— Потому что рано. Сиди спокойно и не отвлекай от дороги.


Это я еще отвлекаю? Я? Он сам начала на меня наезжать! Не подхожу я под олимпиаду, знаете ли! Это что еще за претензии? Педант чертов! В самое сердце ранил! Вот возьму и не стану ему помогать. Расскажу его бывшей, что мы всего лишь притворяемся. А, нет, у меня идея получше! Я такие подробности расскажу, что Сокол живым не уйдет!

Через двадцать минут мы припарковываемся около торгового центра. А нет, не просто у торгового центра, а возле ЦУМа. Только зачем? Здесь одна туфля стоит больше, чем весь мой гардероб.

— Так, идем вот сюда, — показывает в сторону бутика с популярным и дорогим итальянским брендом.

— Стойте! Может, не надо? Там же…

— Что? Дорого?

Коротко киваю головой, глядя в насмешливые глаза преподавателя. И что его так веселит, я ж о его бюджете забочусь.

— Ты должна выглядеть, как моя девушка, я уже об этом говорил. Так что слушайся меня и не задавай лишних вопросов.

Хм… То есть сохранность его кредитки это лишние вопросы? Ну ладно. И снова закрадывается один и тот же вопрос. Откуда у него столько денег? Преподаватели столько не зарабатывают, даже если бы они знали десять языков и жонглировали ими во время пар. Ах да, не задавать лишних вопросов. Точно.

— Примерь вот это, — мужчина протягивает строгое черное платье. Скептически осматриваю наряд. Знаете почему? Да потому что дома у меня лежит точно такое же, только чуть-чуть короче и дешевле на десятки тысяч.

— Может, мы съездим ко мне домой, и я переоденусь в такое же платье?

— Не задавай лишних…

— Все, поняла, — выхватываю с его рук вешалку и иду в примерочную. Вас не смущает, что он так тщательно выбирает платье? А еще пытается отшить свою бывшую? Он точно правильной ориентации?

Через полчаса примерок, препирательств и командований всемогущего Педанта Владимировича, мы выходим из ЦУМа с этим черным платьем и черными сапогами на высокой шпильке. Ах да, Сокол мне еще колготки прикупил, почти не ошибся с размером.

Вот только ходить во всем этом не особо удобно. Особенно на неустойчивых каблуках. Лидкины туфли в данный момент кажутся мне ортопедическими балетками.

— И где спасибо?

Что? А больше ему ничего не надо? Может, на колени встать, поклониться, проговаривая: «О, Великий Султан! Спасибо, что даровали монашескую одежду, неудобную обувь и колготки стоимостью в пятнадцать тысяч!». Тьфу!

— Ага. Скажете, когда мне нужно будет преданно смотреть в рот.

Сбоку вижу, как Феликс Владимирович закатывает глаза. Как в тех мемах с участием Роберта Дауни младшего. Ну и пусть. Всего на один вечер, Яна! На один. Сокол галантно открывает передо мной дверь уже второй раз за день, сам садится за руль и выезжает из торгового центра.

— Кстати, не обязательно было предлагать Кравец кадрить меня, — бросает, как бы невзначай. О чем я говорила, помните? Так и знала, что он услышал наш диалог перед парой.

— Ой, да ладно, вы ее поотшиваете и дело с концом.

— Хорошо. Тогда тебе придется дольше притворяться моей девушкой.

Упс. Об этом я почему-то не подумала. Может, Кравец не будет рисковать после ошеломительного проигрыша? Может, отстанет от несчастного педанта? Ему же не нравятся студентки, особенно наша Барби Кравец, дал это понять еще в первую встречу. А, ладно. Пусть сам разбирается.

— Стойте! Это же офис Миши, — округляю глаза, когда мы подъезжаем к одной из высоток, где возглавляет многомиллиардную компанию парень моей сестры.

— Я здесь работаю.

Что? Он знает Мишу? Ах да, я же видела их в кофейне в начале учебного года. Вот черт! То есть Сокол тоже здесь трудится? И я тут трудиться собираюсь! Как мы уместимся в одной фирме? Вот черт! Но это неважно, до начала моей карьеры еще очень далеко, меня другое волнует.

— А если он нас увидит?

Это в моем голосе поселился страх? Точно в моем? Может, на заднем сидении прячется другая девчонка с таким же голосом, как у меня? Нет? Ох, ну ладно.

— Тогда ты ему все объяснишь, но лучше бы он нас не застукал вместе.

— Что, боитесь вылететь?

— Боюсь, что мне придется влепить незачет за семестр.

А вот этого делать не надо! Не горячитесь, уважаемый и высокопочтенный Феликс Владимирович! Давайте я все же в ноги поклонюсь, чтобы уж точно сессию не испорить. Надо? Или уже поздно?

— Так, теперь к плану, — Сокол глушит мотор, поворачивается ко мне лицом и продолжает: — Мне кое-что нужно проверить в офисе. Ты тихо сидишь возле меня, не мешаешь, а, когда мы выйдем, держишь меня за руку и ничего не говоришь. Если мы встретим Ульяну, ты молчишь, на нее не смотришь, не провоцируешь.

— А на кого мне смотреть? На вас? — стою невинные глазки.

— Да! Будь любезна, держи свой острый язычок за зубами.

Еще триста раз повторите о закрытом рте. Быть покорной, на бывшую не смотреть, молчать, сидеть рядом с ним. Я не мусульмака, не путайте.

— И не забывай самое главное, — мы выходим из машины на ветренную улицу и даже оттуда мне слышен его голос. — Для тебя я — Феликс! Никаких вы, никаких Владимировичей и никаких чертовых зануд!

Ой-ой-ой! Откуда он знает? Я что, однажды вслух это сказала?

— Эй, я вас так не называла! И вообще, вы…

— Феля!

В паре метров от меня материализуется эффектная брюнетка с идеально ровными ногами, укладкой, как у моделей в Инстаграм и горящими глазами, обращенными на моего преподавателя. Судя по тому, как Сокол снова закатывает глаза и шепчет про себя: «Ну все, началось», это и есть та самая Ульяна.

Так, включаем актерское мастерство на максимум, влюбленно смотрим на педанта и мило улыбаемся. Только не говори, Яна, не ляпни что-нибудь. Но это не самое ужасное.

Чувствую, что не могу сделать шаг вперед — каблук застрял в решетке канализации. Вот черт! Попала так попала.

Глава 22

— Привет, Феля!

Это еще что за звезда местного разлива? Стоит вся такая деловая, смотрит на моего преподавателя влюбленно. И пищит «Феля». Это что вообще за оскорбление? Она его точно хочет вернуть, или специально сторожит и подстебывает своим «Фелей»?

Нет, все же вернуть хочет. Вон как вырядилась. Юбка короткая, кожанка обтягивающая. Кстати, зря ты так оделась… как там тебя? Не помню, если честно. Ну ладно. В общем, брюки тебе не помешали бы, или юбка подлиннее, иначе останешься без самого драгоценного. Хотя, думаю, помимо погоды, еще мой куратор постарается, судя по хмурому выражению лица. Так, Яна, молчи. И каблук свой вытащи наконец-то.

— Я так хотела тебя увидеть и сказать, что…

— По-моему, я уже все сказал, — жестко отрезает Феликс Владимирович. Ой, сейчас жара начнется.

— Уверен? — девушка заламывает идеальную бровь. Прорисованную. Знаете, как в раскраске: полоска сверху, полоска снизу, соединить в конце и раскрасить пробелы. — Смотрю, ты нашел мне временную замену.

Ага, замена. Как же. Эта самая замена сейчас незаметно пытается вытянуть свою ногу из лап решетки канализации. Очень незаметно. Настолько, что даже Сокол смотрит на меня, как на родовое проклятье, от которого немедленно нужно найти противоядие. Ну же, вытаскивайся!

— Тебя это уже не касается, — не теряется тем временем преподаватель.

— Думаешь?

Краем глаза замечаю, как эта… Точно! Ульяна! Вспомнила! Не подходит это красивое имя под внешность данной девушки. Она медленно подходит ближе к нам, томно покачивая бедрами в обтянутой юбке. Я таких видела только у Лидки в клубе. Но там это в порядке вещей, а сейчас…

Слушайте, Феликс Владимирович, может, вы что-то уже сделаете? К вам подходит нимфа с третьим размером (даже через куртку видно), пялится на вас, словно на Бога, облизывается. Заметьте, даже не стесняется вашу, как бы девушку. То есть меня. Вы вообще зачем меня сюда притащили? Чтобы на месте стоять и ничерта не делать? Теперь-то понятно, почему она никак не отстанет от вас.

— А! чертов каблук! — наконец-то мне удается вытащить эту надоедливую шпильку. — Милый, больше никогда не покупай мне сапоги на шпильке! Они вечно застревают!

Что? Милый? Это я только что сказала, да? Вроде голос мой. Или рядом со мной есть еще девушки с таким красивым и мелодичным голосом, как у меня? Ну не Ульяна точно, ее голос похож на ультразвук.

— Милый? — усмехается девушка напротив. Кстати, она так и не отошла от моего горе-куратора.

— Кстати, мы не знакомы. Меня зовут Яна, и я единственная любовь этого мужчины, — протягиваю руку этой Ульяне больше, чем нужно. Она все же отходит на шаг. Молодец какая! Так, а теперь руку пожимай, а то неприлично как-то стоять с протянутой ладонью, будто милостыню прошу.

Умница. Второй раз радуешь. Все, теперь отпускай, я еще не благотворительный фонд, доза моей доброты закончилась.

— Единственная? Когда ты ею успела стать? Вчера?

— А это уже не твоего ума дела. Тебе что надо?

— От тебя ничего. Можешь убраться отсюда и оставить нас с Фелей наедине.

Ага, конечно. Побежала, сверкая пятками. Ой, простите, шпильками. Кстати, пока я вытаскивала правую ногу из решетки, каблук не сломался. Вот она сила дорогой и неудобной обуви.

— Прям щас? Ну уж нет. Он обещал мне еще машину купить, в кино сводить и в тот ресторан на набережной. Помнишь, дорогой?

— Конечно п-помню.

Мне кажется, или Сокол только что заикнулся? Я точно обведу этот день в календаре.

— Я еще к тебе не все вещи перевезла. Но ты же мне поможешь, — беру Феликса Владимировича за руку, сжимаю ее. А у него большие ладони. Теплые. Немного шершавые. И эти самые ладони слишком сильно сжимают мою. Эй, мы так не договаривались!

— Вы живете вместе? — Ульяна удивленно округляет глаза.