Вероника больше ничего не отвечала, просто надела куртку с шапкой, повязала шарф и ждала, пока Дэн соберется, отключит свой компьютер, выключит свет… Эта девушка удивляла своим умением молчать, не трещать по пустому, и этим же — напрягала. Не привык Денис к такому поведению у женщин. Вспоминалась крылатая фраза: "А вы тут молчите и всякие гадости про меня думаете". Но не будешь, ведь, у неё уточнять — что там себе надумала. Он, вообще, решил, что ему абсолютно не интересны мысли и соображения засланного то ли стажера, то ли соглядатая. Ему беспокоиться не о чем: совесть чиста.

Он провел ее до первого этажа, поддерживая под руку (не хватало еще, чтобы в таком "шатком" состоянии девушка оступилась и загремела по лестнице), попрощался с охранником, усадил в автомобиль.

Сам уселся, завел, и уже, было, двинул к дому, да вовремя опомнился:

— Тебе что‑нибудь нужно купить? Магазинов не так уж много, и только один круглосуточный. Заедем?

— Спасибо, но пока ничего.

— А чем питаться с тобой будем? — Дэн умел и любил готовить, с голоду не умирал, и сухомяткой никогда не перебивался. Да только, кто их, женщин знает? Может, ей на завтрак и ужин обязательно какой‑нибудь авокадо потребуется, или другие фигли — мигли — мюсли — каперсы… Раньше этой темой занималась жена, и он даже не задумывался. А тут… нужно, хоть для приличия, побыть гостеприимным хозяином… Раз уж не озаботился поиском квартиры и задания никому не дал…

— А что у вас есть в холодильнике? Если продуктов достаточно, могу приготовить что‑то… Мне не трудно…

— Есть борщ, салат, рагу и, кажется, соус какой‑то оставался… Ты это будешь есть?

— Ничего себе! Вы это все сами делаете, или кто‑то приходит?

— Раз в неделю соседка что‑то делает, а в остальное время — сам. Борщ вообще никому не доверяю. Не умеют, как я люблю. — Зачем прозвучало это множественное число — и сам не понял. Ну, да раз уж вырвалось…

— Тогда не вижу смысла в походах по магазинам. Хотя бы сегодня. Давайте, завтра я Вам что‑нибудь куплю? А то мне как‑то неудобно… Живу у Вас, питаюсь… Как в пансионе, только бесплатно…

— Успокойся. Если окажется, что ты мне должна — обязательно счет предъявлю. Не заржавеет.

— Хорошо, буду ждать счет.

— Вот и славно. Тогда едем прямо домой.

Денис уже сотню раз пожалел о своей гениальной задумке поселить "консультанта" в собственной квартире хотя бы на пару дней. Ему было сложно определиться — как же себя вести с запланированной и неожиданной гостьей. Правила гостеприимства не позволяли быть отстраненным и пренебрежительным. Да с этой леди, похоже, сталось бы и послать его к черту, и уйти в темноту. Или уехать домой, потребовать отложенный отпуск. А сейчас это не вязалось с его интересами. Одно дело — когда сотрудник не справился с работой, не выдержал нагрузки, показал непригодность… И совсем другое — человек возмутился, что его нормально не разместили. Это было бы пятном на репутации "принимающей" стороны.

Но даже это не так нервировало, как факт, что девушка к себе располагала: с ней было комфортно общаться, напряги возникали только по его собственной вине и нерадивости. От этого сложнее было воспринимать её как потенциального врага и соперника. Как бы то ни было, а Дэн совершенно не планировал дать ей шанс на выигрыш перед лицом шефа. Глупо, казалось бы, соревноваться с девчонкой, имея с ней почти десять лет разницы… Но Денис Дмитриев не проигрывал. Никогда и никому. И сейчас не собирался. Эта неопределенность, и необходимость продумывать каждое слово бесила изрядно. Поэтому он предпочёл молчать, чтобы не завестись и не выдать что‑нибудь этакое, за что самому будет стыдно…

К счастью, оба уже так устали к вечеру, что весь ужин практически промолчали. Не было поводов для препирательств, а на пустую болтовню сил уже не осталось.

— Денис Игоревич, а можно мне ванну набрать? Так хочется поваляться в горячей воде, всю дорогу об этом мечтала. А она у Вас такая шикарная… — Вероника не скрывала, как ей неудобно просить — опустила глаза в чашку с чаем, и тон был… такой, очень тихий и смиренный, что ли…

— При одном условии. — Она тут же вскинулась, почти возмущенно, готовая защищать свою гордость и честь (вот, сто процентов, о чем‑то неприличном подумала). — В пределах квартиры ты забудешь про моё отчество и обращение на "Вы". Могу я хоть дома почувствовать себя человеком, не начальником, Вероник?

— Ой, извините… извини… Я как‑то не думала об этом в таком ключе… Просто очень сложно перестраиваться. Боюсь, что однажды в офисе неправильно к тебе обращусь…

— И что? Что после этого будет? Я тебя в порошок разотру, уволю, понижу в должности? Так я, между прочим, на это права не имею, ты не моя подчиненная.

— А как же авторитет? Среди остальных сотрудников?

— Так, по — твоему, он такой шаткий у меня, что, после одного обращения по имени, все сразу перестанут уважать и слушаться? Ты меня прямо‑таки обижаешь, Вика… Или как тебя правильно называть? Еще не было знакомых с таким именем.

— Да? Странно. Не такое уж оно и редкое… А меня все называют, как в голову взбредет — Вика, Ника, Вера, и все производные, куда фантазия заведет…

— И ты на все отзываешься? — Она кивнула утвердительно. — А как понимаешь, что обращаются именно к тебе?

Девушка хитро улыбнулась:

— А в этом вся фишка! Если мне не хочется отзываться, делаю вид, что не поняла — ко мне это, или к кому другому…

— И что это за фишка, если ты про неё рассказываешь первому встречному?

— А ты первый, между прочим, кто заинтересовался. До этого никому и дела не было. Вот.

Денис растерялся несколько: вроде, банальный вопрос, и только ему пришел в голову? Гордиться пора или беспокоиться?

Пока он пытался разрешить эту дилемму, она поднялась из‑за стола, быстро ополоснула чашки и тарелки (хозяин квартиры даже не сообразил ей запретить) и утопала с кухни подальше:

— Всё, я пошла купаться. Время позднее, очень не хочу мешать, тебе тоже нужно выспаться.

Вот так, просто и незатейливо, о нем проявили заботу — мелкую, но такую необычную для него… Растерянность начинала входить в привычку.

Глава 2

Вероника нежилась в горячей ванне уже, наверное, целый час. Если не больше — время не засекала. Выпускала остывшую воду и снова добавляла, почти кипящую. Ей все казалось, что холод все еще сидит в её теле, и никак не может покинуть. Несколько часов на холодном вокзале в Москве не так запомнились, как несчастные двадцать минут неизвестности на темном перроне чужого городка. Тогда она не успела поддаться отчаянию и обиде, скорее — злости на невнимательность со стороны встречающих. А теперь вспоминала прошедшие сутки и не могла понять: что происходит с её жизнью, такой, казалось бы, спокойной и устроенной? Зачем было соглашаться на эту поездку, все больше начинавшую смахивать на авантюру из дешевого фильма о приключениях? Так вот, приключений она и хотела, и, похоже, нашла на свою пятую точку.

Слишком все было плоско и правильно в прошедшие пару лет. Ей уже начинало казаться, что вся жизнь может пролететь в их душном и шумном офисе, который постоянно расширялся, оставаясь жить все в том же помещении. Просто в кабинетах ставили больше столов, людей размещали по двое за одним компьютером, документы начинали съезжать со своей территории на чужую, вызывая раздражение у соседей "захватчика"…

Нет, её там любили, ценили, относились доброжелательно. Не в пример местному начальнику, между прочим. Но вот только одно "но": ей становилось тесно. В должности, в интересах, в жизни. Энергия бурлила и не находила выхода, и Вероника боялась, что однажды все закончится взрывом. Или она просто начнет искать другую работу. Но, пока это было лишь смутной идеей, она продолжала доставать начальство своими предложениями, заметками и всякой иной белибердой. От скуки и небольшой занятости мозг фонтанировал, постоянно выплевывая "нечто".

Александр Палыч за это любил её и ценил. Если говорить его словами — "подлюбливал". Правда, старался не афишировать свою странную любовь, чтобы не навлечь гнев коллег за ее очередную несвоевременную инициативу.

Впервые, устав собирать отчеты в один свод из десяти разных неудобных таблиц, она отправилась к "Палычу" на подкашивающихся ногах: было очень страшно критиковать перед начальством то, что им же и было создано.

Как ни странно, большой босс внимательно выслушал идею о том, что достаточно написать дополнение к 1С, тем самым освободив толпе людей массу времени. А потом поблагодарил и сказал, что подумает. Уточнил фамилию.

Уходила от него Вероника, думая, что дни её в этой фирме сочтены. А через неделю им сообщили, что новый отчет создан, проверен, и им уже можно пользоваться. Программист получил премию и признание всех девчонок в операторском отделе, а Вера — насмешливый взгляд шефа и вопрос: "Довольна?".

Ответить смогла лишь кивком и вспышкой горячего смущения. Она‑то была уверена, что про неё уже давно позабыли, а гениальный прорыв в отчетности — простое совпадение.

Только вот, Александр Палыч ничего не забыл, а все чаще стал появляться в их операторском отделе, якобы просто "посмотреть", а по факту — он разговаривал со всеми девчонками и парнями, по очереди. Но чаще всего останавливался у стола Вероники. А потом начал вызывать на разговор к себе — в кабинет. Явно понял, что не о всех вещах стоит разговаривать среди множества любопытных ушей.

Это заметили, поползли слухи и разговоры, молоденькую девчушку начали подозревать… Кто‑то практически вслух советовал не вешаться на семейного мужика — все равно, ничего стоящего не отвалится, а в грязи вываляют, несомненно…

Она лишь отмахивалась от этих глупостей: прекрасно видела, какая крепкая семья у Палыча, а в их отношениях с шефом даже намека не было на грязь. Он всегда её внимательно выслушивал, иногда объяснял, почему новая идея — бред, и что нужно додумать, а потом начинал говорить и спрашивать. Заставлял её мыслить иначе, вопреки её привычным взглядам и логике. Тратил уйму времени — обучал. Это с его точки зрения. А девушке казалось, что порою шеф нянчится с ней, будто с ребенком. Правда, озадачивал временами так, что засиживалась дотемна, приходила на работу по выходным, чтобы выполнить эти задачи… И ни разу не почувствовала себя ущемленной в правах: такая работа дарила ей ощущение собственной полноценности, она творила, думала, изобретала.