— Да, но не стоит слишком изводить себя по этому поводу. Видишь ли, я и без того решил завтра же вернуться в Лондон.

Лавиния изумленно воззрилась на него:

— Но как насчет нашего расследования здесь, на месте преступления?

— По-моему, мы уже узнали все, что смогли. Убийца выполнил свою работу. Вряд ли он тут задержится. Не удивлюсь, если он уже успел покинуть эти места.

— М-да, вполне логично. Он задумал покончить с Фуллертоном именно здесь, поскольку знал, что ты будешь рядом, верно? Хотел убедиться, что ты обо всем узнаешь из первых рук.

— Боюсь, именно так и есть, — кивнул Тобиас.

Они добрались до этажа, где помещалась спальня Лавинии, и увидели, что в коридоре собралась небольшая компания: две женщины неопределенных лет в халатах из набивного коленкора и огромных ночных чепцах оживленно беседовали с молодым человеком лет двадцати пяти. Очевидно, темой разговора была гибель Фуллертона.

— Мои соседи по этажу, — тихо объяснила Лавиния. — Мужчина — мистер Пирс, парикмахер леди Оукс, а дамы — компаньонки гостий леди Бомон.

Все головы повернулись к Лавинии и Тоби. Глаза блестели жадным любопытством, но Тобиас заметил, что взгляды женщин были особенно пронизывающими. Обе взирали на него со странно сосредоточенным и в то же время ошеломленным выражением.

Даже не будь он предупрежден Лавинией, сразу сумел бы определить положение этих особ. Обе отличались смиренным, почти униженным, поблекшим видом, безошибочно выдававшим благородных, но обедневших дам, которым иначе просто некуда было деваться.

Вероятно, обе легли спать рано: компаньонкам не полагалось участвовать в вечерних развлечениях. Они существовали в том же особом, не слишком уютном и приятном чистилище, что и гувернантки: не слуги, но и не ровня тем, у кого работали.

Сочетание хорошего воспитания и бедности обрекло их на профессии, обязывающие молчать и держаться в тени.

Ему пришло в голову, что возможность посудачить о страшном происшествии — самое волнующее событие за много лет их жизни.

Сам он встречал только двух компаньонок, резко отличавшихся от общепринятого представления о дамах подобного рода, — Лавинию и ее племянницу. Правда, они недолго оставались в этой должности, поскольку их темперамент явно ей не соответствовал.

— Миссис Лейк! — воскликнул парикмахер. — Мы только что говорили о вас! Боялись, что на вас неприятно подействовало страшное зрелище! Вы здоровы? Может, принести нюхательные соли?

— Благодарю, мистер Пирс, я совершенно здорова, — ободряюще улыбнулась Лавиния. — Позвольте познакомить вас с мистером Марчем. Мисс Ричардс, мисс Гилуэй, это мой друг мистер Марч.

Тобиас учтиво наклонил голову.

— Рад знакомству, леди.

Обе женщины залились краской.

— Мистер Марч! — просияла мисс Гилуэй.

— Сэр, — прошептала мисс Ричардс.

— А это мистер Пирс. — Лавиния простерла руку грациозно-театральным жестом, словно объявляя о появлении на сцене знаменитого актера. — Это он создал очаровательную прическу леди Оукс, которой все так восхищались сегодня вечером. Надеюсь, вы помните ее, сэр?

— Сомневаюсь, — признался Тобиас.

— Ярус за ярусом поразительно искусно уложенных локонов, поднятых надо лбом. — Она подняла руки над головой, изобразив невысокую пирамиду. — А сзади пучок из кос, переплетенных с локонами. Клянусь, леди Оукс выглядела весьма впечатляюще.

— Э… разумеется. — Он совершенно не помнил никакой прически леди Оукс, но все же кивнул Пирсу. — Изумительно.

— Спасибо, сэр. — Пирс низко поклонился и принял подобающе скромный вид. — Мне тоже казалось, что вышло неплохо. Этот ряд локонов надо лбом и петля из кос, охватившая пучок, — мое собственное изобретение. Я считаю его своей визитной карточкой.

— M-м… — Лавиния улыбнулась. — Я не сразу вернулась к себе, потому что мы с мистером Марчем решили расследовать некоторые обстоятельства гибели лорда Фуллертона.

— Ясно. — Пирс смерил Тобиаса коротким оценивающим взглядом. — Да, припоминаю, что у вас и вашего помощника есть довольно странное хобби. Вроде бы вы берете комиссионные за некие частные расследования. Но вам не следовало подвергать себя столь страшному испытанию, мадам. Подобные зрелища не для глаз хрупких женщин и могут вызвать ночные кошмары.

Непомерная забота парикмахера непонятным образом раздражала Тобиаса. Ему вдруг пришло в голову, что Пирс — один из тех мужчин, внешность которых молодые девушки вроде Эмелин и ее подруги Присциллы описывали как ужасно романтичную.

Сам он не мог считаться экспертом в подобных вещах, но был просто уверен, что вроде бы небрежная волна кудрей, безыскусно падавших на лоб Пирса, отнюдь не являлась даром природы. Несколько приятелей Энтони в последнее время тоже приобрели нечто в этом роде. Сам Энтони объяснял, что не собирается следовать их примеру, поскольку терпеть не может опасно раскаленные щипцы для завивки и не собирается проводить долгие часы перед зеркалом.

Похоже, Пирсу помешали отойти ко сну. На нем были белая сорочка с жабо и модные брюки с заложенными сверху складками. Вокруг шеи была свободно повязана, красивая черная лента в подражание моде, установленной лордом Байроном и романтическими поэтами. Впрочем, узкая лента не скрывала груди, обнаженной распахнутым воротом сорочки.

— Какие же расследования проводили вы и мистер Марч? — спросила мисс Гилуэй, не сводя глаз с Тобиаса.

— Пытались убедиться, что здесь нет грязной игры, — пояснила Лавиния.

— Грязной игры?

Мисс Ричардс обменялась с подругой взглядами, полными восторженного ужаса.

— Только не говорите, что это было убийство!

— Боже! — пролепетала вторая дама, обмахиваясь ладонями. — Да это просто невероятно! Кто бы мог подумать!

— Убийство, — пробормотал Пирс, глядя на Лавинию. — И вы это серьезно, миссис Лейк?

До Тобиаса внезапно дошло, что такое же зачарованно-потрясенное выражение он видел на лице Энтони. Типично юношеский энтузиазм по поводу всех зловещих и таинственных преступлений!

— Если верить лорду Бомону и местному доктору, это скорее всего не убийство, — безразлично заметила Лавиния.

— Вот как!

Возбуждение Пирса мгновенно испарилось. Обе компаньонки казались одинаково разочарованными.

— Слава Богу, — вежливо обронила мисс Гилуэй.

— Такое облегчение, — словно по обязанности добавила мисс Ричарде. — Вообразить страшно, что по замку Бомон бродит убийца!

Дамы снова устремили настойчивые взоры на Тобиаса.

— В самом деле, — кивнула Лавиния. — Впрочем, причин для беспокойства нет. Я уверена, что вам ничто не грозит этой ночью. Как по-вашему, Тобиас?

— Совершенно с вами согласен, — кивнул Тобиас, взяв ее за руку. — Позвольте проводить вас до спальни. Час поздний, а нам нужно выехать с утра пораньше.

— Вы возвращаетесь в Лондон завтра? — поспешно спросила мисс Гилуэй. — Но почему так скоро?

— Важные дела, — холодновато пояснила Лавиния, но тут же улыбнулась любопытной троице. — Я хочу попрощаться с вами сейчас, поскольку вы, вне всякого сомнения, будете еще спать, когда мы уедем.

— Желаю вам приятного путешествия, мадам, — сказал Пирс с очередным грациозным поклоном. — И помните, что я сказал в начале вечера, когда вы шли на бал. Буду счастлив иметь вас в качестве клиентки. Я чувствую, что смогу творить чудеса с вашими волосами.

— Спасибо, мистер Пирс, буду иметь в виду, — кивнула Лавиния, опираясь на руку Тобиаса, и, поколебавшись, пробормотала:

— Кстати говоря, о парикмахерском искусстве… у меня вопрос к вам, сэр.

— К вашим услугам, мадам, — галантно заверил Пирс. — Вероятно, вопрос касается событий сегодняшней ночи?

— Только косвенно. Должно быть, вам часто приходится иметь дело с париками, накладными косами и тому подобным, не так ли?

— Каждая молодая дама, желающая следовать моде, просто обязана иметь шиньон или два, — с полной убежденностью заверил Пирс. — По достижении же определенного возраста женщина обязательно должна потратиться на несколько париков. Другого выбора у нее просто нет, если, разумеется, она желает прослыть настоящей светской львицей.

— Вы видели гостей, собравшихся на балу. Не заметили, случайно, дам в светлых париках?

— Светлых?! — Пирс картинно вздрогнул. — Господи милостивый. Конечно, нет, мадам! Да я бы положительно ужаснулся при виде подобного зрелища!

— И какого дьявола вы были бы так шокированы? — процедил Тобиас, кривя губы. — Сами только что сказали, что модной даме полагается иметь парики.

— Да, но не светлые. — Пирс возвел очи горе, очевидно, искренне возмущенный глупостью собеседника. — Вижу, сэр, вы ничего не понимаете в хорошем тоне. Позвольте уведомить вас, что там, где речь идет о париках, фальшивых косах, накладках и тому подобном, светлые волосы почти так же немодны, как рыжие.

Последовало тяжелое, напряженное молчание. Все уставились на Лавинию, чьи ярко-рыжие полосы переливались медью в свете настенного канделябра.

Тобиас вдруг сообразил, что парикмахер только сейчас оскорбил его возлюбленную, и пронзил Пирса жестким взглядом.

— Я считаю, что волосы миссис Лейк необычайно красивы и очень ей идут, — спокойно парировал он, и, хотя при этом не повысил голоса, обе компаньонки поежились и дружно отодвинулись на несколько шагов. Они по-прежнему смотрели на Тобиаса, но уже без особенного, чисто женского интереса. Теперь они пялились на него так, словно он прямо у них на глазах превратился в бешеного зверя.

— Тобиас, — тихо велела Лавиния, — немедленно прекрати.

Но он не собирался прекращать: уж очень был раздражен. Да и вечер выдался долгим и на редкость тяжелым.

Один Пирс, казалось, совершенно не сознавал, что попал в беду. Его внимание было приковано к Лавинии.

— Мадам, вы действительно должны позволить мне нанести вам визит, после того как мы все вернемся в Лондон, — настаивал он с на первый взгляд искренней озабоченностью. — Я так много мог бы сделать для вас. Клянусь, вы будете великолепно выглядеть в темно-каштановом парике. Такой драматический контраст с зелеными глазами!