– Дела пошли лучше, – пробормотал Рэйф. Крупный конь гнедой масти послушно после­довал за Рэйфом до лощины. Вторая лошадь, кобыла с коротким туловищем и гладкой шку­рой, тоже пошла за ним.


Впервые в жизни Кэтлин хотелось быть индейской женщиной. Возможно, тогда она смогла бы найти Рэйфа. Только индеец может идти по следу через прерию, на которой для белого не остается следов. Она посмотрела во­круг и увидела только море травы. Потеряв вся­кую надежду, Кэтлин подумала, что никогда не найдет его. Она никогда не найдет Рэйфа и никогда не вернется к нормальной жизни.

Она устала, ей было жарко, и ее мучила жаж­да, когда услышала фырканье лошади за своей спиной. Смирившись с судьбой, Кэтлин оберну­лась, ожидая увидеть преследующего ее Тонкаллу. Вместо него появилась Летний Ветер.

Две женщины смотрели друг другу в глаза: Кэтлин – с опаской, Летний Ветер – с досадой.

– Ты, глупая женщина, – отрывисто сказа­ла Летний Ветер. – Что ты делаешь здесь?

– А тебе какое дело? – защищаясь, выкрик­нула Кэтлин.

– У нас нет времени спорить, – перебила ее Летний Ветер. – Маленький Олень уже боль­ше не может придумывать отговорки, чтобы оправдать твое отсутствие. Поспеши, нам надо идти.

– Куда?

– К Крадущемуся Волку.

– Рэйф! Ты знаешь, где он?

– Да, – Летний Ветер протянула руку. – За­лезай.

Кэтлин, дрожа, взяла руку Летнего Ветра и запрыгнула на лошадь. У Кэтлин не было при­чин доверять этой женщине, но даже вернуть­ся к Тонкалле будет лучше, чем погибнуть в этой глуши.

Но Летний Ветер не поехала в деревню. Она поскакала к группе деревьев, окружавших те­нистую лощину. Там они нашли Рэйфа, скры­вающегося от посторонних глаз.

Кэтлин соскользнула со спины лошади и упала в его объятия.

– Рэйф, о, Рэйф, – бормотала она.

– Кэти, – он крепко обнял ее, скорчив гри­масу боли, когда Кэтлин слишком сильно сжа­ла ему спину. Ему все еще было больно, но такую боль он мог перенести.

Рэйф посмотрел на Летний Ветер и улыб­нулся:

– Ле пила мита. Спасибо.

Летний Ветер кивнула.

– Вам лучше идти. Маленький Олень весь день придумывает причины, почему нет белой женщины. Скоро Тонкалла заподозрит неладное.

– А что будешь делать ты?

– Я думаю, что останусь с чеинн.

– Будь счастлива, Летний Ветер.

– Доброго пути, Крадущийся Волк. – Она еще немного посмотрела на него, сожалея, что между ними все так повернулось, а потом по­скакала к деревне.

– Нам нужно спешить, – сказал Рэйф, при­жимая Кэтлин к себе. – Ты можешь ездить без седла?

– Если нужно, смогу.

– Теперь нужно.

Рэйф взял у Кэтлин одеяло и разорвал его на несколько длинных полос, которые она пре­вратила в поводья и уздечки.

– Готово? – спросил он.

– Да.

Он на секунду обнял ее, прижался губами к волосам, потом посадил на кобылу и дал само­дельные поводья. Затем вскочил на своего гне­дого, и они поскакали в прерию.

Рэйф ободряюще улыбнулся Кэтлин и пе­решел на рысь, зная, что их единственная на­дежда – подальше уйти от чеинн.

Они скакали и скакали под лучами ослепи­тельного солнца, иногда останавливаясь, что­бы дать лошадям передохнуть. Не было ни пищи, ни воды, но Кэтлин не жаловалась. Они были свободны. Все остальное не имело значе­ния.

Рэйф остановился на ночлег, когда сильно стемнело.

Кэтлин соскользнула с лошади, чувствуя слабость во всем теле. Она нашла поддержку в руках Рэйфа и положила голову ему на плечо, чувствуя, что наконец вернулась домой.

– Ты думаешь, они преследуют нас? – спро­сила она.

Рэйф пожал плечами:

– Я не знаю, – он приподнял ее подбородок и внимательно посмотрел в глаза. – Тонкалла приставал к тебе?

– Нет, – Кэтлин улыбнулась. – Он попытал­ся один раз, но Маленький Олень побила его палкой.

Рэйф засмеялся.

– Благодарение Богу за всех ревнивых жен, – сказал он и крепко обнял Кэтлин, зная, что никогда не простил бы себе, если бы ей причинили вред. Правой рукой он гладил ее спину и плечи, а левой – обнимал. Кэтлин спря­тала голову на груди Рэйфа. Они долго стояли так. Внезапно Кэтлин почувствовала, как меж­ду ними возникает напряжение, как ее груди тяжелеют в том месте, где они касаются его груди, и ощутила все возрастающее давление его мужского естества.

– Кэти, – тихо и умоляюще начал Рэйф. – Да?

– Ты устала?

Она кивнула, и в уголках ее губ появилась улыбка.

– Сильно?

– Очень, – поддразнила она.

Он гладил ее волосы губами, а рукой лас­кал спину, изгиб бедра. Он опустил другую руку ниже и прижался бедрами к ее бедрам, позволяя ей почувствовать мощь его желания.

– Очень устала? – Рэйф горячо дышал в ухо Кэтлин, его язык был влажным, когда он по­кусывал ей мочку уха.

– Что у тебя на уме? – невинно спросила она.

– А ты что думаешь? – прорычал он, теснее прижимаясь к ней.

– А, это, – теперь она смеялась, и глаза ее сияли, когда она откинула голову назад, что­бы лучше видеть его лицо.

– Да, это, – ответил Рэйф, и не успела она и глазом моргнуть, как он припал к ее губам. Его поцелуй был пылким, настойчивым и просто чудесным. Кэтлин прильнула к нему, обвив руками его шею и сливаясь с ним. Она чув­ствовала огонь его желания через складки юбки, и этот огонь подстегивал ее собственное желание, делая ее податливой.

Рэйф ослабил бретельки на ее плечах, и платье соскользнуло на землю. Он снял брю­ки, потом встал на колени и снял с нее мока­сины, руками лаская ее ступни.

Он поднял одну руку, и Кэтлин положила на нее свою. Потом Рэйф уложил Кэтлин на зем­лю рядом с собой. Руки Кэтлин скользили по бицепсам, по плечам, по груди, снова знакомясь с силой и мощью человека, который был ее му­жем. Она буквально упивалась тем, как вздува­ются его мускулы у нее под пальцами, как он судорожно дышал, когда она гладила внутрен­нюю сторону его бедра, заставляя его замирать, пока он не взвыл от наслаждения. Распростер­шись на нем, Кэтлин целовала его лицо, кончи­ками грудей щекотала его грудь, проводя ими как по разогретому железу.

Рэйф позволял ей прикасаться к нему, драз­нить и изучать его, пока чуть не взорвался. Он перевернул ее на спину и возвратил все до еди­ного прикосновения и поцелуя, пока оба не задохнулись. Наконец, они слились, устремля­ясь в тот блистающий рай, где на один крат­кий волшебный миг два человека становятся единым целым.

После, когда Кэтлин увидела ужасные сса­дины и рубцы на спине и плечах Рэйфа, она тихо заплакала. Длинный красный шрам рассекал ягодицы, ноги были в ссадинах и рас­пухли от кровоподтеков. Кэтлин удивилась, как он мог скакать весь день без седла и тер­петь такую адскую боль.

– Со мной все нормально, Кэти, – подбод­рил ее Рэйф. – Не плачь.

– Что случилось, Рэйф? Почему они избили тебя?

– Летний Ветер точно с ума сошла из-за того, что я не хотел разводиться с тобой и жениться на ней. Она рассказала Шинте Галеска, что лакота изгнали меня за убийство и что я будто бы похитил вас обеих из форта Ларами. Чеинн поступили так, как сочли нужным.

Рэйф улыбнулся:

– Я думаю, что у Летнего Ветра проснулась совесть, и она пошла искать меня. Я попросил ее привести тебя.

Кэтлин уютно устроилась в его объятиях, благодаря небо за то, что Летний Ветер нашла ее, за то, что она снова со своим мужем.

Вздохнув, она посмотрела на полную луну, ярко сияющую над головой.

– Красивая, да?

– Да. Видишь темные пятна на луне? У чеинн есть легенда о Солнце и Луне, в которой рассказывается, откуда взялись эти пятна.

– Правда? Расскажи.

– Ну, кажется, когда Солнце была моло­денькой девушкой, у нее был брат Луна, кото­рый жил на западе. У Солнца был возлюблен­ный, который каждый месяц приходил к ней в темноте, когда Луны не было. Он приходил только ночью и уходил перед рассветом, и хотя она разговаривала с ним, никогда не видела его лица, и он не говорил ей, как его зовут. Солнце очень хотела узнать, кто же ее таин­ственный возлюбленный.

В конце концов она придумала, как сде­лать это. Когда он пришел в следующий раз, и они сидели в темноте, она сунула руку в золу в очаге и провела пальцами по его лицу, гово­ря: «У тебя холодное лицо, наверное, был силь­ный ветер». Немного погодя возлюбленный ушел, а на следующую ночь, когда появился Луна, его лицо было покрыто пятнами, и так его сестра узнала, что это он приходил к ней.

Ему было так стыдно, что он убежал от нее на другой конец неба. С тех пор он старается держаться от Солнца подальше, и когда случа­ется, что ему нужно появиться рядом с ней на западе, он становится тонким, как лента, что­бы его едва можно было заметить.

– Чудесная легенда, – заметила Кэтлин. – А ты знаешь, кроме этой, какие-нибудь еще?

– Да. Индейцы любят рассказывать исто­рии. Зимними ночами они часами рассказыва­ют истории и легенды.

– Расскажи мне еще.

– Я лучше придумаю собственную легенду, – пробормотал Рэйф, гладя ей подбородок, – о Кра­дущемся Волке, сильном воине, который всю ночь занимался любовью со своей женщиной.

– А я стану мешать созданию легенды, – отозвалась Кэтлин с соблазнительной улыбкой на губах, и Рэйф снова накрыл ее своим телом.


Кэтлин облегченно вздохнула, когда уви­дела знакомые межевые знаки. Наконец-то, после трех недель, проведенных на тропе, они были дома! Путь от деревни чеинн был длинным, но они благополучно завершили его. Иногда они ложились спать голодными, но почти всегда Рэйфу удавалось найти до­статочно пищи и воды, чтобы поддержать силы. Они дважды видели индейцев, но всег­да в отдалении. Кэтлин очень боялась, что Тонкалла отыщет ее и вернет в деревню. Она узнала индейцев и с другой стороны, поня­ла, что они вовсе не дикари, что они могли любить и смеяться, радоваться и плакать, но у нее не было никакого желания снова встречаться с ними.

Перегон скота, который должен был принес­ти ранчо выгоду, обернулся крахом, печально подумала она. Четверо убито, восемьсот голов скота угнано индейцами. Вместо того, чтобы получить прибыль почти в девять тысяч дол­ларов, они разорились. Как теперь восстано­вить стадо, уныло думала она. Где они возьмут денег, чтобы вернуть заем, заплатить работни­кам, купить зерно и другие необходимые вещи?