— Известно. Бедняжка ждет не дождется итальянских съемок.

— Если ты спросишь меня, милочка, — Мэриан совершила виртуозный переход к произношению и манере Хейзел, — я скажу, что Бронвен — дьявольски храбрая женщина. Он, конечно, дико красив, но у меня от него мурашки по спине. Эти угольно-черные глаза как будто прожигают насквозь.

— Ну что, ты уже переросла увлечение Мэтью? — спросила Стефани, когда они приступили к десерту.

Мэриан принужденно улыбнулась.

— Как вспомню все мои девичьи влюбленности в мужчин гораздо старше меня!.. Глупо, да? Но в данном случае вина лежит исключительно на Мэтью. Он не должен был кружить тебе голову. Просто он не сознает всей силы своего исключительного обаяния. Но ведь ничего страшного не произошло?

У Мэриан пересохло в горле, а в груди загрохотал тамтам. Но она снова изобразила улыбку.

— Нет, ничего.

— Это я и хотела знать. А теперь я посвящу тебя в свою маленькую тайну. Я просто умираю от желания с кем-нибудь поделиться, но Бронвен поглощена страстью к Серджио, мама где-то на Багамах, а Хейзел не способна хранить секреты, даже если речь идет о жизни и смерти. Мэтью сделал мне предложение.

Зал вдруг поехал куда-то прочь от Мэриан; все стало далеким, как противоположный конец туннеля. Она изо всех сил старалась стряхнуть наваждение, сохранить хоть каплю здравого смысла. Слова звучали, но не доходили до ее сознания. Она смотрела в лицо Стефани, слушала свой собственный лепет насчет «фантастической» новости, а в душе росла паника. Этого не может быть! Здесь какая-то ошибка! Стефани неправильно все поняла! Мэриан хотела встать из-за стола, но ее словно парализовало; ноги налились свинцом.

— Конечно, придется дожидаться развода. Бог знает, сколько это продлится. Вот почему мы решили держать это в секрете. Если Кэтлин узнает, она расшибется в лепешку, чтобы не допустить нашего брака. — Стефани сжала ее руку. — Ты же знаешь, как я этого ждала, как боюсь снова потерять его. Ох, Мэриан, тебе, наверное, скучно это слушать. Но без Мэтью я чувствую себя половинкой целого. Он говорит, что с ним то же самое, но… ты можешь представить себе Мэтью половинкой?

Мэриан не знала, как пережила остаток ужина, — наверное, за счет гордости. Но едва очутившись у себя в номере, залилась слезами. Нельзя, внушала она себе, никак нельзя распускаться. Иначе ты этого не переживешь.

На телефонном аппарате горела красная кнопка. Мэриан позвонила дежурной и чуть не лишилась чувств, узнав, что это Мэтью звонил от Гастингсов. Он вернется около полуночи и просит его дождаться.

Нужно верить Мэтью, напомнила она себе. Он знает, что делает. Вот скоро придет и все объяснит.

До полуночи оставалась четверть часа. Она перерыла свой гардероб и нашла голубую атласную ночную рубашку. Бросилась в ванную — посмотреть на себя в зеркало. Лицо хранило следы кораблекрушения.

До прихода Мэтью — в двадцать минут первого — Мэриан успела перебрать все мыслимые поводы для его желания срочно увидеться. Но сколько бы она ни убеждала себя в том, что это касается Оливии, какие бы преграды ни возводила на пути надежды, та и не думала сдаваться.

Вошел Мэтью — немыслимо красивый в черном костюме, с ослабленным узлом галстука; верхняя пуговица белой рубашки расстегнута.

— Тайная вечеря, — пошутил он.

Мэриан издала кудахтающий смешок. Он стоял так близко; его запах кружил ей голову.

— Надеюсь, я тебя не испугал? Дело в том, что у меня новость. Это не имеет отношения к Оливии Гастингс или Арту Дугласу, но я хотел тебя подготовить.

— К чему?

— Держись, Мэриан. В общем, помимо банков Фрэнк возглавляет издательский дом «Сиберг и Райт». На будущей неделе они запускают роман Пола О’Коннелла. Пол с Мадлен присутствовали на сегодняшнем банкете. Вот я и решил, что необходимо поставить тебя в известность. «Предупрежден — значит вооружен» и все такое прочее.

Мэриан хотелось наброситься на него и кричать, что ей нет никакого дела до кузины и Пола, пусть лучше объяснит, почему сделал предложение Стефани, в то время как… что? Она подняла на него глаза. Мэтью смотрел с таким участием, что ее захлестнуло ощущение безнадежности; она бросилась на кровать и разрыдалась.

Мэтью помрачнел. Итак, она все еще любит Пола О’Коннелла, а чувство к нему самому — только жалкий отголосок? Но вместо ожидаемого облегчения пришла грусть. «Мэриан — дитя, — уговаривал он себя. — Тебе хочется ее утешить, потому что она одинока».

* * *

— Сколько раз тебе говорить, Гарри, — раздраженно отчитывал его Пол, — между нами все кончено. Не представляю, чего ради ты заявился в Нью-Йорк.

— Я «заявился» сюда как твой издатель — и потому, что ты сам этого хотел.

У Гарри был измученный вид; руки дрожали.

Пол оглянулся по сторонам. В баре «Двадцать одно» в этот час было малолюдно.

— Я не говорил, что хочу твоего приезда. Черт, если Мадлен узнает… Надеюсь, ты не собираешься завтра на банкет?

— Собирался. Но вопреки тому, что ты думаешь, у меня и в мыслях не было устраивать тебе сцены. Просто между нами возникло нечто… настоящее… ты сам знаешь.

Пол ударил кулаком по столу. Кофейные чашки подпрыгнули и со звоном опустились на блюдца.

— В последний раз говорю: я не гомосексуалист. Я — писатель, ведущий психологическое расследование. Цель достигнута, я больше в этом не нуждаюсь.

— Может, и не нуждаешься, но ты хочешь этого, не отрицай.

Пол задумался. Терять дружбу Гарри было невыгодно. Его последний роман далек от завершения. Но этот тип присосался как пиявка!

— Как мне тебя убедить?

— Я остановился в Ист-Сайде, угол Шестьдесят четвертой и Третьей улиц. Приезжай вечером, и если между нами ничего не произойдет… я поверю.

Пол взглянул на клочок бумаги с адресом и порвал его.

— Я запомнил. Приеду, когда смогу.

* * *

Два подъемных крана медленно продвигались по аллее; под колесами хрустели сухие листья и шишки.

Мэтью стоял вместе с Фрэнком меж колонн на крыльце готического особняка Гастингсов. За их спинами суетился Вуди, отдавая по рации команды. Всюду сновали ассистенты, рабочие и электрики. Под костюмы и гримерные принадлежности отвели часть конюшенного комплекса.

У Мэриан кружилась голова. Она впервые присутствовала на съемочной площадке. В шесть утра они выехали из Манхэттена и направились в резиденцию Гастингсов в Уэстчестере. В девять должны были начаться съемки.

С той ночи, когда Мэтью сообщил ей о Поле и Мадлен, она его не видела: он летал в Вермонт — и теперь сразу почувствовала перемену. Он стал чужим, далеким и как будто испытывал неловкость в ее присутствии. Но Стефани объяснила: на съемках Мэтью всегда такой, и не он один. Большинство режиссеров в такое время спят, едят, дышат, живут исключительно съемками. Это немного успокоило Мэриан, но сердце продолжало щемить.

Стрела подъемного крана взмыла над северным крылом здания. Как раз в это время из парадного вышли Стефани и Грейс Гастингс.

— Вы очень добры, — произнесла Стефани, — но я обещаю: это продлится не более трех дней. Откровенно говоря, я немного волнуюсь. Какое-то предчувствие…

Грейс улыбнулась.

— Вот не думала, Стефани, что вы суеверны. Снимайте, сколько понадобится.

— На пятницу намечена художественная галерея. Ага, вот и шумовики. Прошу прощения, мне нужно поговорить с ними о съемках в ночном клубе.

— Скажу по секрету, — шепнул Франц на ухо Мэриан, — здесь все мужчины вожделеют к Стефани. Но ходят слухи, что счастливый билет достался режиссеру.

Лицо Мэриан окаменело, и она под каким-то предлогом бросилась бежать — чтобы натолкнуться на Вуди.

— Не путайся под ногами, крошка! — И он снова заговорил по рации.

Грейс улыбнулась.

— Мы все сейчас лишние. Доброе утро. Меня зовут Грейс Гастингс.

— Мэриан Дикон.

— Мэтью говорил. Они с Фрэнком возлагают на вас большие надежды — что касается финала.

— Вряд ли, — смущенно ответила Мэриан. — Над этим сейчас корпят Бронвен и Дебора. Но я стараюсь вносить посильную лепту, как все.

— Идемте, я познакомлю вас с Фрэнком. Он сгорает от нетерпения.

Мэриан была очарована. Грейс оказалась совсем не такой, какими она представляла себе жен американских миллионеров. Она не носила ни вычурных платьев, ни массивных золотых колец с огромными бриллиантами. Тем не менее у Грейс был ухоженный вид — леди от серебристоседых волос до носков изысканных туфель. Бледное лицо было таким же гладким и нежным, как голос, а морщинки вокруг глаз свидетельствовали о доброте, чувстве юмора и затаенной грусти.

Воспользовавшись краткой передышкой, Франц подошел к Хейзел и Белинде.

— Все сплетничаем?

— Куда нам до вас, мужчин! — засмеялась Хейзел. — Ну-ка, Франц, расскажи, кто сейчас пользуется твоими милостями.

— Всякий, кто хочет, дорогая.

— Он без ума от Рори, — просветила подругу Белинда. Хейзел ухмыльнулась.

— Похоже, ты сама его захомутала? Ну и как он в постели?

— Небо и земля по сравнению с Бобом Фэрли.

В небе громадной птицей метнулась стрела подъемного крана. Все посмотрели на Мэтью. Хейзел покачала головой.

— Занято.

— Скажи это крошке Мэриан, — предложил Франц. — Всякий раз, когда она его видит, у бедняжки мокро в трусиках.

Хейзел притворилась шокированной.

— У Мэриан? Франц, мое сокровище, возможно, Мэриан и влюблена, но она до сих пор девственница!

— Надо же! — поразилась Белинда. — Я была уверена, что в наши дни они пользуются искусственными приспособлениями. Особенно в ее возрасте. Это противоестественно. Тем более, что она очень похорошела.

— Знаете, что мне пришло в голову? — произнес Франц.