Джо Беверли - Запретное наслаждение

Дэвид открыл калитку во фруктовый сад поместья. Она, как всегда, скрипнула. Здесь все было знакомо и полно воспоминаний о детских приключениях и играх, об обильных осенних урожаях.

Интересно, а Люси когда-нибудь была в настоящем фруктовом саду? Весной здесь все бело от цветов, над которыми вьются тучи пчел, потом опавшие лепестки образуют белый ковер на траве, а ближе к осени наступает период плодоношения, когда ветки пригибаются под тяжестью плодов, а спелые яблоки искушают румяными, как щечки у девицы, боками.

Вот здесь он впервые поцеловался – им с Дженни Картер тогда было по одиннадцать лет, и они считали, что за этот поцелуй им обоим суждено гореть в аду, но уж больно хотелось рискнуть. Потом она вышла замуж, сейчас у нее двое малышей.

В райских садах Ева искушала Адама, а его искушала Люси в саду герцогини Сент-Рейвен. О чем подумала бы Крессида Сент-Рейвен, если бы узнала, что ее сад сравнивают с Эдемом в период заката?

Зато остальное – на его совести: то, что было в парке, и в «Олмаке», и на темной лестнице в театре – особенно там.

Несмотря на все попытки сохранять благоразумие, Дэвид невольно представил Люси под яблоней, вспомнил, как нежна ее кожа, с которой не могли бы соперничать даже лепестки.

Отчаявшись, Дэвид решительно зашагал к дому, где ему уж точно удастся сохранить здравомыслие.

Пусть Люси не любит деревню, но ее не может не восхитить увитая жимолостью аркада, ведущая в огород, сам очаровательный особняк из побеленного серого камня в обрамлении роз и глициний.

Дэвид вошел в дом, как обычно, через кухонную дверь.

Энни, которая работала здесь кухаркой еще до его рождения, без малейшего смущения воскликнула:

– Малыш Дейви!

И что такого? Ведь она кормила его молоком, хлебом и медом и шлепала огромной поварешкой, когда он пытался что-нибудь стянуть из кухни.

Дэвид обнял ее и расцеловал в обе щеки, а потом заодно и судомоек.

– С тобой не будем целоваться? – обратился он к Уилли, поваренку.

Тот было скривился, а потом заулыбался во весь рот, но тут вошла тетя Мириам.

– Дэвид, мальчик мой дорогой!

После объятий и взаимных приветствий она повела его в гостиную.

– Как провел время в Лондоне?

– Хорошо, но мне все это не по вкусу.

– Ой, неужели так ничего интересного и не было?

– Ну, я занимался спортом, заходил в книжные магазины.

– В книжные магазины! С чего это вдруг? Ты же никогда не увлекался чтением.

– Понял, что очень многому еще нужно учиться. – Дэвид подавил желание засыпать тетю Мириам мучившими его вопросами и позабавить историями о балах и причудах высшего света. – Извини, что не привез подарок: уезжал в спешке.

Она не спросила почему, а значит, догадывается, что у него были на то основания. Какое же это счастье – любящие проницательные близкие!

– Ты дома – и это уже для меня подарок. Но ведь ты же ненадолго, да?

– Сезон заканчивается, так что нет смысла возвращаться.

– А как же мисс Поттер? Ты же ехал туда, чтобы поухаживать за ней. – Дэвид судорожно придумывал объяснение, когда она воскликнула: – Ты влюбился в нее! Как здорово!

– Нет…

Тетя Мириам рассмеялась.

– Ну расскажи мне о ней. Она красивая?

Неужели его лицо – открытая книга для нее? По всей вероятности.

Дэвид понял: если все отрицать, то будет еще хуже, – поэтому рассказал о Люси, пытаясь не выдать своего глубокого чувства к ней и одновременно понимая, что все его усилия тщетны. Он очень хорошо помнил, как его друзья, влюбленные в какую-нибудь девушку, без умолку говорили о предмете своей любви.

Предмет любви.

Как банально звучит, особенно когда речь идет о разрушительном бедствии, достойном эпической поэмы. Он явно обезумел. Тем более после того, как собственные слова и радость тетки превратили невозможное во вполне возможное.

– Не исключено, что ничего не получится, – предупредил он.

– Почему? Что в тебе есть такого, что может ее оттолкнуть?

– Ты не видишь моих изъянов.

Тетушка рассмеялась:

– Дело не в этом: просто твои достоинства их перевешивают. Она колебалась, когда ты сделал ей предложение?

– Мы до этого не дошли. Она уже совершеннолетняя и сама может распоряжаться своими тридцатью тысячами – с какой стати ей передавать их какому-то мужу.

– Как странно.

– Не совсем. Женщины редко попадают в подобные ситуации, но если попадают, то получают независимость.

– Я не понимаю, зачем стремиться к независимости, если она предполагает одиночество.

– Есть друзья.

Тетя Мириам отмахнулась.

– Как бы то ни было, – сказал Дэвид, – вполне возможно, она не станет выделять деньги на мои потребности, поскольку собирается вложить их в трастовый фонд.

Это немного умалило энтузиазм тетушки.

– Это благоразумно с твоей стороны, дорогой, отступить. Судя по всему, она еще та эгоистка – всем бы заправляла.

Она права: не позволила бы Люси над ней командовать, да он и не собирался.

Вошел дядя Натаниель, чуть ли не сияющий от счастья, и Дэвиду пришлось повторить свой рассказ о жизни в Лондоне.

Что касается Люси, о ней поведала тетя Мириам, однако дядя Натаниель воспринял ситуацию иначе.

– Все это девичьи капризы, Дейви. Не обращай внимания. Когда станет женой и матерью, сама поймет, что муж всегда прав.

Дэвид в этом сомневался. Более того, не хотел этого. Кроме того, сейчас увидел новую проблему. Вполне возможно, что Люси не понравится не только местная география, но и местное общество. Женщины здесь не отличаются слабохарактерностью, однако придерживаются традиционных устоев: всем заправляют мужчины. Даже если муж покоряется жене и делает то, что она пожелает, все равно соблюдается определенный кодекс, в котором муж голова и хозяин дома.

Разве сможет Люси, отважная, наделенная острым умом купеческая дочка войти в его семью? Дочь Дэниела Поттера, способная не только оценить товар, но и заключить выгодную сделку, привыкшая быстро и смело принимать решения? Она больше похожа на Сюзан, чем на тетю Мириам, а Сюзан никогда не чувствовала себя здесь своей.

Никакое продолжение не возможно, и он должен убедить себя в этом, а пока будет вести себя как обычно, делать все, чтобы в его обществе не скучали. Дэвид оживленно рассказывал истории о Лондоне Генри и Амелии, своим двоюродным брату и сестре, и в ответ терпеливо выслушивал местные сплетни. Как выяснилось, среди дворянства никакого опасного соперничества не было, зато произошло несколько скандалов, суть которых повеселила и удивила его.

До чего же примитивна жизнь большинства!

Когда стемнело, Дэвид распрощался со всеми и двинулся в путь к своему отвратительному прибежищу – Крейгу, – начисто лишенный надежды на счастье сейчас или в обозримом будущем.

Словно в подтверждение его мыслей усилился ветер и пошел дождь, соленый, принесенный с моря, такой, от которого чахнут нежные растения – например, розы.

Вот и Люси Поттер – роза для защищенного от всех невзгод сада, а не утесник, способный вынести иссушающую жару.

На следующее утро после бала Люси, проснувшись ни свет ни заря, тихо оделась, выскользнула из комнаты и, несмотря на резкий ветер – предвестник бури, вместе с Ханной пошла в парк в надежде увидеть Дэвида. Для нее это было своего рода паломничеством. Или поминками.

Она шмыгала носом, но некому было спросить, в чем дело, как и выслушать ложь про сенную лихорадку. Не было и свежескошенной травы, которой можно было бы объяснить слезы на глазах.

Люси снова увидела ту самую девочку с воздушным змеем, и опять у нее никак не получалось его запустить, однако на этот раз явно виноват был ветер, сильный, порывистый.

Глупый упрямый ребенок.

Люси, видимо, тоже вмиг поглупела, потому что поспешила на помощь. Вместе они поймали ветер, и змей красиво взмыл вверх, но при этом вырвал у них катушку. Люси попыталась ее поймать, но бечевка быстро разматывалась. Не прошло и нескольких мгновений, как змей исчез в вышине.

Люси обернулась, ожидая увидеть девочку рыдающей, однако та лишь с открытым ртом смотрела вверх, а потом и вовсе улыбнулась, показав отсутствие зуба.

– Вот здорово! Мне бы тоже хотелось полететь, как змей.

Люси тоже хотела бы – только в ином аспекте.

– Может, когда-нибудь и полетишь – на воздушном шаре. Знаешь, что это такое?

– Ой да! Я видела такой. Но змея гонит ветер, а не горячий воздух. Как вы думаете, можно летать на змее, если он будет большой?

– Думаю, нет – сдует ветром.

Девочка снова посмотрела вверх, на точку, в которую превратился змей.

– Ну и пусть. Все равно было бы здорово.

– Ах, мисс Минни, что вы наделали! – раздался голос няни, спешившей к ним через лужайку и явно недружелюбно настроенной к Люси. – Он улетел, и вы с этим уже ничего не сделаете. Вот и хорошо. Это занятие не для барышни – запускать змея.

Девочка поблагодарила Люси и не стала сопротивляться, когда няня повела ее за собой, только сказала:

– Папа купит мне нового.

Интересно, когда мисс Минни повзрослеет, будет ли ее папа так же поощрять свободомыслие и изобретательность дочери? И в самом деле, почему бы не изобрести нечто подобное змею и не поднять человека в воздух? Воздушные шары поднимаются за счет горячего воздуха; пар приводит в действие мощные двигатели; даже существуют лодки, которые могут плавать под водой, – так что все возможно.

И для нее? Глубоко задумавшись, Люси побрела домой. Вспомнилась мама. По общему мнению, выскочка-простолюдин соблазнил барышню-дворянку, однако у отца была масса поводов, чтобы не поддаться давлению и не жениться на маме, ведь он обладал сильной волей и всегда прилагал все силы к тому, чтобы не делать глупостей.

В этом Дэвид очень похож на него.

Даже самое горячее чувство не заставило бы отца пойти против собственной воли, однако ее родители все же поженились. И что же, в таком случае, сделала мама, чтобы завоевать ее отца?