Барбара Картленд - Запертое сердце

1832

Герцогиня де Савинь подняла глаза на своего кузена, его высокопреосвященство кардинала Ксавье де Рошешана, который сидел по другую сторону камина.

— Чем в настоящее время занимается… Аристид? — дрожащим голосом спросила герцогиня.

— Я приехал, моя дорогая, как раз для того, чтобы поговорить с вами об этом, — ответил кардинал.

— Так я и думала! — еле слышно прошептала герцогиня. — Я знала, ради того чтобы увидеть меня, вы никогда не проделали бы столь трудный путь из Парижа.

Кардинал улыбнулся.

— В вашем толковании мои действия выглядят не слишком учтиво, — сказал он. — Вам прекрасно известно, Луиза, что всякий раз, когда у меня появляется свободное время, я мчусь сюда, чтобы увидеть вас. Но сегодняшний мой визит, который вызван совершенно иной причиной, просто нельзя было откладывать.

Герцогиня прижала к груди покрытые синими венами руки. Украшавшие их кольца казались слишком тяжелыми для ее тонких пальцев.

— Расскажите мне всю правду, Ксавье, — попросила она. — В каком еще скандале оказался замешанным Аристид?

— Вы действительно хотите знать правду? — спросил кардинал.

— Я знаю, что в ваши намерения входило как можно больше скрыть от меня, — с некоторой долей юмора заметила герцогиня, — но я хочу, чтобы в своем рассказе вы избежали столь характерных для вас недомолвок и не ставили себе целью щадить мои чувства.

Секунду поколебавшись, кардинал жестким голосом произнес:

— Аристид опорочил славное имя де Савинь, превратив его в олицетворение любого нарушения закона, скандала или порока.

Хотя герцогиня услышала именно то, что ожидала, она все же не смогла сдержать вырвавшегося у нее возгласа. На глаза у нее навернулись слезы.

— Ничего не скрывайте от меня, — проговорила она так тихо, что кардинал с трудом расслышал ее слова.

Когда-то герцогиня была необыкновенно красива, но из-за постоянных болезней ее лицо было изборождено морщинами, а кожа стала такой бледной, что выглядела прозрачной. Она была столь худа, что, казалось, легкий порыв ветра способен оторвать ее от земли. Когда кардинал приехал в замок и увидел герцогиню, он был до глубины души потрясен ее изможденным видом.

Кардинал считал своей обязанностью как можно быстрее отправиться к герцогине, чтобы попросить ее о помощи. Никто лучше его не знал, какой вред наносят Франции своей расточительностью и шумными вечеринками, вызывающими ропот осуждения, аристократы вроде герцога де Савинь.

«Красный террор», начавшийся после Ватерлоо, не шел ни в какое сравнение с Красной революцией, которая свершилась двадцать три года назад, в 1792 году. Но восстание, произошедшее два года назад, в 1830 году, взволновало всю страну. Возмущенные жесткой и реакционной политикой Карла X, в Париже повстанцы подожгли Биржу, захватили Арсенал и оружейные склады, а потом ринулись в Лувр и Тюильри.

Против повстанцев были подняты войска, которые, очутившись на узких улочках восставших районов города, оказались абсолютно беспомощны и неспособны даже защититься от мебели, которую горожане швыряли в них из окон своих домов.

Шесть тысяч баррикад превратили Париж в боевой лагерь. Король Карл был вынужден отречься от престола, и на его место был призван потомок Людовика XIV — Луи-Филипп, герцог Орлеанский, который и занялся восстановлением порядка.

Успех деятельности нового монарха в значительной мере зависел от того, как скоро ему удастся завоевать доверие французов, однако отношение к его реформам и поведение таких сторонников «старого режима», как герцог де Савинь, очень осложняло положение, мешая Луи-Филиппу в достижении его цели.

Герцогиня ждала, когда кардинал продолжит рассказ.

— Дело не только в оргиях, в которых ежевечерне принимает участие Аристид, — сказал он, — но и в любовницах, которых он выставляет напоказ всему Парижу, а также в слухах о том, что он дарит этим дурным женщинам баснословно дорогие подарки. Это вызывает крайнее раздражение у тех, кто живет на грани нищеты.

— Вы боитесь возвращения беспорядков и насилия? — поспешно спросила герцогиня.

— Не исключена возможность, что это может повториться, — ответил кардинал. — Я считаю, что для предотвращения подобного взрыва необходимо, чтобы аристократия, вернув свои замки, свои поместья и свое положение в обществе, стала примером для тех, кто так жестоко страдал в течение последних шестнадцати лет.

— Вы правы, Ксавье, — согласилась с ним герцогиня. — Конечно, вы правы. Вы разговаривали об этом с Аристидом?

Кардинал невесело рассмеялся.

— Моя дорогая Луиза, неужели вы верите в то, что он послушает меня? Он не раз заявлял, притом публично, что религия устарела. За последние девять лет, насколько я знаю, он ни разу не ходил к мессе.

Герцогиня дрожащими руками закрыла лицо.

— Ну почему… это произошло… именно с моим сыном? — едва слышно проговорила она.

— Полагаю, причиной послужил тот прискорбный случай, — ответил кардинал.

Герцогиня промолчала. Они оба вспомнили о трагедии, которая омрачила юность Аристида и превратила веселого и счастливого молодого человека в циника, которым с каждым годом все сильнее овладевал дух противоречия.

— Он замешан почти во всех скандалах, — через некоторое время сказал кардинал. — Две недели назад одна женщина, хорошо известная в театральных кругах, — хотя я не рискнул бы назвать ее актрисой — попыталась наложить на себя руки. — Герцогиня в ужасе вскрикнула, но это не остановило кардинала. — Из ее признаний, которые были опубликованы во всех газетах, можно заключить, что причиной ее страданий было бессердечное отношение к ней Аристида.

— Она была его любовницей? — спросила герцогиня.

— Одной из многих, — ответил кардинал. — Очевидно, он дал ей отставку, и она решила — да простит ее Господь, — что жизнь кончена.

— Женщины… опять женщины! — пробормотала герцогиня.

Помолчав, кардинал заметил:

— Сейчас Аристиду тридцать. Пора бы ему жениться, чтобы иметь наследника.

Герцогиня подняла на него глаза, но его высокопреосвященство безжалостно продолжал:

— Вам, Луиза, не хуже меня известно, что если не появится прямой наследник, титул и все владения перейдут к тому пожилому кузену, который живет на Монмартре среди богемы и который открыто заявил, что является республиканцем и ярым противником не только титулов, но и частной собственности. — Герцогиня тихо застонала.

— Одному Богу известно, что станет с владениями, если он унаследует их.

— А Аристид знает об этом?

— Естественно! — ответил кардинал. — Но, скажу вам честно, его это не беспокоит! Мне кажется, что в настоящее время его вообще ничто не волнует, — резко проговорил он. — Его не волнуют даже женщины, с которыми он обращается как захочет, абсолютно не считаясь с их чувствами, и которых он отбрасывает, как только они наскучат ему. — Губы кардинала вытянулись в тонкую линию, и он процедил:

— А ему очень быстро становится скучно с ними!

— Как можно…. уговорить его жениться? А если он согласится, принесет ли это… пользу?

— Не имею ни малейшего представления, — сказал кардинал. — Я просто надеюсь, что женитьба заставит его пореже бывать в Париже. Самое ужасное то, что Аристид пользуется дурной славой. Его имя в центре внимания, а вы, Луиза, сами прекрасно понимаете, что значит попасть на страницы бульварной прессы.

Герцогиня тихо вздохнула.

— Я все время молюсь о том, чтобы Аристид женился и подарил мне внука, — промолвила она, — а еще лучше — внуков и внучек. Я всегда жалела, что у меня не было возможности иметь несколько детей.

— Во всяком случае, сознание, что у него есть сын, сделало последние дни Леона счастливыми, — попробовал утешить ее кардинал.

— Вряд ли он был бы счастлив, если бы увидел, каким стал Аристид, — заметила герцогиня.

— Вот поэтому мы, Луиза, и обязаны что-то предпринять.

— Вы поговорите с ним о женитьбе? Кардинал покачал головой.

— Нет, Луиза, это должны сделать вы.

Он встал с кресла и направился к окну. Он ступал по великолепному старинному ковру, его красная сутана колыхалась в такт его шагам. В этот момент через окно в комнату ворвался поток солнечного света, и бесценные сокровища, украшавшие замок, засияли в его лучах.

Можно назвать чудом то, что замок Савинь уцелел во время террора 1793 года. В отличие от других, расположенных неподалеку замков, Савинь не был разграблен, а дед нынешнего герцога, мудрый в своем предвидении, спрятал в потайном месте, куда не смогли бы добраться революционеры, наиболее ценные сокровища, которые в течение многих веков передавались из поколения в поколение.

Сейчас все было возвращено на свои места, и кардинал подумал, что замок стал одним из красивейших во Франции. Может, он судит предвзято, но он очень любит замок Савинь, который впервые увидел в молодости, когда его кузина, красавица Луиза, вышла замуж за герцога.

Кардинал взглянул на расстилавшийся за окном огромный сад, в котором между деревьями бродил пятнистый олень. Вдали кардинал увидел серебристую гладь Луары.

На обоих берегах реки располагалось много замков. Когда в пятнадцатом веке англичане выгнали Карла VII из Парижа, он большую часть времени проводил в Type и в этих местах. За последние два века любовь Карла VII к Турену разделили почти все его преемники на французском троне.

Частые поездки короля в долину Луары заставили высшую знать страны последовать монаршему примеру. Движимые желанием перещеголять друг друга в роскоши и величии, придворные строили огромные замки, многие из которых в средние века служили крепостями.

Но в эпоху Возрождения они были перестроены и превратились в истинные шедевры архитектуры. Богатое и разнообразное внешнее убранство и совершенство линий делали каждый замок неповторимым, превращая Турен в сказочную страну.