Она упала ему на грудь.

— Прости меня, Ник. Я просто… просто ты мне так нужен.

«Если я скажу, что люблю его, он уйдет. Он не хочет любви».

Тишину комнаты нарушало лишь их быстрое прерывистое дыхание, шипение лампового фитиля да собачий лай в отдалении.

— Ты тоже нужна мне, — хрипло произнес Ник. В его голосе было столько муки, что казалось, это признание вырывают у него под пытками.

Он взрослый, чувственный мужчина, у которого много недель не было женщины, и вот она предлагает ему себя. Конечно, он испытывает желание, но это ничего не значит. Ануша попыталась опуститься на пол.

— Подожди.

Держа девушку на руках, он поднялся со стола, прошел к стоящему в углу диванчику, сел и осторожно посадил ее рядом.

Его лицо блестело от пота, на шее пульсировала вена, но руки действовали четко, запахивая халат и завязывая пояс.

— Тебе больно, — сказал Ник так, словно спрашивал, страдает ли она от жажды.

— Да.

Ей до безумия хотелось прикоснуться к его золотистым волосам, ощутить их шелковистость, но она не смела, боясь усугубить его положение. Как только у нее перестанут дрожать ноги, она встанет и уйдет к себе. Прекратит его мучить.

— Тогда иди ко мне, дорогая. Позволь мне облегчить твою боль.

Не дожидаясь ответа, он посадил ее себе на колени, прижал к плечу и поцеловал.

Ей надо встать… Однако ноги ее ослабели еще сильнее, губы Ника действовали как наркотик, руки нежно обнимали. Ануша сдалась. И когда рука Ника скользнула вверх по ее бедру, сдвинув тонкий хлопок сорочки и накрыв пульсирующее средоточие женственности, она лишь застонала, прижимаясь к его губам.

А затем… О-о-о! Как нежные прикосновения могли вызывать такую бурную реакцию? Она выгнулась, инстинктивно прижимаясь к его пальцам, которые исследовали, поглаживали, ласкали ее плоть, а затем нашли самую чувственную точку. Ее мысли разлетелись, дыхание пресеклось, осталось только ощущение нестерпимого жара и его присутствия. Второй рукой он коснулся ее груди. Пальцы сомкнулись вокруг соска, и Анушу накрыла волна изумительного удовольствия. Ник приглушил ее стон поцелуем.

Она отдаленно чувствовала, что ее поднимают, переносят и укладывают на что-то мягкое.

— Спи, Ануша, — пробормотал Ник ей на ухо. Его рука коснулась ее щеки, и она улыбнулась. Тело полностью расслабилось, словно превратившись в мягчайший отрез шелкового бархата, а на душе стало легко и спокойно. «Я люблю тебя», — хотела произнести Ануша, но не смогла. Дремота накрыла ее и унесла в страну снов.

— Значит, ты и есть Ануша! Добро пожаловать в Калькутту, моя дорогая.

— Да, мэм.

Ануша присела в реверансе. У нее до сих пор подкашивались ноги после прошлой ночи, но, видимо, реверанс все же получился, поскольку леди Хоскинс одобрительно кивнула и улыбнулась:

— Какая очаровательная юная леди, сэр Джордж! Уверена, мы с ней поладим. Правда, Ануша? А как твой английский? Нам понадобится переводчик или учитель?

— Нет, мэм.

Она заставила себя отвлечься от воспоминаний об обнаженном Нике, его руках, губах и… Он здесь совершенно ни при чем. Речь только о планах ее отца, ей необходимо быть начеку. Но что Ник скажет, когда они снова встретятся? Возможно ли, что он любит ее? Нет, нечего и надеяться.

— Я помню английский с того времени, когда жила здесь, пока меня не отослали вместе с матерью. И я часто разговаривала с ней на этом языке.

Ответ был намеренно бестактен, она заметила, как отец сжал губы, а леди Хоскинс вздрогнула, словно испытывая неловкость. Собственное же лицо Ануши хранило чистое и невинное выражение. Она не собиралась распространяться о том, что еще практиковалась в английском с Ником. Не хотела себя компрометировать, по крайней мере до поры до времени. Позже такая возможность может оказаться очень полезной. «Моего терпения может надолго не хватить», — подумала она.

— Ну… превосходно. А твоя горничная отлично справляется? Сегодня она хорошо над тобой поработала.

— Спасибо, я ею очень довольна.

Ануша знала, что горничной пришлось с ней нелегко, и потому не сердилась на откровенный мятеж, который устроила ей Надия. Одевая ее, горничная проявляла массу терпения, сначала она надела на Анушу сорочку, потом затянула в корсет, затем последовало много юбок, которые прикрывала широкая юбка-колокол. Потом еще чулки, подвязки и узкие туфли, которые сдавливали пальцы. И поверх всего этого платье из индийского хлопкового коленкора с облегающими рукавами и лифом. Как женщины могли во всем этом двигаться, вообще непонятно. Стоять смирно и делать реверансы — еще куда ни шло.

— Первое, на что надо обратить внимание, — новая прическа. — Леди Хоскинс обошла Анушу со всех сторон. — Но с такой тяжестью, безусловно, ничего не выйдет.

— Мэм, я не хочу обрезать волосы.

Но дама уже подзывала горничную. И не успела девушка запротестовать, как ее косу быстро расплели и распустили.

— Волосы вьются, и такой интересный цвет, но придется отрезать по крайней мере фут[28]. Или даже больше.

«Мои волосы, мои прекрасные волосы!» Если их распустить, они ниспадают до самых бедер. Она даже фантазировала, как они прикрывают обнаженное тело Ника, как она дразнит его, поглаживая длинными прядями, пока он… Но это было еще до того, как он узнал, сколь сильно ее желание. Теперь, наверное, станет ее избегать.

— Прекрасно.

Надо во что бы то ни стало убедить отца, что она собирается здесь остаться, быть послушной дочерью. Ануша наблюдала за ним уголком глаза. «Его не так интересует потерянная дочь, как старания леди Хоскинс превратить ее в настоящую леди», — горько подумала она.

— Превосходно. А теперь, сэр Джордж, с вашего разрешения, я пошлю за своей куафершей. Мы с ней и моей горничной поработаем над прической и гардеробом вашей дочери. Может, устроить сегодня вечером небольшой званый ужин у нас дома? В узком кругу, человек двадцать. Просто чтобы познакомить Анушу с обществом.

Ануша осознала, что с надеждой смотрит на уходящего отца, словно он может вернуться и спасти ее. Но, разумеется, он этого не сделал. И она, естественно, этого не желала. На самом деле она хотела спросить, где Ник. Почему его не было за завтраком?

— Итак, первое, что необходимо, — правильно зашнуровать корсет, — произнесла леди Хоскинс. Едва дверь за отцом закрылась, она тут же решительно двинулась к Ануше. — У тебя слишком естественная фигура.

Ануша стиснула кулаки и через силу улыбнулась.

— Заявляю официально, прошла уже целая вечность с тех пор, как вы появлялись в обществе, майор Хериард. Только на днях я говорила сестре, что, видимо, придется списать вас со счетов, хотя и очень жаль, ибо нам всегда недостает привлекательных джентльменов в красных мундирах.

Престарелая мисс Уилкинсон закончила свою тираду жеманным хихиканьем и, обмахиваясь веером, захлопала ресницами. Она обладала красивым веером и прелестными голубыми глазками и отлично об этом знала.

Ник притворно ей улыбнулся. Подумать только, он провел столько времени, сплавляясь по Гангу и наставляя Анушу, чтобы теперь вести эту совершенно бессмысленную болтовню! При мысли об этой девушке у него тут же возникло напряжение в паху, и он заставил себя снова сконцентрироваться на женщинах, сидевших перед ним, они-то не вызывали у него никаких эмоций.

— Увы, мисс Уилкинсон, слишком часто призывает служба. Нам, бедным, приходится покидать восхитительное общество калькуттских леди во имя исполнения своего долга.

Видимо, такой ответ их устроил. Мисс Уилкинсон придвинулась к нему ближе, а потом, к его удивлению, жестом подозвала юных леди, стоявших неподалеку. Молоденькие девушки мгновенно окружили Ника.

— Майор Хериард, вам же отлично известно, что мы просто изнываем от нетерпения, — выдохнула мисс Эннис Уилкинсон. — Это правда, что к сэру Джорджу Лоуренсу приехала дочь и она на самом деле индийская принцесса? — Такое описание представляло Анушу экзотическим созданием, сравнимым разве что с прибытием клетки белых тигров, но он предполагал, что ни одна из этих девушек никогда не встречалась с членами индийского королевского дома.

— Мисс Лоуренс ранее жила у своего дяди, раджи Калатваха. Недавно эта провинция подверглась нападению со стороны соседа-махараджи, и я препроводил мисс Лоуренс домой к отцу.

Делать тайну из основных фактов совершенно бессмысленно.

— Препроводили?

Ник постарался ответить как можно более скучным тоном и без прямой лжи:

— Путешествия придворных особ — самое медлительное и скучное дело, какое только можно вообразить. Запряженные волами телеги, паланкины, шатры-зананы, где укрываются дамы…

— О! — При слове «занана» девушки содрогнулись от ужаса и восторга. — И ее везде сопровождал громадный евнух?

У дверей возникла суматоха, затем дворецкий объявил о приходе новых гостей.

— Сэр Джордж Лоуренс и мисс Лоуренс.

— Сейчас вы сами все увидите, — произнес Ник и повернулся к вошедшим. Весь день он старательно избегал входить в основную часть дома и послал Джорджу сообщение, что у него важные дела в форту. Он не был уверен, что они с Анушей смогут ничем себя не выдать, если снова встретятся. И он не имел ни малейшего желания объяснять Джорджу, за что его дочь дала ему пощечину.

Прошлая ночь олицетворяла собой изысканное безумие и опасность. Он весь день ощущал вкус и аромат Ануши и ничего не мог с этим поделать. Так или иначе, но ему все равно придется поговорить с ней и уверить, что продолжения не предвидится. Он любой ценой защитит ее девственность. Сегодня она наверняка в шоке и ужасе от его ночного поведения.

Он глянул поверх голов и увидел Джорджа, который разговаривал с хозяином дома, но Анушу рассмотреть не сумел.

— Она выглядит совсем обычной, — с глубоким разочарованием произнесла одна из девушек. — Прямо как мы.