Мысль о том, что Стив останется в Нью-Йорке, вызывала у Анны противоречивые чувства… да нет, к чему обманывать себя? Анна всей душой надеялась, что он останется здесь. И кто знает, может быть, со временем Стив посмотрит на нее другими глазами.

— Даже самая пылкая любовь со временем проходит. — Анна начала издалека, желая смягчить удар. Ей не хотелось расстраивать Стива, но и не высказать то, что лежало на сердце, она не могла. — Помню, я была влюблена в одного парня, а он уехал. Ты не представляешь, что со мной творилось! Целый год я ни о ком, кроме него, и не думала! А потом… все прошло. Через несколько лет я встретилась с ним снова, и глазам своим не поверила: передо мной стоял совершенно другой человек. Понимаешь, я просто его придумала и страдала по собственной фантазии, не имеющей ничего общего с реальностью. А он оказался заурядным подлецом, — добавила она с горькой усмешкой.

— Что ж, по крайней мере, не голубым и не женатым, — улыбнулся Стив. — Но, Анна, и среди одиноких мужчин попадаются хорошие люди! Может быть, ты просто плохо смотришь?

— Если они и есть, то очень хорошо прячутся.

— Да ты ведь и не ищешь! — не сдавался Стив.

Он знал, сколько времени отнимает у Анны работа, но подозревал, что дело не только в этом. Она боится близости, опасливо оберегая свои незажившие раны. Не мужчины от нее прячутся — прячется от жизни она сама.

Часы пробили десять.

— Что ж, наверно, мне пора, — со вздохом поднялся Стив. Ему так не хотелось возвращаться в пустую квартиру.

— Не уходи! Я обычно не ложусь до полуночи.

— Чем же ты занимаешься по вечерам?

— Дел хватает, но если остается время, я читаю.

— И тебе не бывает одиноко? — мягко спросил Стив.

Анна подняла взгляд. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза — двое одиночек, нашедших друг друга в людском море.

— Иногда бывает. Но я не боюсь одиночества, — храбро добавила она. — Мне никогда не скучно с самой собой.

— А меня одиночество пугает, — признался Стив. — С тех пор как уехала Мередит, мне так тоскливо — хоть волком вой! У тебя, по крайней мере, есть Фелисия, а мне вообще незачем возвращаться домой!

— Что ж, у тебя есть выбор, — тихо произнесла Анна. — У каждого человека он есть.

Долгое, долгое мгновение они не сводили друг с друга глаз. Протянув руку, Стив дотронулся до ее смуглой щеки — мягкой и гладкой, как шелк. К его удивлению, Анна не отпрянула: осмелев, Стив обнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. И Анна его не остановила.

— Может быть, я делаю глупость? — спросил он шепотом. — Я, конечно, не гей, зато женат и, кажется, на глазах превращаюсь в подлеца.

— Нет, — прошептала в ответ Анна. — Я знаю, что делаю… знаю правила игры.

— Какие? — спросил Стив, изумленный ее прямотой.

— Во-первых, ты любишь свою жену, а во-вторых, можешь уехать в Калифорнию, — просто ответила Анна.

— Не могу, а обязательно уеду, — поправил Стив, не желая обманывать ее даже молчанием.

— Согласна, — тихо ответила Анна и просунула руки под свитер Стива, привлекая его к себе.

— Хочешь остаться здесь? — спросила она.

Стив кивнул в ответ и снова поцеловал ее, на этот раз — с неожиданно прорвавшейся страстью. Он хотел Анну — хотел так яростно, что сам себе удивился.

Как не похожа была сегодняшняя ночь на две тягостные ночи, проведенные с Мередит! На этот раз между Стивом и его женщиной не было ни тайн, ни трусливых умолчаний. Анна не строила иллюзий, не требовала обещаний: она хотела лишь того, что Стив мог ей дать, и, прикасаясь к ней, он чувствовал, как пылает ее тело в предвкушении страсти.

— Пойдем в спальню, — прошептала она.

На миг Стива охватил мучительный стыд. Сейчас он совершит то, что всю жизнь считал непозволительной низостью, — обманет жену! Но, как ни странно, Стив не чувствовал себя обманщиком. Быть может, из-за странного поведения Мередит или по какой-то другой причине ему казалось, что все происходящее — правильно, что иначе и быть не может. Эта женщина, Анна Гонсалес, предназначена для него, и судьба благословляет его желание.

Следом за ней он вошел в крохотную комнатку. Узкая кровать занимала почти всю спальню; тускло светила лампа. Анна подождала минуту, давая Стиву время оглядеться, затем выключила свет и заперла дверь.

Он раздел ее в темноте, на ощупь, и лег с ней рядом. Слабый свет с улицы освещал ее силуэт. Стив с трудом различал контуры тела, нежную линию шеи, высокую грудь, но он чувствовал, как она жаждет его, и этого было достаточно.

Они не произнесли ни слова. Не было ни объяснений, ни лживых клятв — только волна желания, захлестнувшая обоих. Стив вошел в нее одним мощным толчком. Анна застонала и задвигалась под ним; от этого он необычайно возбудился. Пламя страсти охватило его: казалось, он с головокружительной скоростью несется сквозь тьму и не знает, где окончит свой путь.

К финалу они пришли вместе. Стив, обессиленный, поник в ее объятиях, а Анна тесно прижалась к нему и гладила по голове, словно ребенка.

Стив долго молчал. Слова не шли ему на ум. Что сказать? «Никогда еще я не был так счастлив»? Но верно ли это? Может быть, он обманывает себя, а его теперешнее блаженство — иллюзия, порожденная долгими неделями одиночества?

— Анна, я не хочу тебя обманывать, — произнес он наконец. — Боюсь, хорошего конца у нашей истории не будет.

«Да что там „боюсь“ — почти уверен», — добавил он про себя.

— Хороший конец — вообще большая редкость. Достаточно и того, что сейчас нам с тобой хорошо. Если ты доволен — я тоже.

Она ничего от него не требовала, ничего не просила и сама не предлагала ничего, кроме самой себя.

— Если… Когда захочешь порвать со мной — просто скажи. Тебе нет нужды хлопать дверью — достаточно тихо прикрыть ее за собой.

Но Стив не собирался закрывать дверь. Наверное, когда-нибудь, но не сейчас. Сейчас впереди у него целая ночь — довольно времени, чтобы снова и снова отворять дверь, ведущую в рай, и подниматься в небеса по лестнице.

Глава 17

После Валентинова дня, принесшего им обоим только разочарование, Мередит и Стив не виделись целый месяц. Она ездила по делам фирмы в Токио и в Сингапур, а Стив теперь, казалось, вообще не покидал больницу. Теперь они звонили друг другу изредка и разговаривали всего по нескольку минут — перекидывались дежурно-вежливыми фразами и с облегчением вешали трубку. С каждым днем они все больше отдалялись друг от друга.

С тех пор как Мередит покинула Нью-Йорк, прошло пять месяцев, а любовницей Кэла она стала почти два месяца назад. С Кэлом она проводила почти все время, на работе и дома; по ночам — у себя, по выходным — вместе с его детьми.

Однажды, в середине марта, Энди, бросив на Мередит внимательный взгляд, задал вопрос, от которого она смешалась:

— А ваш муж правда сюда приедет?

Мередит отшатнулась, уставившись на мальчика так, словно увидела привидение. Но ребенок смотрел на нее прямо и открыто, без тени подозрения или затаенного недоброжелательства. Он ни в чем ее не обвинял, не хотел уличить в обмане — просто задавал вопрос.

— Не знаю, Энди, — честно ответила она.

В самом деле, приедет ли Стив? И, что еще важнее, хочет ли она, чтобы он приезжал?

Неделю спустя Энди спросил отца, правда ли, что Мередит его подружка.

— Мы с Мередит просто друзья, — резко ответил Кэл.

Мэри Эллен, присутствовавшая при этом разговоре, скептически подняла бровь, словно говоря: «Кого ты дурачишь?», но промолчала.

Во время кратких разговоров со Стивом Мередит чувствовала, что и с мужем творится что-то неладное. Он больше не заговаривал о поисках работы, не жаловался, что Мередит к нему не приезжает. Она могла бы всерьез обеспокоиться этим, если бы по-прежнему беспокоилась о муже, но сейчас предпочитала о нем просто не думать, а у Кэла хватало такта не задавать ей вопросов.

Сказать по правде, Кэл боялся заговаривать о Стиве. Он с ужасом ожидал того дня, когда им с Мередит придется принимать решение. Оба возможных выхода казались ему неприемлемыми. Потерять Мередит? Ни за что! Упрочить их связь и принять на себя ответственность за нее? Нет, к этому он не готов… Пусть лучше все остается как есть.

Несколько раз, звоня в Нью-Йорк по вечерам, Мередит обнаруживала, что Стив не ночует дома. В былые времена она бы давно уже сходила с ума от ревности, теперь говорила себе, что Стив снова остался на ночь в больнице, и вздыхала с облегчением, радуясь, что хотя бы один день проживет без притворства.

Харви Лукас уже две недели как вышел на работу, но Стив не заговаривал об отъезде. Вместо этого он попросил Харви взять Анну на постоянную работу. Проработав две недели с доктором Гонсалес, Лукас согласился со Стивом — такие специалисты им были нужны. «О постоянной работе говорить рано, — заметил он, — но и увольнять ее я не стану».

В день, когда Мередит вернулась из Сингапура, позвонил Стив и неожиданно заявил, что хочет с ней встретиться.

«В последнее время я много думал, — сказал он. — Думал о том, что между нами происходит. И, думаю, пора что-то предпринять».

Слава богу, в этот раз он не устраивал сюрпризов и предупредил о своем приезде заранее. Мередит колебалась, но оснований для отказа не нашла. Они не виделись уже больше месяца, и она понимала, что не сможет прятаться от Стива вечно.

— Что же ты ему скажешь? — спросил, узнав об этом, Кэл. — Расскажешь о… о нас?

Голос его был спокоен, но сердце отчаянно колотилось в груди: он сам не знал, какого ответа боится больше.

— А что мне сказать? — ответила вопросом Мередит. — Что я люблю другого? Что нашему браку пришел конец?

Но конец ли это? На этот вопрос она не могла ответить не только Стиву, но и самой себе.

— Решай сама, Мерри.

— А ты, Кэл, как думаешь?

— Какая разница? При чем здесь мое мнение? Тебе решать.

— И все же, что ты скажешь? — настаивала Мередит.