— Я и не думал, что он будет ждать нас, Мария. Мы с вами прибыли на день раньше. Полагаю, он еще в Лондоне. Пожалуй, закажу нам еды, пока мы не решим, как быть.

Мария выбрала столик у окна, выходящего на дорогу, чтобы не пропустить появления Генри. Теперь, когда настал ответственный момент, она до такой степени нервничала, не зная, чего ожидать от человека, которого отец предназначил ей в мужья, что не могла унять мелкую дрожь.

Подошел Чарльз, и по его мрачному, сердитому лицу она поняла, что все идет не так, как следовало. В руке его было письмо.

— Что это, Чарльз? Случилось что-то дурное?

Он протянул ей письмо, и она взяла его дрожащей рукой. Увидев, что письмо адресовано Чарльзу, она вернула его.

— Письмо адресовано вам.

— Но касается вас. Прочтите его.

— От кого оно?

— От Уинстона. Он не сможет вас встретить — возникло какое-то непредвиденное дело. Одним словом, в Дувр он не приедет.

— Вы хотите сказать, что он не может уехать из Лондона?

«Не может, а скорее всего, просто не желает», со злостью подумал про себя Чарльз.

— Но почему, — заговорил он, взволнованно расхаживая у окна, — почему я не очень удивлен его письмом? Признаться, я сомневался, приедет ли он в Дувр, что было бы испытанием на его порядочность. Спасибо еще, что он взял на себя труд предупредить нас, в противном случае мы попусту ожидали бы его здесь целую неделю.

Мария прочла короткое письмо своего жениха. Генри сообщал, что ей придется провести в обществе Чарльза еще некоторое время, и выражал надежду, что сэр Чарльз не будет возражать против того, чтобы доставить Марию в Лондон, где он встретится со своей невестой и незамедлительно вступит с нею в брак.

Испытывая странное облегчение от неожиданной отсрочки, Мария сложила письмо и вернула его Чарльзу.

— Простите, Чарльз. Выходит, вам придется терпеть мое общество чуть дольше.

Она ждала, что он на это скажет, но он промолчал, только на щеке у него судорожно дергался желвак. Его поведение было таким необычным и непонятным, что Мария совершенно растерялась и рассеянно убрала с виска мешавший ей локон. Ее густые волнистые волосы были забраны в тяжелый узел, открывая изящный овал лица с тонкими чертами. Нежная красота ее обещала оставаться неувядаемой на протяжении многих лет.

Чарльз пребывал в дурном настроении, потому что досадовал на себя за слишком серьезную озабоченность судьбой Марии. Казалось бы, для этого не было особенных причин, кроме того, что он с самого начала считал своим долгом оберегать и защищать дочь сэра Эдуарда и, зная характер ее жениха, счел необходимым воспрепятствовать их браку. Но сейчас она показалась ему такой маленькой и беззащитной, что он невольно смягчился.

— Мне очень жаль, Мария. Я понимаю, какое разочарование вы испытываете. — Губы его кривились в презрительной усмешке, брови были нахмурены. — Прошедшие годы научили меня тому, что жизнь полна разочарований. И если человек это понимает, ему легче их переносить.

Она уже догадалась, что Генри поставил и его в затруднительное положение, и вдруг ей стало страшно одиноко. До сих пор она не сознавала, до какой степени зависит от Чарльза. Видимо, расстаться с ним будет труднее, чем она думала.

— Признаться, я больше беспокоюсь за вас, Чарльз. Вы наверняка рассчитывали передать меня под защиту моего жениха и заняться своими делами. Должно быть, для вас это очень досадная неожиданность. Я не хочу обременять вас, поэтому, если здесь найдется экипаж, который довезет меня до Грейвли…

— Нет, нет! — сразу возразил он. — И слушать об этом не желаю!

— Но вы сами говорили, что по прибытии в Дувр у вас намечены какие-то дела.

— Да, я собирался съездить домой — это в Кенте, в Хайгете.

— Мне очень жаль, но вы не обязаны из-за меня менять свои планы. Если вы считаете, что одной мне нельзя ехать в Грейвли, то уж до Лондона я определенно доберусь без провожатого.

— Простите, но я не могу этого допустить. Я велел своему кучеру приехать сюда за мной. Когда он появится… Если вы не слишком измучены дорогой в Кале и не нуждаетесь в небольшом отдыхе, мы могли бы отправиться в путь сразу после еды. Хайгет находится недалеко от Кентербери. Там мы и закончим наше совместное путешествие.

Сидя у окна, Мария с восторгом смотрела на приближающуюся роскошную карету, сверкающую черным лаком. Кучер в темно-зеленой ливрее управлял четверкой породистых рысаков серой масти.

Чарльз, который нетерпеливо расхаживал по залу, вдруг остановился и воскликнул:

— А вот и он! Значит, скоро едем.

— То есть эта великолепная карета — ваша? — изумленно воскликнула Мария.

— Да, и вы найдете ее немного удобнее, чем тот экипаж, который доставил нас в Кале.

Когда лошадей покормили и дали им отдохнуть, кучер поднял лесенку, закрыл дверцу, и экипаж на мощных рессорах стремительно и плавно покатил своих пассажиров по дороге.

Мария с детским восхищением осматривала фонари в хрустальных плафонах, массивные дверные ручки из серебра, бархатную обивку светло-серого цвета. Блаженствуя в просторном, комфортном экипаже, она посмотрела на своего спутника, который сидел напротив, вытянув и скрестив длинные ноги, и расстроилась. Чарльз с мрачным видом смотрел в окно. Видимо, неожиданный поворот дел раздражал его. Как, должно быть, проклинал он Генри за то, что тот не приехал в Дувр.

— Мне очень неприятно причинять вам хлопоты, Чарльз, — робко сказала она. — Вы надолго думаете задержаться в Хайгете?

— Я еще не решил. Это зависит от того, как обстоят дела дома. Надеюсь, там все так же благополучно, как было перед моей поездкой во Францию. В любом случае потом мне необходимо ехать в Лондон. У меня неотложные дела, нужно встретиться с важными людьми.

— Это связано с вашей поездкой во Францию? — отважилась спросить она, хотя и боялась получить от него выговор за бестактность.

Но Чарльз только спокойно взглянул на нее и сказал:

— Теперь я уже могу удовлетворить ваше любопытство. Я ездил во Францию по поручению нескольких членов правительства. Они просили меня ознакомиться с общим положением дел во Франции и сделать доклад. Как и все население Англии, правительство очень встревожено тамошними событиями — мятежами и разорением дворянских поместий. Власти серьезно опасаются, что революционные настроения перекинутся и на Британские острова.

— Боже милосердный! — воскликнула Мария. — Значит, вы платный шпион на службе у британского правительства! Как интересно! Но ведь это очень опасно.

Чарльз скривил рот в усмешке:

— Не надо делать вид, Мария, что я вас удивил. Вы с самого начала приписали мне роль шпиона.

— По правде сказать, я не знала, что и думать. А сейчас я просто радуюсь, что мы уже покинули Францию. Как вы думаете, что будет в конце?

— Смотря по тому, что вы называете концом.

— Я имею в виду, когда закончатся все эти мятежи и поджоги. Франция станет республикой?

— Полагаю, да.

Поняв, что он не хочет продолжать разговор, очевидно занятый обдумыванием какой-то серьезной проблемы, Мария замолчала и принялась любоваться проносящимися мимо пейзажами родной страны.

Через некоторое время они прибыли в Хайгет и въехали в высокие ворота поместья Чарльза. На фоне разросшегося парка гордо высился особняк из древнего камня теплого тона, к которому вел плавный и широкий изгиб подъездной дорожки.

— Какой чудесный дом! — воскликнула Мария.

— Не могу с вами не согласиться. В этом доме жили уже несколько поколений моего рода.

Выйдя из кареты, они поднялись по широкой каменной лестнице. Не успели они дойти до дверей, как их распахнул лакей с суровым лицом в темно-синей ливрее с золотым позументом. Он расцвел радостной улыбкой.

— Сэр Чарльз! Со счастливым возвращением!

Чарльз жестом пригласил Марию войти.

— Благодарю вас, Джессон, — сказал ему Чарльз, кивком приветствуя подоспевшую миссис Мур, экономку поместья. — Приятно вернуться домой. Как поживает матушка?

— Леди Осборн в прошлом месяце уехала в Лондон, сэр Чарльз. Она сказала, что устала от загородной жизни и соскучилась по своим друзьям.

— Понятно. В таком случае мы увидимся с ней в городе. Мы тоже поедем в Лондон. Подкрепимся, дадим лошадям отдохнуть и продолжим путешествие. Пока я здесь, есть какие-нибудь дела?

— Не думаю, сэр. У мистера Перри все работает как часы. Поступило несколько писем, которыми нужно заняться.

— Я заберу их и займусь этим в Лондоне. Марк Перри — мой управляющий, — объяснил он Марии. — Человек очень опытный и надежный, даже не знаю, что бы я без него делал. Миссис Мур, распорядитесь, чтобы нам приготовили поесть, и, если можно, покажите мисс Монктон ее комнату. Думаю, вы пожелаете отдохнуть перед едой, — сказал он и, окинув взглядом скромное дорожное платье Марии, недовольно поморщился. — Полагаю, вам пора расстаться с этой одеждой. Уверен, миссис Мур найдет вам что-нибудь подходящее. Наверняка где-то хранятся платья моих сестер. Там вы себе что-нибудь подберете. В целях безопасности мисс Монктон вынуждена была в спешке покинуть Францию и оставила там все свои вещи, — пояснил он экономке.

— Поэтому я и предстала перед вами в облике крестьянки, — добавила Мария.

Миссис Мур весело улыбнулась:

— Пойдемте, мисс Монктон. Посмотрим, что я смогу для вас найти.

В результате ее хлопот Мария, одетая в изящное платье лимонного цвета с оборками, со спускающимися на спину длинными волосами, появилась в гостиной, как чудесное видение.

Чарльз, разбиравший корреспонденцию за столиком у окна, тотчас встал и поспешил ей навстречу. Мгновенно оценив произошедшую с Марией перемену, он стал дерзко рассматривать ее, переведя взгляд с черных блестящих волос на поднятую лифом грудь, а затем на изящно округлые бедра под легкой тканью платья. За время путешествия Мария успела привыкнуть к восхищенным взглядам мужчин, и все же взгляд знатока, каким окинул ее Чарльз, смутил ее.