуманилось. Сквозь незамутненный треугольник рамы она видела освещенные луной горные вершины, покрытые снегом, звезды на чистом голубом небе, а также… недавно отстроенный кусок крепостной стены. Взамен того, рухнувшего под ударами ядер.

Лишь несколько дней назад каменщики окончили свою работу, которая заняла около пяти месяцев. Там же в один из уложенных камней был вделан небольшой медный крест, обозначивший место гибели Кристофа…

Рыдания, подступившие к горлу — в который уже раз! — она сумела подавить. Но сердце, ее бедное, истерзанное сердце, обливалось кровью.

Сейчас, глядя на тихие крепостные стены, на безлюдные парапеты, трудно было представить, что совсем недавно здесь кипела битва, что ее отец и она сама были захвачены врагом в плен и провели целый месяц на положении узников в собственном замке. Что столько жизней было унесено…

Кьяра потерла сухие покрасневшие глаза, в которых больше не было слез: она все их выплакала.

Какой мирной кажется земля там, внизу! Каким покоем дышит каждый камень! Даже если не так давно он был обагрен кровью.

Но былого не воротить. Надо смотреть правде в глаза: да, они потерпели полное поражение. И что еще ужаснее — погиб ее брат, наследник престола. Отец, когда ему сказали об этом, упрекнул ее, что она повинна в его гибели.

С этим страшным обвинением Кьяра и живет с той поры, зная, что, помимо прочего, ей не избежать предопределенной для нее печальной участи. Ведь она должна вскоре…

Негромкий стук прервал течение ее мыслей. Кьяра испуганно посмотрела на широкую дубовую дверь, отделявшую большую комнату для приемов, где она сейчас находилась, от еще большей по размерам залы. Потом вновь отвернулась к окну, решив не отвечать на стук. Никто не знает, что принцесса здесь: она не приказывала зажигать факелы у входных дверей или растапливать очаг. Просто затворила за собой дверь, желая побыть в одиночестве.

Ведь это последний ее вечер, последняя ночь, которые она проведет в родном жилище — единственном месте, где ей довелось жить до сих пор.

— Принцесса! — раздался вдруг тихий женский голос, за которым вновь последовал стук. — Принцесса, вы тут?

Кьяра вздохнула, услышав знакомый голос. Это была ее камеристка Мириам, и от нее так легко не отделаться, если уж та вознамерилась разыскать свою госпожу: служанка знала наперечет все места и закоулки, где Кьяра любила прятаться, когда хотела, чтобы никто ее не тревожил. Кроме того — в этом ей не откажешь, — Мириам искренне беспокоилась о ней, напоминая трогательную наседку, заботившуюся о любимом цыпленке. И не дай Бог этому цыпленку где-нибудь затеряться!

Положив книгу рядом с мерцающей свечой, Кьяра спустилась с подоконника и пересекла широкое пространство комнаты. Отодвинув засов, она потянула за железное кольцо и не без труда приоткрыла дверь. В комнату проникли свет из коридора, звуки музыки, запахи пищи из большой залы. В них смешались ароматы кролика, посыпанного имбирем, заварного крема с корицей, жареного фазана под фиалками. Звуки и запахи грандиозного пиршества.

По случаю ее помолвки.

— Добрый вечер, Мириам.

Кьяра прикрыла глаза, пряча недовольство. Мириам присела в глубоком поклоне и, выпрямившись, сказала с легкой улыбкой:

— Так и знала, что вы здесь.

В голосе звучали сочувствие и понимание.

Камеристка отличалась довольно высоким ростом — могла смотреть прямо в глаза своей госпоже — и, хотя была на восемь лет старше, выглядела почти так же молодо. На этом их сходство, пожалуй, кончалось, ибо волосы Мириам были светлыми, а лицо невероятно красивым.

— Опять погрузились с головой в чтение? — спросила она с чуть уловимой насмешкой и в то же время с уважением.

Кьяра кивнула и немного отступила от двери, впуская вошедшую.

— Мой отец велел тебе найти меня?

Мириам немного помедлила с ответом.

— В общем, да.

— Не лги и не жалей меня, — стараясь казаться бесстрастной, проговорила Кьяра и отвернулась, проходя в глубь комнаты.

Она хорошо знала, что после трагической гибели Кристофа отец всячески старался избегать ее. Да что там старался! До сих пор в ушах у нее звучат его гневные слова. Слова осуждения.

«Если бы ты не была столь упряма, если бы изволила выполнить мои пожелания оберегать Кристофа, если бы не выходила из замка, тогда бы он не последовал за тобой!»

«Если бы»… Эти слова, словно кинжал, вонзались ей в сердце вот уже четыре страшных месяца.

— Ваша светлость, — закрыв за собой дверь, Мириам прошла в комнату следом, — дела и обязанности вашего батюшки, его горе, здоровье не давали ему возможности, заставляли находиться в отдалении от вас все это время… — Кьяра молчала, и Мириам заговорила вновь, повторяя не в первый уже раз одни и те же слова утешения. — Переговоры с Тюрингией, подписание мирного соглашения, кладка новых стен. Он был очень…

«Отец просто не может и не хочет простить меня, — думала тем временем Кьяра. Она снова уселась на подоконник, устремив взор в окно. — Он никогда не простит меня».

Девушка покачала головой в подтверждение своих мыслей, провела рукой по холодному камню подоконника. Каким огромным казался ей этот каменный выступ в детстве!

Ей было три года — она совсем не знала матери: та умерла родами, дав жизнь единственной дочери. Когда она была совсем маленькой, они с отцом часто сиживали здесь, у окна, на их любимом месте. Отец рассказывал ей разные истории, показывал удивительные фокусы, на которые был большой мастер. Подолгу держал на коленях и утешал, когда она плакала.

На глаза навернулись слезы. Да, с годами отец все больше отдалялся от нее по мере того, как она из ребенка превращалась в девушку. Но так еще не было никогда. Смерть Кристофа воздвигла между ними огромную непроницаемую стену, которую уже не преодолеть.

— Видимо, ты права, — прошептала она, вновь поворачиваясь к Мириам. — Отец очень занят, ему не до меня. Но ведь завтра я отправляюсь отсюда по его воле. Навсегда. — Кьяра с трудом выговорила это слово. — Больше я не увижу наш замок, стану женой принца Дамона. Боже!

Девушка опустила голову, увидела, что на полу лежит упавшая с подоконника маленькая корона. Бриллианты сверкали и переливались в мерцающем пламени свечи.