Наконец все уладилось (Игорь был достойно представлен, но сам он как-то плохо понимал, кто такой Сандрик, Алиса что-то ночами гудела ему, но он спал). Алиса повела Сандрика показать его комнату, но их догнала Светлана и просительно сказала, что в маленькой даче ей немножко одиноко, и она бы хотела, чтобы Сандрик жил там.

Алиса была недовольна: ей-то хотелось, чтобы Сандрик жил здесь. Они пили бы вместе утренний кофе, и Алиса в беседах узнала бы чего-нибудь интересненького, хотя… Хотя она чутьем старой опытной жены посла уже поняла, что из этого мальчика много не вытянешь, если он не захочет.

Алиса предоставила решать ему. Сандрик сказал, что, пожалуй, он устроится в маленькой даче, потому что поздно ложится, рано встает и Светлана тоже такая ранняя пташка. Алисе крыть было нечем, и она легко согласилась, хотя прямо-таки была рассержена. Сейчас они уйдут в домик и там засядут. Светочка его скоро не выпустит!..

И в самый разгар уже общей говорильни на террасу вошел — ни много ни мало — истинный папаша прелестного и элегантного Сандрика — Санек из деревни Супонево собственной персоной. Он закончил свой дневной «урок» и прошел на кухню, чтобы сказать Инне, что он сделал и уходит, и сегодня вечером, если ничего срочного, он бы хотел отдохнуть. Но на кухне никого не было, и он прошел на террасу — ему же никто не запрещал туда заходить! Поэтому он совершенно спокойно вошел и стал у двери.

За столом сидело все общество и новенький: белобрысый парнишка, красивенький, как девка, но какой-то то ли занудный, то ли много о себе понимающий. Санек не обратил на него внимания и сказал, обращаясь к Алисе, что все закончил.

Алиса по многим причинам была недовольна, что приперся этот вахлак, поэтому она довольно прохладно сказала, что Алексей может заниматься, чем хочет, она его ни в коем случае не задерживает, и вообще, кажется, с утра тоже дел никаких нет. Она давала Саньку понять, что делать ему здесь нечего.

Санек ушел, в мозгу у него даже не шевельнулось, кто этот белобрысый. Столько они говорили про этого Сандрика, а когда его увидел, то и не тюкнуло даже. Разозлился только на хозяйку — чего это она развыступалась?

Вот приедет его сынок, тут Санек и разделает их под кедровый орех! Ему хотелось выпить стакан и залечь в койку. Надо ведь к Лерке сходить…

Катьку он с утра не видел и не знал, где она, вроде бы полы мыла… Сейчас Катька была здесь, дома, сидела, как всегда, на раскладушке, сцепив руки, лицо у нее было странное — будто что-то в ней болит и она терпит из последних сил.

— Ты чего? — спросил раздраженно Санек. Навязалась! — Чего болит?

Катька посмотрела на него полными муки глазами и не ответила.

— Че молчишь? Доктора, что ли, тебе? Ну!

Катька тихо спросила:

— Папк, а тебе и вправду Сандрик — сын?

Санек опешил — с чего это она? Ума совсем решилась? И спросил:

— С ума съехала?

Катька учуяла, — что папанька не знает, что Сандрик приехал, и сказала ему об этом. Санек плюхнулся на тахту:

— Врешь! — Но уже понял, что Катька не врет, да и не умела она врать, не научилась. И тут представился ему этот белобрысый красавчик за столом — неуж?

— А ты откудова знаешь? — приступил он к Катьке, надеясь все же, что не этот фраер — его сын. Катька ответила слезно:

— Мы с Лизаветой шли по тропке, а в калитку позвонили, она и открыла, и он там… стоит, беленький такой… Краси-ивый… И надетый!..

«Он! Его и Наташкин сынок!»

Голова у Санька стала квадратная: взять в толк не мог, что этот — его сын! Почему-то Сандрик представлялся ему как-то по-другому… Как? Он не знал, не думал, но — по-другому. Не такой чистенький, белобрысый, с гнусной рожей. С таким не поговоришь! Баушка Маня так и говорила, предупреждала… А чего такого воспитала? Чего поджопников не давала? Вот он и вырос! Как к такому подступиться? Санек не представлял, даже про Катьку забыл, которая потихоньку хлюпала, да хрен бы с ней! Лерка бы смогла с таким справиться, может, все-таки с ней?.. Может, вызвать его, ее позвать, ну, и разложит она все этому Сандрику толково, а он, Санек, рядом стоять будет: вот он — отец! Надо так! Забоялся чего-то Санек этого парнишку — больно рожа у него… протокольная.

Катька проныла:

— Папк, ну, скажи, не сын он тебе?.. Вы с Леркой этой обмануть его хотите! Я знаю, и баушку Маню-ю-ю… — и Катька стала подвывать громче. Хотел Санек ей врезать, но побоялся: вдруг завопит, что тогда делать? Поэтому он, собрав в кучку все свои воспитательские способности, сел перед ней на стул и сказал ласково, как только мог:

— Ну подумай сама, Катерина, не маленькая уж, как бы это я к чужой бабке пошел, не зная, что там сын у меня, а? Ведь тетка твоя покойная Марина все знала до точки — подружки они с Наташкой были. Я у Наташки первый мужик был, она сразу и забеременела, а я в армию ушел. Ну, пришел и… — Санек не знал, как здесь сказать: правду? И он продолжил, как уж сумел: — Ну, значит, я после армии отгулял, а потом к ней пошел — она обиделась, плакала и… чего говорить — пошибла меня, а сынка-то уже у нее не было — сдала она его Марье… Ну, потом я на твоей мамке женился, по любви… Может, и не стал бы я… Захотелось на сына поглядеть, ну, и сама знаешь, как мы живем, а Лерка мне сказала, что он — богатеющий, Сандрик-то… Вот оно как.

Катька слушала и перестала выть, слушала, не пропуская ни слова, а когда Санек замолчал, спросила:

— А чего Сандрик Наташку, ну, мать, простил? Выходит, вон он с ними как, а ты — в стороне?

Надо же — пьявка какая, и откуда мозгов хватило? И Санек перестал быть ласковым:

— Вот ты и есть дура, Катька! Я ж женился, жил в Супоневе… Она в загранице! А потом сошлося, через тетку твою, Маринку, увидались.

Санек уже не знал, куда деваться, как в дверь влетела Лерка.

— Вы тут прохлаждаетесь, а там в саду Сандрик ваш разгуливает с этой патлатой! Лизкой!

— Да знаем мы все! — сказал Санек горделиво. — Наконец-то и он Лерку уел. — Знаем. Видались!

Лерка не обратила внимания на то, что сказал Санек, и ласково стала понукать Катьку:

— А ты иди, погуляй, послушай, чего они говорят. Познакомься с братишкой.

Но Катька никуда не уходила, а Лерке с Саньком надо было поговорить наедине.

— Я боюсь, — сказала Катька. — Его боюсь.

Лерка не поняла:

— Кого? Сандрика, что ли?

Катька кивнула. «Вот дурында-то», — подумала Лерка, но вдруг ощутила, что сама боится, а чего? — сказать не может. А если хорошо покопаться, то именно Сандрика. Он приехал, и вдруг стало будто и темнее, и морознее…

Было такое у Лерки ощущение, и потому она больше не стала терзать Катьку, а просто сказала:

— Ну, если боишься, не ходи к ним… Вон, пойди за калитку да походи. Мы с отцом недолго, обсудим один вопрос, и все. Иди, Катюха…

Сказала она это ласково, чем и купила Катьку, ей бы только одно — чтоб ласково к ней люди обращались да не ругались меж собой, не дрались и… не пили чтоб много.

Как только Катька вышла, Лерка сказала:

— Слушай, налей, что ли, душа горит! Подумать надо крепко: этот Сандрик — штучка, не по твоим зубам!

Санек наливал водку в стаканчики и тут же встрепенулся:

— А по твоим?

Лерка, выпив сразу и не закусив, честно призналась:

— Да и не по моим. Но я все ж не на огневом рубеже, как говорится, я могу поспокойней все разложить. Ну, как ты его увидел-то, расскажи!

— Да как… Зашел на терраску, а они все там и сидят. Я начал с хозяйкой базар, на него и не смотрел, еще подумал, что тут за белобрысый, ухажер, что ли, патлатой?.. И он на меня — ноль. (Лерка злорадно хохотнула — зря Сандричек гордится, скоро узнает, кто его папанька родненький!) Ну и пошел. А тут Катька сидит, видела? Как умная. И давай меня травить — да красавчик он, да такой, да сякой, и ляпнула, мол, врешь, папка, он тебе не сын! Вот те и раз!

— Ну, а ты-то что? Неужто с девкой не справился? — прикрикнула Лерка и вдруг подумала, что и все не поверят! И мотать им всем троим отсюда голым и босым! И тут же вспомнила! Молодец Лерка! Маринка рассказала ей, что у Сандрика родинка особая за ухом, как бабочка! Если не вывел! Но сам-то он знает!

— Слушай меня, Санек! У него особая примета есть, понял? Родинка за ухом, черная такая, как бабочка… Запомни! И Катьке своей скажи, чтоб она за нас была, не лихие мы люди, а справедливости ищем! Понял?

Санек кивал и только удивлялся — как это Лерка все знает и помнит?!

— Ну, а чего мне делать? — спросил он ее, потому что совсем не мог взять в толк — что делать, как, когда, чего… В голове муть какая-то стояла, хотелось, ох как хотелось свалить отсюдова домой, к Таньке, так хотелось, что аж тоска за сердце взяла!

А Лерка сказала:

— Завтра. Санек, больше времени нету. Поймать тебе его не трудно — прогуливаться, может, пойдет, но чтоб один, конечно! В общем, секи его завтра и подходи! Ничего не бойся — ты в своем праве! Расскажи, только коротенько, как она родила и бросила, как тебя выгнала, а ты хотел его найти и записать на себя и на ней жениться. Но она, мол, уже в загранку намылилась и тебя чуть не грохнула бутылкой и обзывалась. И что ты его искал и Маринку спрашивал все время, а тебе все шиш показывали. Теперь ты все-таки его разыскал и с сестрой, Катькой, сюда приехал, а прислала, мол, тебя его приемная, Мария Павловна, и что если он хочет, то может позвонить ей и спросить! Понял? Запоминаешь?

Давай я тебе на бумажке напишу коротко, а ты выучи. Ладно, не обижайся, — примирительно сказала Лерка, — я сама бы все забыла, если б мне пришлось! Чего уж там! В общем, ты хочешь чего? Чтоб тебя признали, чтоб он сказал всем, что ты — его отец, а Катька — сестра, и чтоб он поехал с тобой в Супонево — в гости, хотя и живете вы бедно… Денег не проси! — слышишь? — Лерка, гипнотизируя, смотрела Саньку в глаза. — Слышишь?