Диана понимала, что ей следует вернуться в свой домик. Он рассердится, если увидит, что она бродит по его имению. Кроме того, он не стоит ее внимания. Он всего лишь… бизнесмен с плохими манерами и скверным характером.

Но она не двигалась с места, пока не заметила, что Дэвид повернулся и стал удаляться от моря. Вновь оказавшись в постели, она тешила себя мыслью, что Дэвид лучше, чем это кажется на первый взгляд. Потом она решила, что подобная мысль исчезнет вместе с наступающим утром.

Рано утром Диана услышала под собой шум в гараже и выглянула из окна. Из гаража выехал голубой автомобиль, направившись к главному дому. В тот же момент с кейсом в руке вышел Дэвид Прескотт — в темном костюме, белой рубашке и строгом галстуке. Он произвел на Диану неотразимое впечатление. Костюм красиво облегал его стройное сильное тело.

И это тот человек, который два дня назад мчался на ревущем мотоцикле? Ей бы не хотелось любопытствовать, но Дэвид Прескотт явно заслуживал внимания.

Вдруг он поднял голову и взглянул на окно, у которого она стояла. Диана отпрянула, сердце у нее ушло в пятки.

Принимайся за работу, приказала она себе.

Диана решила вымыть полы в домике, но вскоре не удержалась и снова выглянула в окно.

Он вышагивал по двору и, казалось, что-то обдумывал. Затем внезапно остановился, и сердце Дианы остановилось вместе с ним. Словно решившись на что-то, он направился к лестнице. Через мгновение Дэвид уже стоял у дверей. Диана не могла выговорить ни слова, когда открыла ее.

Немота, похоже, поразила и его. На высокомерное лицо Дэвида падали солнечные лучи, Диана почувствовала приятный аромат мужского одеколона.

— Доброе утро, — выдавил он наконец. Она могла лишь смущенно кивнуть головой. — Я зашел узнать, все ли здесь готово. Я имею в виду — для уроков с моей племянницей.

— Да, все хорошо.

У нее хватило ума, чтобы нахмуриться.

Он коротко кивнул, с интересом разглядывая ее.

— Если вам что-либо нужно…

— Нет, ничего.

Диана удивлялась, почему она не спустила этого человека вниз по лестнице, как он того заслуживает, а разговаривает с ним и вдобавок стоит с замирающим сердцем. Что означает ее поведение? Он ей не нравился, она не нравилась ему. Так отчего же она так волнуется?

— Машина готова, мистер Прескотт, — позвал шофер.

— Сейчас спущусь. — Он повернулся к Диане, и на мгновение суровость исчезла с его лица, в глазах появилось что-то похожее на разочарование. — Я также пришел сказать…

— Ваш самолет вылетает через пятнадцать минут. Нам на самом деле надо торопиться, сэр.

— Черт побери! — пробормотал он. Он впился в Диану взглядом, от которого ей чуть не стало дурно. — Ну, пока. И не попадайте в неприятные ситуации, пока меня не будет, гм?

Диана кивнула, глядя на него широко открытыми, недоверчивыми карими глазами. Почему он зашел сюда?

Дэвид больше ничего не сказал, просто повернулся и поспешил вниз по лестнице, двигаясь с такой мужской грацией, что Диане наконец стало ясно, почему он так пугал ее.

Она развешивала выстиранные занавески на самодельной веревке в ванной, когда в ее дверь постучала Эвелин Осборн.

— Что вы делаете? — воскликнула она, входя.

— О, надеюсь, вы не возражаете.

— Нет, конечно. Но следовало предупредить, что квартира кажется вам неподходящей.

— Нет, все нормально. — Диана отодвинула в сторону старый пылесос. — У меня просто мания чистоты, вот и все. Не каждый день, конечно, но от случая к случаю я люблю наводить дома порядок. Входите.

— Спасибо, я ненадолго, пришла спросить, не хотите ли посмотреть вместе с нами Бристольский парад. Эммет отвезет нас туда на лодке.

Диана подумала, что, пожалуй, она выглядит смущенной.

— Бристоль недалеко, но дорога туда перегружена транспортом. На лодке будет быстрее всего. Поехали, Диана. Парад этот сказочный, самый старый в стране, его можно смотреть часами. Кроме того, сегодня праздник, и не стоит проводить его за уборкой.

— С удовольствием. Позвольте мне переодеться. — Диана любила парады — это лучше, чем общение с богачами.

— Великолепно. Вы не возражаете, если я останусь? Я хотела бы поговорить с вами еще кое о чем. Вы занимайтесь своим делом, а я буду говорить через дверь.

Заинтересованная Диана заторопилась в свою комнату.

— Я слышала, у вас был небольшой инцидент у ворот с моим братом.

Диане показалось, что за дверью раздался приглушенный смех.

— Он не был забавным, миссис Осборн.

— Я тоже так думаю. Все что угодно, но только не чувствовать себя уязвимым — этого Дэвид не переносит. Пожалуйста, Диана, называйте меня Эвелин.

Диана натянула на себя блузку цвета пшеничных колосьев и подходящие по цвету брюки.

— Его трудно понять, миссис… Эвелин.

— Это уж точно. В одной статье, опубликованной журналом «Форчун» несколько лет тому назад, его назвали одиноким промышленником-ястребом, королем Мидаеом, белым рыцарем со взглядом убийцы. — Она помолчала и тихо рассмеялась. — Непроницаемость Дэвида сводит с ума многих, особенно репортеров, ищущих метафор. И его конкурентов.

Диана открыла дверь.

— Эвелин, мне кажется, он не одобрил бы того, что стал предметом нашего разговора.

— Вы снова правы. Превыше всего он ценит свое уединение. Но я не хочу, чтобы его возненавидели или неправильно поняли, вот почему я и пришла сюда.

— Что неправильно поняли? — Диана взяла щетку и торопливо пригладила волосы.

— Все, если вы не знаете Дэвида на самом деле.

Эвелин вздрогнула и подошла к окну.

— У него не всегда был трудный характер, Диана. Верите, он был очаровательным ребенком — веселым, любящим, самым остроумным из нас троих. У меня, знаете ли, есть еще один брат, — добавила она, поколебавшись. — Уолтер.

— Да. Сисси упомянула об этом.

Диана положила щетку на место и, выйдя из комнаты, присела на кушетке рядом с миссис Осборн.

— Дэвид был таким умным, вечно что-то изобретал. — Она вздохнула, словно груз воспоминаний давил на нее. — Он был очень похож на нашу мать, и они с ним были близки. Она учила его ездить верхом, они играли в теннис, иногда в четыре руки играли на пианино. Даже когда он был совсем мальчиком и еще не умел играть, ей нравилось слушать, как он поет, неловко аккомпанируя себе. Она так смеялась…

Эвелин замолчала на минуту.

— А Уолтер был любимцем моего отца, — продолжала она уже более твердым голосом. — Его назвали именем отца, он говорил так же, как отец, даже походка у них была одинаковая. Но, будучи старшим из сыновей… — Она прервала себя, взмахнув рукой. — Я просто хочу сказать, что Дэвид тогда был любящим мальчиком и, надеюсь, в глубине души остался им. Наша мать умерла, когда ему исполнилось шестнадцать. Она погибла в авиационной катастрофе. Отец в то время летал на собственном самолете. Утром в субботу они полетели в Ньюпорт, и двигатель отказал.

— Мне очень жаль, Эвелин.

— Отец выжил, но после этого у него пропал всякий интерес к жизни. Он умер пять лет спустя.

— Какое ужасное испытание для вас всех.

— Особенно для Дэвида. Видите ли, он встречал их в аэропорту. Дэвид тогда получил водительские права, и ему не терпелось продемонстрировать им свое умение водить машину.

Диана стиснула руки.

— Вы хотите сказать, что он видел, как упал самолет?

Эвелин кивнула, и внутри Дианы что-то сжалось.

— Он был таким юным и очень любил свою мать. Представить трудно, что он испытал, находясь прямо там. Он же вызвал «скорую помощь», встречался с полицией, на него обрушились репортеры. Но он страдал молча, проявляя твердость и самообладание, которые я у него и не замечала. Диана смотрела на солнечный луч света на полу. Хотя ока по-прежнему не чувствовала никакой симпатии к мужчине, нахамившему ей у ворот, она прониклась сочувствием к мальчику из рассказа Эвелин. — После похорон я настояла, чтобы он пожил некоторое время со мной. Я тогда только вышла замуж, и мой дом был более счастливым местом, чем Мейплкрофт.

— Мейплкрофт?

— Мм. Наш дом в Пенсильвании. Сейчас там живут Уолтер и Гленда. Диана заметила тень беспокойства на лице Эвелин и снова удивилась, почему одно упоминание Уолтера так их тревожит. И Гленда. Какую роль она играла во всем этом? Хотя ее имя лишь упоминалось, оно накрепко засело в памяти Дианы. — Дэвид жил у нас в доме два года. Он уже не был таким беззаботным подростком, как до катастрофы. Он изменился, и безвозвратно, хотя внешне казалось, что все идет своим чередом. Он с отличием окончил школу и поступил в Гарвард. Но прежде открытый любящий мальчик исчез, а новый весь ушел в себя. — Ее голос чуть-чуть дрогнул. — Скажу только одно: жизнь Дэвида не была легкой. Гибель матери нанесла ему глубокую рану. Он стал осторожным, упрямым и очень независимым, можно даже сказать, ожесточенным и разочарованным. Когда мы были детьми, «Убежище среди скал» было великолепным. Для Дэвида это было лучшее место в мире, и мама его очень любила. Но после смерти все изменилось. Мы уже не приезжали сюда надолго. Мы продали лошадей, лодки, уволили прислугу. Больше здесь не устраивалось никаких приемов, мы перестали приглашать сюда друзей. Сисси и я начали приезжать сюда лишь несколько лет назад, потому что, честно говоря, я заскучала о старом доме и о том счастливом времени. Сейчас дом словно заснул. Но я думаю, Дэвид привык к этому. Прошло уже восемнадцать лет после авиакатастрофы, и любая перемена здесь расстроит его.

— Я понимаю. Особенно такая, как применение слезоточивого газа.

— Такая особенно, — улыбнулась Эвелин и встала. — Ну, давайте отправимся на парад. Я понимаю, что мой рассказ не сделает жизнь с Дэвидом более легкой. Он такой, какой есть, и, видимо, уже не изменится. Надеюсь, в глубине сердца вы простите его.

У Дианы возникло странное ощущение, что она его уже простила.

Глава 5

Первые две недели в «Убежище среди скал» прошли довольно приятно. Единственным досадным событием стала болезнь Эбби. Она перетрудилась во время уборки и на три дня слегла в постель. Диана чувствовала себя ужасно. Она не могла избавиться от мысли, что это прямое следствие собственной ее страсти к уборке.