Джо Беверли - Запретное наслаждение

– Думаешь, Керслейки тебе верят? – спросила Люси.

– Нет, но между нами существует молчаливый уговор насчет этого.

Когда они зашли в дом, Люси поняла, что он имел в виду. Его дядька, тетка и кузен встретили их у входной двери в халатах, из-под которых торчали ночные сорочки, и выглядели они озабоченными и озадаченными.

– Что происходит? – требовательным тоном спросил сэр Натаниель, проходя на кухню, где уже горел огонь и кипел чайник. Одна из горничных заваривала чай. – Это пушка стреляла?

Люси обратила внимание, что никто не поинтересовался, как получилось, что они с Амелией пришли с улицы.

– Тот военный корабль стрелял по-настоящему. Два снаряда попали в утес и, возможно, нанесли ущерб тем, кто внизу, а третий разрушил южную стену Крейга. Придется сносить все здание.

– Ей-богу, это возмутительно! – воскликнул сэр Натаниель.

– Садитесь и выпейте чаю, – предложила тетя Мириам.

– Плакать по нему не будем, – усмехнулся Генри, высказывая вслух то, что думали все.

Они сели и принялись пить сладкий чай, обсуждая ужасное событие, но при этом не упоминая причину, по которой все произошло, вообще не заговаривая о контрабанде. Люси решила, что всех лошадей уже завели в конюшни в поместье и люди разошлись по домам. Вокруг было тихо и спокойно, только вот присутствие ее отца нарушало безмятежную картину.

Можно было бы последовать примеру Керслейков, размышляла Люси, и сделать вид, будто он здесь не появлялся, однако его видела вся деревня, как все слышали и ее крики о помощи. Завтра об этом будет говорить вся округа.

Постепенно внутреннее возбуждение улеглось, и все разошлись по своим комнатам. Люси чувствовала себя такой утомленной, что мгновенно заснула.

Проснувшись на следующее утро, Люси поняла, что уже поздно, по звукам за окном. Они кардинально отличались от лондонской какофонии, но четко указывали на то, что люди уже заняты работой. Какая-то женщина напевала слабым, но приятным голосом, хотя слов было не разобрать.

Люси выглянула в окно. Слева какой-то подросток тащил ведро в конюшню, справа один мужчина дергал сорняки, а другой тяпкой рыхлил землю.

Ничто не указывало на переполох, царивший тут ночью.

Интересно, а Дэвид здесь? Люси очень хотелось увидеть его, однако она страшилась его вопросов. За ночь она так и не смогла придумать, как хотя бы отчасти оправдать действия отца.

Вода для умывания ждала ее, прикрытая полотенцем, и уже успела остыть, но Люси это не остановило. Совершив утренний туалет, она быстро оделась в голубое. Дорожное платье сильно пострадало во время ночных событий, а в муслиновом платье с букетиками цветов было еще холодно. Она опасалась одеваться легко еще и потому, что не знала, каков будет грядущий день.

Люси спустилась вниз и, услышав голоса, не удержалась от улыбки. Дэвид, Амелия и Генри завтракали в утренней столовой и оживленно обсуждали ночные события. Все вели себя как ни в чем не бывало, в том числе и Дэвид.

Улыбнувшись при виде Люси, он встал, подвинул ей стул, а когда она села, сказал:

– Амелия ратует за то, чтобы возвести еще одно Фонтхиллское аббатство.[12]

Люси удивленно посмотрела на Амелию.

– Еще одна причуда на вершине мыса?

– Зато это привлекло бы тысячи туристов. Я пошутила.

– Уж лучше построить его здесь, внизу, – сказал Генри. – Люси предпочла бы такой вариант, правда?

Как, впрочем, и любой здравомыслящий человек. Дэвид ждал ее ответа, и Люси выбрала самый безопасный:

– Я еще не решила.

Дэвид подошел к двери и велел подать Люси кофе, а потом сел за стол и сказал:

– В деревне нет места даже для самой скромной графской резиденции. Я, конечно, не собираюсь строить ничего грандиозного, но все же не хотелось бы выставлять себя на посмешище.

– Еще один безумный граф, – заключил Генри.

Вошла горничная с кофейником и целым блюдом свежих тостов. Люси узнала девушку: ночью она тоже была на берегу – собиралась помогать контрабандистам переносить товар. Люси принялась за еду, удивляясь спокойствию местных обитателей. Контрабандистов едва не поймали, дому был нанесен непоправимый ущерб, однако все Керслейки ведут себя так, будто в их комфортной жизни ничего особенного не случилось. Сплошной обман и жульничество, а Керслейки милы и любезны.

Разговор зашел о том, где будет жить Дэвид, который на долгое время остался без дома.

Генри сказал:

– Мама предлагает вторую гостиную переоборудовать в комнату для тебя.

– Я могу жить в таверне.

– Ты отлично знаешь, что она этого не допустит. Естественно, когда Люси вернется в Лондон, твоя комната освободится. А когда вы поженитесь, то сможете поселиться там вдвоем. Ведь ты возвращаешься в Лондон, кузина Люси?

– На свадьбу отца, – ответила Люси, избегая встречаться взглядом с Дэвидом.

– А я могу поехать с тобой? – спросила Амелия.

– Если тебе разрешат родители.

– Дэвид, а ты поедешь?

– Думаю, нам с Люси нужно обсудить этот вопрос сразу после завтрака.

К этому моменту Люси успела съесть лишь половину тоста, а после этих слов у нее и вовсе пропал аппетит. Она встала, чувствуя на себе любопытные взгляды, и вышла. Дэвид последовал за ней. Уже в коридоре она услышала, как Генри спросил:

– Что происходит?

Амелия ответила:

– Не знаю.

Они вышли через парадную дверь, и Люси догадалась, что это намеренно: Дэвид предполагал, что на кухне окажется тетя Мириам и засыплет его вопросами.

Отойдя подальше от дома, Дэвид спросил:

– Люси, что тебя беспокоит?

– Мне кажется, нам нужно получить лицензию и пожениться здесь, ну или сразу по прибытии в Лондон.

Он удивленно посмотрел на нее, а потом обнял и прижал к себе.

– Ох, слава богу. А я боялся, что ты передумала.

– Передумала?.. – изумленно произнесла Люси.

Дэвид слегка отстранился и заглянул ей в глаза.

– Я боялся, что тебя оттолкнула грубая реальность моей жизни. И что ты решила расстаться со мной.

– Никогда. Никогда! Признаю: смириться с тем, что тебе постоянно грозит опасность, трудно, но для меня важен только ты, ты необходимое условие для того, чтобы жизнь моя была полной. Я не могу тебя потерять.

– Ты и не потеряешь. – Дэвид нежно припал к ее губам, как будто она нектар, и Люси страстно ответила на его поцелуй, еще раз убеждаясь в том, что он цел и невредим, что они оба в безопасности.

С трудом оторвавшись от нее, он проговорил:

– Я должен кое о чем тебе рассказать. Вчера в Драконьей бухте погиб один из местных – Сол Эйплин.

– О, тот, которого ты предупреждал насчет жены.

– Да. Выяснилось, что он предатель: у него нашли много денег. Фред давно подозревал его, но я не верил, что кто-то из местных способен на такое.

– Как он погиб?

– Придавило осколком утеса. Только вот вопрос, почему он там оказался, – его пост был совсем в другом месте. Похоже, он заранее спрятался, так как обо всем знал.

«Или, – подумала Люси, – контрабандисты его в чем-то заподозрили и сами свершили правосудие». Это дикий край, и отныне он ее родной дом.

– Наверное, его жена вздохнула с облегчением.

– И дети. Они не пострадают. Есть специальный фонд для поддержки семей тех, кто погиб во время боевых действий.

Люси кивнула и улыбнулась.

– Почему-то я не сомневалась в существовании такого фонда.

Она увидела, как в глазах Дэвида отразилось облегчение, и предложила:

– А теперь давай планировать нашу скорую свадьбу.

– Ты же хотела оглашений.

– Я сказала отцу, что никто меня не остановит, однако он не отказался от своих намерений. Он считает правильным только свое восприятие мира. Так что лучше опередить его.

– Ах да, ты же говорила, что твой отец предупредил Ллойда. Но как?

– Сам приехал сюда и попытался меня похитить, чтобы увезти в Лондон.

Люси ожидала вспышки ярости, но Дэвид лишь кивнул.

– Я предполагал, нечто подобное.

– Неужели ты его оправдываешь?

– Нет, но могу понять. Я всегда сомневался, что могу сделать тебя счастливой, поэтому вовсе не удивляюсь, что его мучают такие же сомнения.

– Он не имеет права пренебрегать моими желаниями.

– А ведь я предупреждал, что он плохо знает твой истинный характер.

– Предупреждал? Когда?

– Когда он заявился в дом Сюзан в Лондоне и запретил мне ухаживать за тобой.

– Он знал?

Дэвид улыбнулся.

– Думаю, ты вправе сердиться на нас обоих. Да, знал, а еще он узнал, что я капитан Дрейк, и воспользовался этим. Если бы я продолжал настаивать на своем, он донес бы на меня властям. Это еще сильнее усложнило бы ситуацию и привело к арестам. А если бы это стало достоянием общественности, разразился бы страшный скандал. Я уступил его давлению еще и потому, что считал так же, как он: ты не будешь здесь счастлива.

– Как вы похожи…

– Ну, я не настолько плох.

– Мне не до шуток!

Дэвид взял ее руки в свои.

– Да, прости, но я так рад, что рассказал тебе. Я не хотел, чтобы между нами были тайны, но боялся, что это тебя ранит.

– Мне действительно больно, однако я знаю, что им двигала любовь ко мне. Я все еще считаю, что мы должны пожениться как можно скорее. Эта слепая любовь может побудить его к новой попытке помешать, тем самым только ухудшив все дело. Я все еще не теряю надежды на мир в семье, но должна предупредить: ему было безразлично, что тебя могут схватить или даже убить.

– Какой же он целеустремленный.

– Ты не в обиде?

– Нет, но ты права. Постоянная вражда с ним ни к чему хорошему не приведет. Можно взять на вооружение метод Керслейков и надеяться, что твой отец, из стратегических соображений, забудет о кое-каких событиях. Но мы не будем жениться в спешке, а сыграем достойную и веселую свадьбу после полагающихся по случаю оглашений. Со мной тебе ничто не грозит.