Она чувствовала за этими словами скрытую боль, отец отверг его и тем самым нанес глубокую рану. Каково знать, что отец с презрением тебя выгнал, дед отрекся от него, а значит, и от тебя?

— Твой дед еще жив? Он важный человек?

— Мне кажется, смерть ему не страшна и он будет жить вечно. Ему сейчас шестьдесят восемь, и, судя по газетам, он силен как бык. Что до важности, то он носит титул маркиза. Это примерно на уровне махараджи. Герцог будет повыше, вроде как старший махараджа. Перед ним маркиз, а на самой нижней ступени стоит граф. Примерно как раджа.

— Значит, к тебе надо обращаться милорд?

Mata пыталась рассказать ей об английских титулах, но это оказалось очень странным и сложным делом.

— Нет, у меня нет титула. Мой отец именовался достопочтенным Фрэнсисом Хериардом. Его старший брат носит второй титул деда — виконт Клер, и все его зовут лордом Клером. А мой дед маркиз Элдонстоун. — Он глянул на Анушу, и выражение ее лица явно подняло ему настроение. Он широко улыбнулся. — Запуталась?

— Совершенно. А почему ты не принц?

— Принцы — это только сыновья королей, и они обычно герцоги.

— Но… — Она осеклась, потому что Ник внезапно натянул поводья и принюхался.

— Я чувствую запах дыма, — сказал он.

Значит, впереди люди и, возможно, что-то враждебное? Второй, не найденный Ником кинжал все еще был у нее за голенищем. Ануша потянулась и незаметно погладила его, собираясь с духом перед лицом неизвестной опасности.

Глава 7

Ник сильно потянул носом:

— Где-то впереди деревня. Я чувствую запах горящих коровьих лепешек.

— Нам безопасно там появляться?

«Пожалуйста, пусть он скажет безопасно!» — умоляла измотанная и перепуганная часть ее разума, та, на которую Ануша усиленно пыталась не обращать внимания. Но ее так привлекало побыть в женском обществе! А еще помыться и отдохнуть, даже если вместо постели будет примитивная кровать из натянутых на деревянную раму веревок. А ведь шел всего второй день путешествия.

Ануша выпрямила плечи. Она ведь заявила, что раджпутка, а значит, нельзя давать слабину, даже если Ник скажет, что в деревне опасно и им снова предстоит провести ночь впроголодь и под открытым небом.

Ник бросил на нее туманный взгляд, то ли успокаивающий, то ли оценивающий.

— Будем надеяться, что безопасно. Сегодня столько всего произошло, лично мне уже более чем достаточно. В деревне вряд ли о нас слышали, мы прибыли издалека, — добавил он.

Первыми они увидели коз, затем стадо белых зебу. От пастушьего пятачка к ним побежали маленькие мальчишки. Сунув в рот пальцы, они зачарованно уставились на незнакомцев. За ними с лаем примчались собаки.

— Привет! — крикнул Ник. — Где ваша деревня?

Черноглазые дети в узких набедренных повязках толпой окружили чужестранцев. Возбужденно лопоча, наперебой показывали великану на коне в сторону деревни. «Конечно, он раджа, — услышана Ануша. — Великий воин с настоящим оружием».

— Всадники часто здесь проезжают? — спросила Ануша, наклоняясь к самому высокому мальчику.

— Nahi[17]. Уже много месяцев никого. Последние проезжали еще до сезона дождей. Сборщики податей.

Ник встретился взглядом с Анушей и одобрительно кивнул. Приспешники махараджи сюда не добрались, значит, хоть одну ночь можно провести в безопасности.

— Мы путешественники, — сообщил Ник. — Вы не отведете нас к старейшине?

Мальчишки бросились бежать, показывая дорогу, за ними устремились тявкающие собаки. Вскоре за невысоким взгорьем появилась деревня, около дюжины круглых глиняных хижин с соломенными крышами. Их окружали глиняные же заборчики, местами залатанные колючим шиповником.

Стоявшие у колодца женщины повернулись к новоприбывшим, одной рукой спешно закрывая лица шарфами, другой придерживая на голове медные кувшины. Их платья поражали яркостью и пестротой, алые, оранжевые, ярко-зеленые. Мужчины уже собрались у ворот, а дети притихли, ибо к ним, желая разобраться с нежданными гостями, направлялся старейшина, сгорбленный худощавый старик, когда-то явно очень высокого роста. У него были длинные седые усы и на голове огромный белоснежный тюрбан хитроумной конструкции.

Ник выпрыгнул из седла, бросил поводья и уважительно сложил ладони:

— Намасте.

Ануша последовала его примеру и выжидающе замерла у него за спиной. Старейшина ответил Нику тем же приветствием.

— Мы прибыли с запада, — произнес тот на четком и правильном хинди. — И направляемся к Джамне, хотим спуститься вниз по реке, чтобы увидеть Мать Ганга. Мы ищем приюта на ночь.

При упоминании священной реки Ганга деревенские жители зашушукались и бурно зажестикулировали. Они радовались, что заслужили честь помочь паломникам.

— Добро пожаловать.

Слезящиеся глаза старейшины внимательно оглядели Ника, затем Анушу, которая быстро встала рядом, закрыв концом тюрбана нижнюю половину лица. Она не имела ни малейшего желания оскорбить деревенских жителей.

— Эта леди находится под моей защитой. Я сопровождаю ее к ее отцу, — сказал Ник.

Деревенские жители оказались слишком вежливы, чтобы таращиться или строить предположения. Они быстро разошлись по домам, а старейшина обратился к женщинам:

— Жена моя! Дочери! Примите наших гостей.

Ануша думала, что их должны поскорее увести с глаз долой, но старейшина повел Ника к самой большой хижине, о чем-то расспрашивая по дороге.

— Ты будешь пить опиум? — поинтересовалась Ануша. Ник повернулся к ней. Она знала, что это традиционное добрососедское предложение, хотя ей самой никогда не предлагали. — Ты его принимаешь?

— Ты имеешь в виду, курю ли я его? — Ник глянул на нее и поморщился, словно вспомнил что-то неприятное. — Да, я пробовал. Думаю, в свое время я испробовал все способы забыться, что предлагала эта земля. Но сейчас уже нет, этот путь приятен, но ведет в никуда. Как и его кажущаяся безвредность. В основном он лишь немного снимает боль и усталость.

Они скрестили ноги и уселись на соломенную циновку напротив старейшины, окруженного по обе стороны двумя мужчинами, судя по сходству, его сыновьями. Тщательно соблюдая ритуал, старейшина положил в матерчатую воронку немного темно-коричневой массы и стал лить в нее воду. Жижа потекла в деревянную лохань. Один из его сыновей собрал ее и снова стал лить в воронку. Это повторилось еще много раз. Пролить, собрать воду и еще раз пролить. Ануша испытала легкое головокружение. Видимо, это входило в процедуру расслабления усталого гостя.

Наконец старик, кажется, удовлетворился результатом. Он налил немного жидкости в маленький металлический лингам, подставил правую руку, наполнил ее и протянул ладонь Нику. Тот наклонился и испил жидкость прямо из сморщенной ладони.

Старик сделал какой-то жест, и Ник сам протянул правую руку, зачерпнул жидкости и протянул Ануше:

— Пей.

Она наклонилась, подражая его движениям, и коснулась губами чуть ниже мизинца. Ощутила теплую и податливую плоть, а прикосновение показалось ей очень чувственным и интимным. Выражение полного доверия.

— Пей, — тихо повторил Ник, и Ануша повиновалась. Она втянула горькую жидкость, и его рука чуть прижалась к ее губам, помогая испить все до дна. Высовывая язык, чтобы добрать остатки, она подняла глаза и встретилась с потемневшим взглядом Ника. Медленно выпрямилась, не отрывая взгляда от его лица.

Старейшина кашлянул. Ник повернулся и склонил голову:

— Dhanyvad.

Ануша тоже поклонилась, повторяя за Ником благодарность.

— Теперь уходи, — тихо произнес тот. — Тебя ожидают женщины.

Когда Ануша проснулась, не сразу поняла, где находится. Она лежала на тонком стеганом одеяле. Стоило ей шевельнуться, как руки и ноги заныли от неудобного положения, заскрипели натянутые веревки кровати. Ноздри заполнили всевозможные запахи: пахло скотом, каким-то съедобным варевом и горящими коровьими лепешками.

Она вспомнила, что они в деревне. Села и огляделась вокруг, всматриваясь в темные стены круглой хижины.

— Вы уже проснулись? — послышался тихий голос.

Ануша развернулась и с улыбкой посмотрела на пожилую женщину, что стояла у самой двери. Должно быть, она в своей одежде юноши выглядит очень странно и шокирующе.

— Да. Я хорошо выспалась.

Женщина подошла ближе. Руки и ноги у нее были увешаны браслетами, в носу она носила большое кольцо. Ануша поняла, что, должно быть, это одна из жен старейшины.

— Благодарю вас за ваше гостеприимство. Вы очень любезны.

Женщина махнула рукой, гостеприимство к путникам было ожидаемо.

— А где ваша женская одежда? — спросила она.

— Ее нет. Мне пришлось оставить ее дома.

— Этот мужчина, angrezi, который говорит как мы, он ваш любовник? — Женщина присела на край кровати. Осторожность сменилась живейшим любопытством.

— Нет! Я имею в виду, он мой сопровождающий. Должен доставить меня к отцу в целости и сохранности. Есть человек, который хочет, чтобы я любым способом стала его женой, даже силой, а я… мой отец не желает, чтобы я выходила за него замуж.

Противно использовать отца в качестве оправдания, но зато такая причина понятна любой женщине.

— О, понятно. Меня зовут Вахини. А как ваше имя?

У Ануши мелькнула мысль соврать. Но какой смысл?

— Ануша. И его зовут сахиб Хериард.

Из-за двери послышался чей-то шепот.

— Входите. Наша гостья проснулась, — крикнула Вахини, и хижину тут же заполнила толпа женщин всех возрастов. — Ее зовут Ануша. У нее нет женской одежды, и она бежит к своему отцу от ужасного негодяя.

Женщины сочувственно зашушукались.

— Я не успела забрать свою одежду. Мне пришлось убегать в большой спешке, — пояснила Ануша.